Politics Among Nations. The Struggle for Peace and Power - Hans Morgenthau

международной сфере. Сила национальных систем судопроизводства как средства эффективного ограничения действий отдельных граждан в значительной степени обусловлена иерархическим характером этой системы. Какое бы действие ни совершил отдельный гражданин, суд готов сказать, соответствует ли это действие требованиям закона или нет. Когда эти суды высказались, можно обратиться в вышестоящий суд, чтобы утвердить или не утвердить решение нижестоящего суда. И, наконец, верховный суд с высшей инстанцией устанавливает закон по делу. Поскольку все эти суды действуют в соответствии с правилом stare decisis, их решения логически согласуются друг с другом не только в рамках одного суда, но и в рамках всей системы судов. Иерархический характер их взаимоотношений гарантирует единообразие решений во всей системе. Сочетание иерархической организации и правила stare decisis, таким образом, создает единую систему юриспруденции во всей судебной системе, единый свод последовательного права, всегда готовый к действию по приказу того, кто утверждает, что нуждается в защите закона.

Ничто в международной сфере даже отдаленно не напоминает эту ситуацию. Международный суд является единственным судом, обладающим потенциально всемирной юрисдикцией. Но множество других судов, созданных специальными договорами для конкретных сторон, для особых видов споров или для конкретных единичных дел, не имеют никакой правовой связи ни друг с другом, ни с Международным судом. Международный суд ни в коем случае не является верховным судом мира, который мог бы принимать окончательные решения по апелляциям на решения других международных трибуналов. Это всего лишь один международный суд среди многих других, выдающихся благодаря постоянству

Решения Постоянной палаты международного правосудия и ее преемника могут, в силу своего профессионального мастерства, наложить свой отпечаток на решения других международных судов. Но, поскольку они не связаны правилом stare decisis, другие международные суды не более обязаны согласовывать свои решения с решениями Международного суда, чем они обязаны согласовывать свои собственные решения друг с другом. И в этом случае децентрализация является отличительной чертой судебной функции в международной сфере.

ПРИМЕНЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ЗАКОНА

Децентрализованный характер

То, что для законодательной и судебной функций требует тщательного доказательства, ясно для всех, что касается исполнительной функции: ее полная и безоговорочная децентрализация. Международное право даже не предусматривает учреждений и инструментов для обеспечения его исполнения, помимо учреждений и инструментов национальных правительств. Профессор Бкрли описывает ситуацию следующим образом:

Международная система не предусматривает прямого осуществления исполнительной функции правительства. В ней нет центрального органа, который был бы обязан следить за соблюдением международного права, и нет инструментов в виде армии или полиции для обеспечения его соблюдения, .... Отсутствие исполнительной власти означает, что каждое государство остается свободным ... предпринимать такие действия, которые оно считает необходимыми для обеспечения своих собственных прав. Это не означает, что международное право не имеет санкций, если это слово используется в его собственном смысле, означающем средства обеспечения соблюдения закона; но верно то, что санкции, которыми оно обладает, не являются системными или централизованными, и что, соответственно, они ненадежны в своем действии.

Не может быть более примитивной и слабой системы правоприменения, чем эта; ведь она отдает исполнение закона на откуп превратностям распределения власти между нарушителем закона и жертвой нарушения. Она ставит на первое место как нарушение закона, так и исполнение закона сильными, и, следовательно, ставит под угрозу права слабых. Великая держава может нарушать права маленького государства, не опасаясь эффективных санкций со стороны последнего. Она может позволить себе применить к малой нации меры принуждения под предлогом нарушения ее прав, независимо от того, имело ли место предполагаемое нарушение международного права на самом деле и оправдывает ли оно принятые меры.

Малая нация должна искать защиты своих прав в помощи могущественных друзей, которые могут мобилизовать превосходящую силу, чтобы противостоять попытке нарушения, имеющей шанс на успех. Будет ли оказана такая помощь - это вопрос не международного права, а национальных интересов, как их понимают отдельные государства, которые должны решить, прийти или не прийти на помощь слабому члену международного сообщества. Другими словами, будет ли предпринята попытка обеспечить соблюдение международного права или нет, и будет ли эта попытка успешной, не зависит в первую очередь от юридических соображений и бескорыстного функционирования правоприменительных механизмов. И попытка, и успех зависят от политических соображений и фактического распределения власти в конкретном случае. Защита прав слабого государства, которому угрожает сильное государство, определяется балансом сил, действующим в данной конкретной ситуации. Так, права Бельгии были защищены в 1914 году против их нарушения Германией, поскольку так получилось, что защита этих прав казалась необходимой в силу национальных интересов сильных соседей. С другой стороны, права Колумбии, когда Соединенные Штаты поддержали революцию 1903 года, приведшую к созданию Панамской Республики, и права Финляндии, когда Советский Союз напал на нее в 193 году были нарушены либо безнаказанно, либо, как в случае с Финляндией, без вмешательства эффективных санкций. Не существовало баланса сил, который мог бы защитить эти страны.

Следует отметить, однако, что фактическая ситуация гораздо менее удручающая, чем можно предположить по результатам анализа прогнозов^ Подавляющее большинство норм международного права обычно соблюдается всеми государствами без фактического принуждения, так как в интересах всех заинтересованных государств соблюдать свои обязательства по международному праву. Таким образом, государство может потерять больше, чем получить, не выполнив свою часть сделки. Это особенно актуально в долгосрочной перспективе, поскольку государству, которое имеет репутацию отказывающегося от своих коммерческих обязательств, будет трудно заключать выгодные для себя торговые договоры.

Большинство норм международного права формулируют в юридических терминах такие идентичные или взаимодополняющие интересы. Именно по этой причине они, как правило, исполняются сами собой, и обычно нет необходимости в конкретном принудительном действии. В большинстве случаев, когда такие нормы международного права явно нарушаются, несмотря на лежащую в их основе общность интересов, удовлетворение предоставляется потерпевшей стороне либо добровольно, либо в результате судебного решения". Следует отметить, что из тысяч таких судебных решений, вынесенных за последние полтора века, добровольное исполнение было отклонено проигравшей стороной менее чем в десяти случаях.

Таким образом, подавляющее большинство норм международного права в целом не страдает от слабости его системы правоприменения, поскольку добровольное соблюдение предотвращает возникновение проблемы правоприменения вообще. Однако проблема правоприменения становится острой в том меньшинстве важных и, как правило, захватывающих случаев, особенно важных в контексте нашего обсуждения, когда соблюдение международного права и его исполнение имеет непосредственное отношение к относительной силе соответствующих государств. В этих случаях, как мы видели, соображения власти, а не права, определяют соблюдение и правоприменение были предприняты две попытки исправить эту ситуацию и придать исполнительной функции в международном праве хотя бы подобие подчиненности и централизации. Обе попытки