Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На следующий день командармом-7 назначили М. Н. Тухачевского, а все имевшиеся под Петроградом силы разделили на две группы. Северную, базировавшуюся на Сестрорецк и Лисий нос, куда срочно собрали части, до того растянувшиеся по Карельскому перешейку вдоль финской границы. Насчитывавшую 10 тысяч человек, командование которыми поручили Е. С. Казанскому при комиссаре Е. И. Вегере. И Южную, поначалу в 7, 5 тысяч человек с командующим А. Н. Се-дякиным и комиссаром К. Е. Ворошиловым.
Не бездействовали и мятежники. Еще в марте избрали Временный ревком, в который вошли только матросы: председатель левый эсер Петреченко, члены — меньшевики Вальк и Романенко, народные социалисты Орешин и Путилин, эсер-максималист Даманов, бывший летом и осенью 1917 года председателем Кронштадтского совета. В тот же день началось издание небольшой, всего в две полосы, газеты «Известия Временного революционного комитета Кронштадта». Дававшей материалы под «шапками» «Вся власть Советам, а не партиям», «Советы, а не Учредительное собрание», тем подыскивая общий лозунг для того, что они назвали «Третьей революцией трудящихся»245.
6 марта в Петроград приехал, но всего на три дня, Троцкий в сопровождении главнокомандующего вооруженных сил республики С. С. Каменева и начальника штаба РККА П. П. Лебедева и тут же направились в Ораниенбаум. Познакомившись с обстановкой на месте, поначалу ограничились «Обращением РВСР и командования Красной армии к гарнизону и населению Кронштадта и мятежных фортов». В качестве «последнего предупреждения» потребовали у «всех, поднявших руку против социалистического отечества, немедленно сложить оружие». Не получив ответа, отдали приказ артиллерии Сестрорецка, Лисьего носа и форта «Красная горка» открыть огонь по Кронштадту. Однако после ответных залпов «Петропавловска» и «Севастополя» (девятнадцать 300-мм и восемь 120-мм орудий) продолжавшаяся всего два дня артиллерийская дуэль прекратилась. Неудачей закончилась и попытка 10 марта войск Южной группы по льду подойти к острову Котлин.
Затишье, наступившее на несколько дней, отрицательно повлияло на боевой дух красноармейцев. 14 марта 235-й Невельский и 237-й Минский полки 27-й дивизии самовольно покинули с оружием в руках казармы и двинулись к деревне Мартышкино. Там были разоружены и переданы в ревтрибунал, по приговору которого 41 красноармеец был расстрелян246.
Воспользовался затишьем и Зиновьев. Со значительным опозданием приехал в Москву, на 10-й съезд партии и только 14 марта вместо 10-го выступил с докладом «Профессиональные союзы и их роль в хозяйственной жизни страны». В пространном выступлении, ставшем завершением дискуссии о профсоюзах, убеждал делегатов поддержать Ленина, его, Томского, Рудзутака, остальных членов так называемой «десятки» сохранить независимость профсоюзов от государства, их организационную свободу, роль защитников прав трудящихся, но, вместе с тем, стать «школой коммунизма». Убедил отвергнуть предложение Троцкого и Бухарина огосударствить профсоюзы, отклонить утопическую мечту рабочей оппозиции. В результате за предложение Зиновьева проголосовало 336 делегатов, Троцкого — 50, рабочей оппозиции — 18 и только двое воздержались.
А на следующий день, 15 марта, Ленину удалось провести резолюцию «О замене продразверстки продналогом». Еще день спустя съезд принял резолюцию «Об улучшении положения рабочих и нуждающихся крестьян». Утвердили ее делегаты, несмотря на то, что оглашению ее не предшествовал соответствующий доклад ее автора (значительно позже выяснилось — им был Ленин), ни необходимого в таких случаях обсуждения. Резолюцию, потребовавшую «в кратчайший срок обеспечить, по крайней мере, для рабочих важнейших центров республики (то есть Петрограда и Москвы — Ю. Ж. ) такой паек и такие условия жизни, которые действительно были бы для них стимулом оставаться на фабриках и заводах»247.
И только затем, 17 марта, части Красной армии вошли в Кронштадт и после коротких уличных боев заняли его к утру 18 марта. Небольшая часть мятежников сумела уйти по льду в Финляндию. Большую же арестовали и отправили в Ухту (северо-восток Вологодской губернии, с осени — автономная область Коми (Зырян)), в срочно созданную «дисциплинарную колонию».
Но еще накануне штурма Кронштадта, 16 марта, в последний день работы, 10-й съезд РКП избрал новый состав ЦК численностью в 25 человек. Ну а тот, в свою очередь — ПБ. Пятерых, из которых только Н. Н. Крестинского сменили на Зиновьева. Почему? Вполне возможно — чтобы придать большую значимость его посту председателя исполкома Коминтерна. А может, и за твердую, бескомпромиссную поддержку Ленина во время профсоюзной дискуссии, за отважное противостояние второму человеку в партии и стране, Троцкому. Но нельзя исключить и иного объяснения: за отличную подготовку победы в Кронштадте, в которой уже никто не сомневался.
Как бы то ни было, но Зиновьев, наконец, поднялся на самую верхнюю ступень партийной иерархии. Вошел в «руководящее ядро» большевистской партии, получившее еще в марте 1919 года право решать все экстренные дела. Стал одним из вершителей судеб страны наравне с В. И. Лениным, Л. Д. Троцким, И. В. Сталиным, Л. Б. Каменевым.
Глава 9
Избрание Зиновьева членом ПБ пало на такое противоречивое время, как становление НЭПа. Когда многие коммунисты полагали: происходит полный отказ от завоеваний революции. Другие же видели в происходящем лишь хитрый политический ход. Считали: к осени все отмененное вернется — и продразверстка, и трудовые мобилизации, и милитаризация труда. А потому новая партийная должность оказалась для Григория Евсеевича делом непростым.
К тому же слишком многое изменилось в его ставшей привычной жизни. Прежде ему крайне редко приходилось ездить в Москву. Только на пленумы ЦК да еще тогда, когда ПБ рассматривало внесенные им вопросы. Вот и приходилось жаловаться, как случилось в сентябре 1919 года, на то, что «решения, касающиеся Петрограда и, в частности, их, членов ЦК, живущих в Петрограде, принимаются Оргбюро и Политбюро без сношения с ними»248.
Теперь пришла иная крайность. Все меньше времени оставалось для привычной работы в Петросовете. Для заботы о городе, губернии, о людях, живших там. Приходилось постоянно, чуть ли не еженедельно приезжать на день, а то и на два-три в Москву. Обсуждать, решать вопросы, которые обычно до него даже не доходили. В которых он подчас слабо разбирался, но должен был высказывать свое мнение. К счастью, таковых оказалось не так уж и много. Преобладали те, что кровно касались его как председателя Петросовета или ИККИ:
27 апреля — о беспартийных конференциях, о которых ему поручили подготовить проект письма ЦК ко всем губкомам; 28 апреля — вопросы подготовки Третьего конгресса Коминтерна; 30 апреля — об установлении контактов между ИККИ и Международным советом профсоюзов; об освобождении Петрограда от партийных мобилизаций без
