Убийца Шута - Робин Хобб

- Мои тоже, - заверил я. - Не то, чтобы я даже пытался сделать их такими.

Она посмотрела на меня и спросила:

- Это же мешает тебе подравнять бороду?

Неттл улыбалась, слушая разговор сестры, и понимала,что мне неловко.

- Нет, не поэтому, - серьезно признался я. - Я просто пренебрег ею.

Я помогу тебе, прежде чем уеду, - предложила Неттл, и я удивился, как она узнала, что эту за задачу часто бралась Молли.

Пчелка торжественно на меня посмотрела. Она медленно покачала головой.

- Нет причин, чтобы ты и дальше отпускал бороду. Тебе просто следует ее сбрить.

Это вызвало у меня угрызения совести. Откуда она узнала? Это Молли ей сказала, что я отрастил ее в попытке выглядеть ближе к своему настоящему возрасту?

- Возможно, позже. А сейчас, нам нужно спуститься к завтраку, потому что твоя сестра хочет пораньше выехать.

Пчелка прошла между нами, и за столом она попробовала сказать несколько слов слугам, но в основном, бормоча себе в тарелку. Тем не менее, это было начало, и даже Неттл поняла мудрость того, чтобы позволить ей раскрываться медленно.

Прощание было сложным для нас всех. Пчелка вытерпела объятия Неттл, но я бы предпочел бы подержать старшую дочь в объятиях дольше, если бы она позволила.Ее глаза были ясными, когда она прощалась с нами, и я пообещал, что она регулярно будет получать от меня вести. Она посмотрела вниз и поручила Пчелке:

- Выучи буквы и пиши мне, маленькая Пчелка. Я рассчитываю, ты будешь так же сильно стараться, как и твой папа, чтобы сделать эту работу. - Для меня было хорошо, что Неттл не увидела виноватые взгляды Пчелки и меня, которыми мы обменялись за ее спиной.

Риддл молча стоял и смотрел, как мы прощаемся. Потом он подошел ко мне с серьезным лицом, и я подумал, что он предложит мне неловкую речь. Вместо этого он вдруг схватил меня в объятия, да так, что чуть не затрещали ребра.

- Будьте храбрым, - сказал он мне на ухо, а затем отпустил, подошел к лошади, сел на нее, и они все ускакали.

Мы стояли на выезде из Ивового леса и смотрели, пока Неттл и ее спутники не скрылись из виду. Еще долго мы стояли там. Стюард Ревель и нескольких других слуг были тоже вышли попрощаться с Неттл. Они не отходили, пока мы с Пчелкой были там. Птицы, щебетали из леса. Свежий утренний ветерок шевелил листья белых берез, которые выстроились вдоль проезжей части. Через некоторое время Пчелка решилась сказать одно слово. "Ну."

- Да,- я посмотрел на нее. Ну и что мне было делать с этой крошкой? Я прочистил горло:

- Обычно я начинаю обход с прогулки по конюшням.

Она подняла взгляд на меня и быстро отвернулась. Я знал, что она боялась крупных животных этого поместья. Пойдет ли она со мной? Я не мог винить ее, если бы она отказалась. Но я ждал. Через минуту ее маленькая белокурая головка кивнула один раз.

И таким образом мы начали тот день. Хотелось понести ее на руках, но она боялась моих прикосновений, и я знал почему. Поэтому она поспешила за мной по пятам, а я шел помедленнее, так чтобы она не отставала. Мы пришли на конюшни и поговорили с Таллерманом. Он был рад тому что гости разъехались и объем работ вернулся к норме. Пастух Лин взглянул разок на моего маленького последователя и заговорил со мной, в то время как его собака уверенно уткнулась носом Пчелке в подбородок, пока та ласкала ее.

Виноградники требовалось объезжать верхом. Когда я сказал об этом Пчелке, она долго смотрела на меня прежде чем сообщила:

- Я уже несколько дней не проверяла мамины ульи. Знаешь ли, у меня есть свои обязанности.

- Я не знаю как помочь тебе с ульями, - сказал ей я.

Она подняла голову и снова расправила свои маленькие плечики.

- Я знаю что нужно делать. И я сильнее, чем кажется, - ответила она мне.

Так что мы разделились, но вновь собрались вместе на обеде. Я доложил ей, что с винокраниками все прекрасно и что я видел многих ее пчелок за работой. Она серьезно этому кивнула и сказала, что, по-видимому, с ульями все хоршо.

После нашей трапезы я приступил к изучению давно отложенных счетов Ивового леса. Был список от Стюарда Ревела с проектами по техническому обслуживанию для Ивового леса, которые он считал очень важными, чтобы их игнорировать. Были небольшие заметки, в почерке которых я узнавал руку Молли. Я не мог смотреть на них. Она оставила их там по крайней мере 2 месяца назад, и я обещал ей, что всеми важными делами мы вдвоем займемся этим летом.Но не займемся. Я отложил их в сторону, уверен, что за такое она бы пилила меня когда подошел бы срок.

