Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

3. Ассигновать сегодня же 20 миллионов рублей золотом специально для закупки предметов первой необходимости питерским и московским рабочим и послать с этой целью кроме наших уполномоченных по два-три беспартийных рабочих»235.

Кроме того, Зиновьев высказал наиболее приемлемое с его точки зрения объяснение происходящего в Петрограде. Обвинил во всех грехах меньшевиков. Мол, в городе появились прокламации, которые и подталкивают рабочих выступать против власти, «обнаруживают характер контрреволюционной агитации». А такие листовки действительно появились на улицах Петрограда236.

Объяснение недовольства рабочих, выражавшегося слишком бурно, да еще и не одну неделю, вполне устроило ПБ. Оно использовало его послание чуть ли не дословно в решении, принятом 28 февраля:

«а) Дать сегодня директиву Наркомпроду о том, что по серьезнейшим политическим соображениям необходимо… поддержать Петроград и его гарнизон в течение минимум трех недель на нынешнем пайке. Предложить НКПС пересмотреть вопрос о предоставлении Питеру семи маршрутов в Сибирь с тем, чтобы заблаговременно продвигались к Екатеринбургу и Тюмени.

б) Поручить СТО сегодня же ассигновать фонд до 10 миллионов рублей золотом на закупку предметов первой необходимости для рабочих».

Вторая же часть решения заключала меры репрессивного характера: «Арестованных меньшевиков не освобождать, поручить ЧК усилить аресты меньшевиков и эсеров, не исключая одиночек-рабочих, особенно в тех случаях, когда они выделяются своей активностью… Срочно запросить ВЧК о деятельности анархистов и других несоветских партий в связи с теперешними контрреволюционными выступлениями».

Наконец, содержало решение и персональное поручение — Ленину: на заседании пленума Моссовета 28 февраля в своем выступлении «поставить во главу угла оценки положения в РСФСР» содержание записки Зиновьева237.

Ленин поручение ПБ выполнил, но сделал это более чем своеобразно. Просто повторил то, о чем говорил на собрании партактива Москвы еще 24 февраля. Когда оценку ситуации свел к двум проблемам.

Во-первых, сообщил, что «улучшения с продовольствием не будет. Запасов мы не оставили. Сейчас все должно быть направлено на то, чтобы устоять, с максимальной устойчивостью вынести настоящее положение». И объяснил отсутствие хлеба кулацкими восстаниями, отметив: «В бандитизме чувствуется влияние эсеров. Главные силы их за границей. Они мечтают каждую весну свергнуть советскую власть».

Во-вторых, уведомил слушателей, что «ухудшение распространяется и на топливо. Здесь нет точных цифр, ясного вывода сделать нельзя и нельзя также определить причины топливного кризиса… Мы вынуждены останавливать предприятия и этим нарушать работу тех фабрик, которые даже имеют топливо… Топливный кризис сказался и на текстильных предприятиях, и они не в состоянии выполнять даже минимальную программу».

Столь же пессимистично Ленин и закончил выступление.

«Мы пришли к выводу, — сказал он, — что имеется недовольство общего характера». Однако поиск выхода отложил на будущее.

«Съезд решит, — пообещал он, — а сейчас мы на боевом посту»238.

То же самое произнес Ленин и четыре дня спустя, на пленуме Моссовета. Правда, говоря о нехватке продовольствия, все же признал допущенные ошибки. И продолжил отстаивать продразверстку, сведя ее к самой примитивной форме. «Выдать тому, — утверждал он, — кому больше всего нужно, и взять с того, кто имеет большие излишки». По его твердому убеждению, такие излишки имелись у крестьян Украины, Северного Кавказа, Сибири.

Трудность заключалась лишь в том, что имевшие излишки крестьяне «привыкли считать, что за такие излишки отдай им товары. Но откуда их взять, когда стоят фабрики, ведь чтобы их пустить, нужно время». И все же, но в самом конце речи, Ленин упомянул об альтернативе продразверстки. Как бы мимоходом заметил: «Когда беспартийные крестьяне говорят нам: давайте сообразовывать расчет с тем, что мелкому крестьянину нужно, ему нужна уверенность — столько-то я дам, а потом хозяйничаю, мы говорим: да, это дело, тут есть здравый смысл, совершенно соответствующий местным условиям. И пока мы не имеем машин, пока крестьянин не захочет сам перейти от мелкого хозяйства к крупному, мы с этой мыслью считаться склонны и на съезде партии через неделю вопрос этот поставим».

Что же касается собственно того, о чем сообщил Зиновьев и что он должен был поставить «во главу угла» своего выступления, Ленин попытался уйти. Вернее, как предлагал Григорий Евсеевич, что он, не произнеся слово «забастовки», свел происходившее не только в Петрограде, но уже и в Москве к проискам классового врага.

«Вот от тов. Зиновьева из Петрограда, — заявил Владимир Ильич, — я имею телеграмму, где говорится о том, что в связи с проведенными там арестами (кого, почему — Ленин не объяснил — Ю. Ж.) у одного из задержанных найден листок, из которого видно, что он является разведчиком заграничных капиталистов. Далее имеется листок под заглавием “К верным” с контрреволюционным содержанием.

Затем тов. Зиновьев сообщает о том, что в Петрограде расклеены листовки меньшевиков, в которых они призывают к забастовкам, а здесь, в Москве, раздули слух о какой-то демонстрации. На самом деле был провокационный выстрел, которым был убит один коммунист. Это — единственная жертва этих несчастных дней»239.

Что Ленин оставил тайным, явным, но лишь для предельно узкого круга лиц, сделал внутренний приказ ВЧК от 28 февраля. Потребовавший от всех губернских ЧК:

«2. Изъять (т. е. арестовать — Ю. Ж.) активных эсеров, меньшевиков и анархистов, работающих на заводах и призывающих к забастовкам, выступлениям и демонстрациям, действовать особенно осторожно по отношению к рабочим и принимать по отношению к ним репрессивные меры лишь при наличии конкретных данных об их контрреволюционной деятельности.

3. Решения об аресте лиц из рабочей среды принимать совместно с парткомами и всю эту работу обязательно согласовывать с ними…

5. Особенно зорко следить, чтобы все белогвардейские элементы из комсостава не подстрекали красноармейцев пускать в ход оружие против рабочих…

7. В случае выступления рабочих на улицу разлагать толпу включением в ее состав своих людей — коммунистов.

В. На виду толпы арестов отнюдь не производить»240.

Итак, во все тот же день, 28 февраля, «забастовки, выступления и демонстрации» петроградских рабочих, выступавших в защиту своих законных прав, отнесли к «контрреволюционным» деяниям, да еще и тесно связанным с активностью меньшевиков, эсеров и анархистов. Между тем, петроградские меньшевики своей прокламацией, датированной 27 февраля, отнюдь не стремились ни подтолкнуть рабочих к антисоветским действиям, ни возглавить их. Всего лишь констатировали события.

«Чаша терпения переполнилась, — отмечали они. — Голод и холод выгнали вас на улицу. Не боясь направленных против вас “рабоче-крестьянской” властью штыков и пулеметов, вы вышли и заявили: так дальше жить нельзя…

Сотни наиболее сознательных и мужественных рабочих были схвачены и брошены в тюрьмы. Аресты продолжаются и сейчас…

Товарищи! Поддерживайте революционный порядок. Организованно и настойчиво требуйте освобождения всех арестованных социалистов и беспартийных рабочих; отмены военного положения, свободы слова,