Критика теоретических концепций Мао Цзэдуна - В. Г. Георгиев

Китае стал проводиться «особый курс» Мао Цзэдуна и началась «культурная революция», агентство Синьхуа ни словом не упоминает о прежнем пятилетнем плане и не публикует никаких конкретных данных о его выполнении.

«Культурная революция» показала, что сторонники Мао Цзэдуна рассматривают интеллигенцию и вообще всех работников умственного труда как враждебную китайскому народу силу, которая-де легко может встать на путь ревизионизма и буржуазного перерождения. А для того чтобы предотвратить «перерождение» работников умственного труда, существует, оказывается, единственный выход — заставить их заниматься физическим трудом, ибо он является олицетворением всего революционного, истинно народного. Именно физический труд — единственная и универсальная панацея от «перерождения» китайской интеллигенции. «Теоретически» это обосновывается Мао Цзэдуном следующим образом: «Для того чтобы определить, кем является тот или иной представитель интеллигенции — революционером, нереволюционером или контрреволюционером, существует один решающий критерий: нужно знать, желает ли он сомкнуться с рабоче-крестьянскими массами и смыкается ли он с ними на деле»[299].

На практике это означает, что интеллигента нужно заставить заниматься физическим трудом наравне с рабочим и крестьянином. Согласно взглядам Мао Цзэдуна, задача интеллигента состоит не в том, чтобы передавать свои знания трудящимся, способствовать повышению их культурного и политического уровня, а в том, чтобы опуститься до культурного уровня крестьян, воспринять их образ жизни. Вот, например, как агентство Синьхуа изобразило «протрезвление» одного китайского кадрового работника. В результате длительного отрыва от физического труда у интеллигента — выходца из бедняцкой семьи мозоли на ладонях стали тонкими, а чувства к беднякам и низшим середнякам — неглубокими. Приехав теперь со всей семьей в производственную бригаду на постоянную работу и жительство, он снял с себя форму кадрового работника, надел крестьянскую одежду, обулся в лапти, которые он сам сплёл из соломы, и начал трудиться вместе с крестьянами. Он глубокомысленно сказал: «Чем толще мозоли на ладонях, тем глубже чувства к беднякам и низшим середнякам и тем больше силы в борьбе против ревизионизма и за его предотвращение»[300].

С помощью физического труда, утверждают маоисты, можно «изменить идеологию и чувства интеллигенции, революционизировать её сознание»[301]. В китайской печати приводились, например, такие утверждения кадровых работников, прибывших в сельские районы заниматься физическим трудом: «На этот раз мы, выйдя из семей, школ и учреждений и войдя в двери бедняков и низших середняков, по-настоящему положили начало революционизированию своего сознания»[302].

В последние годы в Китае была развернута кампания по отправке в деревню нескольких миллионов грамотной молодёжи с тем, чтобы она там «слилась с бедняками и низшими середняками». Газета «Жэньминь жибао» в связи с этим писала: «Необъятные просторы деревень являются университетами для переделки грамотной молодёжи»[303]. Грамотная молодёжь, как подчёркивалось в китайской печати, направляется в деревню с целью принять новое воспитание со стороны бедняков и низших середняков, потому что «в отрыве от физического труда можно заразиться ревизионистской идеологией»[304].

Таковы лишь некоторые, воистину трагические результаты того, что называется в сегодняшнем Китае «великой пролетарской культурной революцией»… Трудно переоценить тот вред, который приносят мировому коммунистическому движению идеология и практика «культурной революции» в Китае. Извращая учение марксизма-ленинизма, попирая опыт социалистических культурных революций в других странах, китайские руководители тем самым в карикатурном, уродливом свете выставляют благородные идеалы социализма и коммунизма, подрывают престиж мирового коммунистического движения.

Разоблачая антимарксистскую, антиленинскую линию китайского руководства в области культуры, коммунисты имеют возможность показать трудящимся мира, что такое подлинная культурная революция, каким в действительности должно быть отношение социалистической революции к культуре и культурному наследию. Пример Советского Союза, пример народов других социалистических стран, идущих по ленинскому пути, убедительно показывает всему миру: социализм несёт человечеству новую культуру, но культура нового мира возникает и развивается не в стороне от столбовой дороги мировой цивилизации, а как законный преемник того лучшего, что было создано обществом в досоциалистических формациях.

Переход к коммунизму невозможен без использования культурного наследия, накопленного человечеством на протяжении веков. Освоение этого наследия, причём не отдельными людьми, а каждым, является необходимым условием создания изобилия духовной культуры, важнейшей предпосылкой для формирования всесторонне развитой личности. Без такого творческого освоения и всемерного развития народом культурных достижений как прошлых эпох, так и современного буржуазного общества, без ленинского отношения к интеллигенции нет и не может быть никакой культурной революции. Подлинная цель культурной революции — это создание культуры коммунизма, которая, как записано в Программе КПСС, «вбирая в себя и развивая всё лучшее, что создано мировой культурой, явится новой, высшей ступенью в культурном развитии человечества»[305].

Заключение

Мы рассмотрели некоторые стороны маоизма, попытались показать, как они выглядят в теории и на практике. Если суммировать всё, что было сказано о маоизме, то его можно определить как особое мелкобуржуазно-националистическое течение в мировом революционном движении.

Как показано в данной книге, маоизм включает в себя концепции и представления, характерные для непролетарских социальных групп китайского общества: мелкобуржуазной интеллигенции, мелкобуржуазных слоев города, беднейшей части крестьянства. Эти концепции и представления в значительной степени обусловлены местом их носителей в общественно-исторической структуре страны, их культурно-идеологическими традициями. Они содержат положения, заимствованные из зарубежной несоциалистической мысли. Кроме того, в маоизме присутствует и целый ряд формально-марксистских положений, которые, однако, в силу неправильного их понимания или применения утратили свой действительный смысл.

Было бы неверным выводить маоизм непосредственно из немарксистских идеологических течений. Он появился в определённых исторических условиях и имеет свои специфические черты. Однако однотипность социально-экономической структуры, на которой вырос маоизм, роднит его с другими псевдореволюционными, и прежде всего мелкобуржуазными, идеологическими течениями.

Так, например, маоисты, как и троцкисты, не верят в силы рабочего класса, в его способности повести за собой крестьянство по социалистическому пути, хотя проявляется это по-разному. Троцкий смотрел на крестьянство как на враждебную социализму мелкобуржуазную массу, которая в Советской России рано или поздно должна была якобы прийти в столкновение с рабочим классом, потому что последний будто бы не в состоянии установить прочный союз с крестьянством. Мао Цзэдун, наоборот, считает крестьянство самой последовательной революционной и созидательной силой, способной повести Китай по пути социализма и коммунизма. Но это — кажущееся расхождение между троцкистами и маоистами, ибо в конечном счёте и те и другие игнорируют историческую миссию рабочего класса и принижают его руководящую роль в обществе.

Много общего между троцкистами и маоистами и в методах социалистического строительства, в основе которых лежит субъективизм и волюнтаризм, отсутствие научного понимания законов развития социалистической экономики.

Троцкисты добивались введения военизированных форм и методов организации производства. Они считали, что основой такого производства должен быть принудительный труд. Причём,