Ну, теперь не будет. Никогда больше.

Были и другие сообщения на моем столе, счета, которые должны были быть оплачены поставки принесенные с отдаленных ферм. Было много подсчетов, которые было необходимо сделать для людей работавших на сенокосе в обмен на их долю. Здесь была записка, что мы должны были бы нанять больше рабочих для сбора винограда, и если мы хотели получить хороший урожай, нужно побеспокоится об этом сейчас. Все должно было быть сделано сейчас.

И еще один список, плохо написанный и еще хуже изложенный, о различных пищевых продуктах. Я смотрел на него некоторое время. Я, должно быть, выглядел озадаченным, потому что Пчелка подошла и посмотрела из-за моего локтя. "Ох. Кук Натмег написала это, я думаю. Она всегда просила маму, чтобы она перечисляла блюда которые хотела бы получить в течении недели, чтобы Кук была уверена, что все что ей необходимо для работы у нее под рукой. Мама писала ей список необходимого и отправляла в город ".

- Я вижу. А это?

Она сердито посмотрела на него в течение минуты.

- Я не уверена. Я думаю, что слово обозначает 'шерсть.' И что это может быть "сапожник". Мама говорила о зимних шерстяных тканях за помощь, и про новые сапоги для тебя и меня.

- Но еще же лето!

Она склонила голову на меня.

- Это, как с садом, папа. Ты должны планировать сейчас то, что ты хочешь получить через три месяца.

- Я полагаю, - Я посмотрел на непонятные записи, интересно, если смог ли бы я убедить Ревела перевести это и принять командование на себя. Это было неожиданно слишком много. Я сложил это и убрал в стол. - Мы должны пойти посмотреть на яблони.

И мы занимались этим, до самого вечера.

День за днем мы продолжали заниматься рутиной. Мы сделали наш ненужный ежедневный осмотр конюшен, овец и виноградников. Я не бросался в работу; я не мог ни на чем сфокусироваться - но счета не слишком торопили, и Ревель, казалось, с почти облегчением взял на себя планирование еды. Мне было все равно, что он положит передо мной; питание стало задачей для выполнения. Сон избегал меня, и настигал меня на моем столе только в середине дня. Все чаще и чаще Пчелка следовал за мной в мой личный кабинет по вечерам, где она развлекала себя, делая вид, что читает мои выброшенные документы, прежде чем сделать щедрые иллюстрации на их обороте. Мы говорили немного, даже когда мы играли в игры вместе. Большинство вечеров заканчивалось ее засыпанием на полу. Я бы уносил ее обратно в постель, укутывал в нее, а затем возвращался в мой кабинет. Я упустил слишком много вещей. Я чувствовал иногда, будто мы вдвоем ждем чего-то.

Однажды вечером я осознал что жду возвращения Молли, я положил голову на руки и заплакал, бесполезные горькие слезы. Я только пришел в себя, когда почувствовал мягкую руку похлопывающую меня по плечу и услышал ее голос:

- Этого уже не изменить, дорогой. Это не может быть изменено.Ты должен отпустить прошлое .

Я поднял голову и посмотрел на мою маленькую дочь. Я думал, что она спит у очага. Это был первый раз, когда она коснулась меня по собственной воле. Ее глаза были такими бледно-голубыми, как Кетриккен, а иногда она кажется-не слепой, но как будто она смотрит мимо меня в другое место. Ее слова не были теми, которые я мог ожидать от ребенка. Это были слова Молли, слова, которые она сказала бы мне, чтобы успокоить меня. Мой маленький ребенок, пытался быть сильнее меня. Я сморгнул слезы с глаз, прочистил горло, и спросил ее: «Ты хочешь узнать, как играть в Камни?"

- Конечно, - сказала она, и, хотя я знал, она этого не хотела, я научил ее, и мы играли всю ночь, пока утро почти не наступило. На следующий день мы оба спали почти до полудня .

Пришло сообщение, приходящее как обычно ближе к концу осени. Когда я сел за стол для завтрака с Пчелкой, там лежали толстый коричневый желудь с двумя дубовыми листьями, оставленные на столе. После того, как я вырезал такой рисунок на крышке небольшой коробки, где я держал мои яды, мой набор убийцы. Коробки уже давно не было, но смысл остался тот же.

Чейд хотел встретиться со мной. Я рассматривал желудь. С тех пор как я живу в Ивовом лесу, он был в состоянии сделать это. Никто из прислуги не допустил бы, чтобы желудь оказался на столе, ни оставив дверь незапертой или незапертым окно. И все же это было, напоминание от моего старого наставника, что независимо от того, насколько я умен и насторожен, он все еще мог украсть мое укрытие, если он того захочет. Он будет ждать меня к вечеру в гостинице которая называется