Черное озеро (СИ) - К. Разумовская

челюсть. Стивер совсем побелел. Мальчишка Ландау наклоняется и его тошнит прямо под ноги белоснежной кобылы. Нева морщится и отодвигается подальше.

Работая с преступниками всегда нужно помнить — они преступники. То, что нас объединила одна цель, еще не значит, что по ее достижению никто не вынесет дробью мозг.

Или не выстрелит из арбалета.

— Даже не знаю, хочу ли я чтобы ты оказался метким или нет. — продолжаю я, по кусочкам собирая внезапно разбежавшиеся мысли. Хастах протягивает Стиверу два небольших топора. Инесса стоит в стороне, продолжая гладить лошадь. Поднимаюсь и прохожу мимо Малена. Идэр смахивает навернувшиеся на глаза слёзы.

Она меня жалеет. Какая мерзость. Кто угодно, но только не она.

В ее волосах тут и там застряла сухая трава. Идэр, торопясь, хватает свою сумку и подбегает ко мне.

— Сядешь с Распутиным.

Идэр вытаскивает пару повязок и непрозрачных маленьких склянок из сумки. Она высыпает пепельный порошок на руку и прижимает ладонь к ране. Не знаю от чего меня передергивает больше: от ее прикосновения или от обжигающей боли.

Когда все закончится, то мы можем разойтись окончательно.

Очередное вранье. Все это не имеет конца, да и наше путешествие, хотим мы того или нет, повяжет нас окончательно.

— Амур, я знаю, что ты натравил принцессу чтобы отомстить. — шепчет Идэр над ухом.

Натравил. Забавно. Нева не нуждалась в подстрекателе. Все, что ей понадобилось, так это тень одобрения в моем лице. А уж это я способен ей дать.

— Ты переоцениваешь свою важность в моих глазах. Если ты думаешь, что мне есть дело до того, что ты путаешься с Распутиным, то мне абсолютно плевать. Могу благословить на счастливый брак. Но, я, как друг, обязуюсь предупредить его о том, что у тебя болезненное влечение к предательству.

Идэр пристыженно разглядывает промерзшую землю под ногами. Ряса висит на ней мешком, подпоясанная широким кожаным ремнем. Она ничуть не изменилась с нашей первой встречи.

У меня не осталось жалости. Ни для нее, ни для себя.

— Не поблагодаришь? — едва слышно говорит Идэр, завязывая узел на плече. Меня переполняет желание затянуть повязки на ее шее.

— Спасибо за изуродованную жизнь, Идэр. Надеюсь, ты благодарна мне за это же.

«А стоило бы поблагодарить хотя бы за то, что я всё ещё не свернул тебе шею.» — хотелось добавить мне, но я молчу. Эта тишина даётся мне с трудом. Рука безобразно ноет. Идэр поднимает глаза, цвета черного чая, и говорит с глупой надеждой, больше похожей на отчаяние:

— А должна? Ты бы хотел этого?

— Я не хочу ничего, что хоть как-либо связано с тобой. — бегло бросаю я, покидая монахиню. В груди закипает ненависть. С каждым шагом я укореняюсь в мысли о том, что если я сейчас кого-нибудь не прикончу, то забью ногами Идэр. На глаза попадается воровка. Подхожу к Инессе, стоящей рядом с Карамелькой.

Как она угадала какая из них принадлежит мне?

Инесса, облаченная в мужские е брюки и белую рубашку, выглядывавшую из-под черного кафтана, заплетает угольные волосы в тугую косу. Она не выглядит женственно, как девы при дворе или компаньонки в публичных домах. Инесса другая, но почему-то это не делает её хуже остальных.

— Мы поедем вдвоем?

Окидываю взглядом седловые сумки. Надеюсь, они собрали всё, что нужно.

— Да. — кратко отзываюсь я, вздыхая. В голове уже прорисовывается путь на запад. Долгий, из-за надобности обойти земли, кишащие людьми. Боль в руке не даёт забыть о себе ни на секунду. Инесса смотрит на Карамельку снизу-вверх со смесью ужаса и восхищения в глазах.

Ее, вероятно, нужно подсадить.

Подхватываю девчонку и усаживаю на лошадь. Инесса пищит, когда беру ее за поясницу и поднимаю. Рана на плече горит огнём, и я едва не роняю воровку. Инесса ерзает в седле, чем нервирует кобылу.

У нее вроде бы сломано ребро. Не стоило так делать.

Идэр, как Нева, завязывает плотный платок на голове, чтобы сойти за замужнюю даму. Хастах подвешивает штуцер на кожаную перевязь, внимая каждому слову Катуня. Мален с тоской поглядывает на маленькую княжну, поддразнивающую Стивера.

После последнего привала нам придется поделиться заново и взойти в горы в другом составе.

Запрыгиваю в седло, оставляя Инессу сидеть передо мной. Она ерзает, отодвигаясь подальше.

— Сиди смирно. Не нервируй меня и Карамельку.

Стараюсь не показывать того, как сильно меня напрягает грядущая дорога. Мы двинемся параллельно Западному Торговому Пути, одному из трех самых важных торговых направлений в царстве. Дорога обросла городами и деревнями, растянувшимися вдоль обочин. Наш путь пролегает по лесным тропам, подальше от рынков и людей, где слухи распространялись скорее любой заразы. Стивер плохо обращается с оружием, но с картами справляется отлично. Всё должно пройти идеально.

— Карамельку? Ты что, Ведьмака[1] пересмотрел? — одариваю воровку непонимающим взглядом, протягивая руки к уздечке. Истертая кожа мягкая и прохладная.

Инесса будет бесполезна, если на нашем пути попадутся безумцы. Я ведь толком так ничему ее не обучил. Воровка тычет пальцем в моё бедро, обращая на себя внимание.

— Это что — меч?

— Да.

— Мы будем кого-то рубить или это для дров? — глумится Инесса, запрокидывая голову. Подгоняю кобылу. Смертники покидают двор за нами. На дороге мы выстраиваемся. По одному стрелку на тылы: Катунь спереди, Хастах замыкающий. Карамелька шагает за лошадью Нахимова, позади нас — княжна и Стивер, после них — Идэр и Распутин. Дорога петляет, уводя нас глубже в перелесок.

— Ты вообще владеешь хоть чем-то, помимо палки?

— Это извращенный подтекст?

— К твоему счастью — нет.

Лучше б Мален так воровал коней, как таскается с Идэр по пыльным углам. Не пришлось бы тесниться с Инессой и отмахиваться от её вопросов.

Они вообще когда-нибудь закончатся?

Мы покидаем деревню с первыми лучами восходящего солнца. Строго по плану, несмотря на заминку в виде моего подбитого плеча. Позади слышатся голоса Невы и Малена, но, уверен, беседовали они не друг с другом. Вокруг нас на многие гектары растянулись голые поля, нарушаемые жидкими березовыми рощами. Далеко впереди чернеет сосновый бор. Инесса достаёт тетрадь и кусок заточенного угля. Она напряженно сидит в седле, отодвинувшись от меня настолько далеко, насколько ей позволяет спина кобылы. Инесса выводит слова размашистым почерком.

«Семейная драма по возвращению мужа-мечты уже надоедает. Никакого развития событий, одно лишь нытье и три сотни вариации диалога:

— Прости меня, пупсик.

— Катись в ад.

Что вообще такого можно сделать, чтобы тебя не хотели слушать? Идэр, конечно, склочная и слишком помешанная на блёсточках (может, по местной религии это нормально), но она не