Черное озеро (СИ) - К. Разумовская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Половицы скрипят под ногами, прощаясь. Я запираю дверь и направляюсь вдоль дома, проверяя, достаточно ли пуговиц на рубашке застегнуто, завязаны ли шнурки и прикрыта ли воротником камзола шея. Посреди заднего дворика пять лошадей, осёдланных, с сумками наперевес. Пускай каждый и брал все самое необходимое, вещей все равно оказалось слишком много.
Я бы с радостью оставил половину котомок и Идэр в придачу здесь. Жаль, что есть вещи, что мы никогда не получим, как бы сильно нам этого не хотелось.
Инесса стоит у моей серой кобылы. В сравнении с лошадью Инесса выглядит совсем маленькой девочкой. То, что нам предстоит долгая совместная дорога даже радует.
Хватит. Не трать свое время зря.
Подхожу к собравшимся путникам, старательно избегая черноволосую путешественницу во времени. У меня возникает странное чувство неловкости после нашего милого разговора на кухне.
Инесса делала вид, будто ничего не произошло. Она замешивала тесто и шутила без умолку, подначивала. Стоя с ней рядом, я всё никак не мог понять кто же она на самом деле. Она не была напуганной, как несколько часов назад, когда я снова затаскивал её в воду. Не была бледной и на грани истерики. Инесса снова ожила, обнаглела и просто светилась от самоуверенности. Этот диссонанс, без преувеличений, вгонял меня в ступор. Ей, казалось, абсолютно плевать на то, что я чуть не убил её. Между делом воровка игриво уточнила, не жалею ли я о том, что выловил её. Вопрос был столь же неожиданным, сколько и вполне логичным. После моего отрицательного ответа она улыбнулась и пожала плечами.
В этой лёгкости, с которой мы вели беседу, я всё яснее осознавал, что ошибался на её счёт.
Нет, Инесса всё такая же странная и от того опасна для всех нас, но она другая. В ней не было того, что присуще Идэр — постоянное желание угодить. Инесса не старалась понравиться, не заискивала, а спорила вместо того, чтобы смиренно соглашаться — и всё равно притягивала внимание. В темнице, когда воровка вскрывала замок на клетке Распутина и маленькой княжны, Катунь сказал мне, что Инесса напоминает ему мою мать. Может, это и так, но это больше не пугает меня.
Селенга Разумовская никогда не давала второго шанса. Инесса позволила нам заключить небольшое перемирие.
Я шутил вместе с ней и то, что мы из разных миров больше не стояло, между нами, каменной стеной. Волган Воронцов со своей сворой, Идэр и Мален — уже не имели особого смысла. Остались лишь мы вчетвером: я, Инесса и её дурацкие шутки, которые больше не казались такими глупыми и чувство вины, поселившееся у меня в груди.
— Господин Разумовский?
Младшая Романова выглядит отлично для хрупкой девушки, перепившей Нахимова. Она спрятала остриженную голову под платком и бодро переминается с ноги на ногу, словно ей не терпится кинуться в бой.
— Итак, княжна, как хорошо обстоят ваши дела с верховой ездой?
Я не вру, когда улыбаюсь высокой выбеленной девчонке. Она заслуживает уважения хотя бы за то, что не четвертовала моего близкого друга в тюрьме. Уверен, есть множество причин для хорошего отношения к нему, но, не думаю, что с этим справился бы я сам.
Княжна, одетая в мой костюм, проверяет уздечку на белой, как и она сама, лошади.
— Вроде того.
Нева Романова с легкостью запрыгивает в седло и, резво дернув узду на себя, поднимает коня на дыбы. Смертники отшатываются, избегая участи быть затоптанными. Катунь оттаскивает Стивера и Хастаха в сторону.
Наблюдаю развернувшееся предо мной представление: Нева, уверенно держащая коня в узде, выглядит как очередной языческий святой из ветхой книги. Идэр спотыкается. Она валится на землю и закрывает голову руками. Словно искаженное отражение того, как юная княжна лежала на полу кухни накануне.
Нева — аристократка, и наказывает свою обидчицу свойственным знати методом, демонстрируя свою силу через напускное бессилие. Еще одна причина, чтобы уважать девушку. Если она затопчет Идэр, то появится третья.
Романова уводит коня вбок, позволяя всем собравшимся сделать вдох без страха за свою жизнь. Лошадь мгновенно успокаивается, горделиво вышагивая по заросшему саду.
— Стивер, прыгай к княжне.
Ландау бледнеет на глазах, но кивает. Он неловко забирается в седло. Младшая Романова хихикает.
— Держись за меня. — улыбаясь командует она. Приказ мягкий и дружелюбный для девочки, росшей при князе, что некогда командовал царской армией. Ландау вцепляется в Неву, как тонущий в спасительную веревку. Краем глаза отмечаю напряженное лицо Малена, ведущего коричневую лошадь под уздцы. Беру небольшой самодельный арбалет из рук Хастаха и отдаю его рыжему парнишке Ландау. Тот, нехотя отрываясь от княжны, берёт его в руки.
— Я, конечно, понимаю, что обнимать мадам Романову та еще честь, но в твои обязанности входит защита ее жизни. Понял?
Веду себя менее приветливо, нежели Нева. Стивер кивает и принимается разглядывать оружие.
Ему не понадобится защищать ее. Княжна сделает все сама.
— Не стреляем из того, что издает шум. Не кричим, не поём, — бросаю выразительный взгляд на Нахимова и тот, поникши, опускает плечи. — не привлекаем к себе внимание без лишней необходимости.
Пытаюсь донести до них прописную истину. Стрелки кивают, пока Стивер с полным непонимания лицом заряжает арбалет. Катунь крутит указательным пальцем у виска. Хастах кивает ему, закрепляя оставшиеся вещи на седле своего вороного коня.
Надеюсь, Ландау не убьет нас.
Видя то, как неловко он обращается со стрелами я уже три сотни раз пожалел, что отдал ему арбалет.
— Амур, может не надо? — недоверчиво уточняет Идэр, разбирая сумки с награбленным. Стивер дрожащими пальцами устанавливает стрелу на место. Когда он, поднимая, наводит оружие на нас, стоящих совсем поблизости, мир вздрагивает. Ландау нажимает на спусковой крючок. Свист.
Смерть тебя побери…
Стрела впивается в моё левое плечо. Падаю на колени, зажимая рану ладонью. С губ слетает болезненный вздох. Левая рука безвольно повисает вдоль тела. Смертники встают полукругом. Катунь вырывает арбалет из рук мальчишки и дает ему затрещину. Да такую, что Стивер едва не выпадает из седла. Выдираю стрелу, заливая рукав и землю кровью.
— Амур? — жалобно пищит Идэр, зажав рот ладонями. На каждом её пальце блестит по оному, а то и по два кольца.
Стараюсь отвлечься, чтобы не начать кричать.
Рана кровоточит, но не так, как если бы рука была повреждена критично. Стрела не вошла глубоко, да и наконечник узкий, без зазубрин.
Мне повезло, если это вообще можно назвать везением.
— Дайте ему топоры. — восстановив дыхание хриплю я, крепко сжав