Исход (Том 2) - Стивен Кинг

Мороз пробежал у него по коже, и внезапно он почувствовал, что за всеми ними наблюдают. Наблюдает нечто, что может, говоря словами старой песни группы «Ху», видеть на мили, мили и мили. Нечто темное, ужасное, чужеродное. На одно-единственное мгновение Ларри почувствовал непреодолимую потребность бежать прочь из этого места, просто бежать, не останавливаясь. Это была не игра, в которую они играли здесь. Это было серьезное дело; смертельное дело. Может, даже хуже.

Затем присоединились другие голоса. «…Скорей узри в лучах предутренней зари», — пела Люси, держа его за руку, слезы текли по ее щекам. Она плакала о потерянной, горькой, навсегда ушедшей американской мечте, о сверкающих хромом колесах, и внезапно в памяти Ларри возник не образ мертвой Риты, а он увидел себя с матерью на стадионе — это было 29 сентября. «Янки» проигрывали «Ред сокс» совсем немного, победа все еще была возможна. Пятьдесят пять тысяч зрителей встали, а игроки вытянулись на поле, прижав свои кепки к груди («… и в последних отблесках заката…»), в ярком свете мощных прожекторов вилась мошкара, а вокруг был Нью- Йорк, город изобилия, город тьмы и света.

Ларри присоединился к хору голосов, и, когда гимн был допет до конца и снова зазвучали аплодисменты, он и сам плакал. Риты нет. Элис Андервуд нет. Нью-Йорка нет. Нет самой Америки. Даже если они смогут победить Ренделла Флегга, все, что бы они ни сделали, никогда не будет тем же самым, как тот мир темных улиц и ярких мечтаний.

Потом под ярким светом ламп Стью зачитал первые два пункта повестки дня: чтение и ратификация Конституции и «Билля о правах». Пение гимна глубоко взволновало его, и Стью был не одинок в своих чувствах. Больше чем у половины присутствующих в зале на глазах блестели слезы.

Никто не просил зачитывать документ — а это было правом каждого в парламентском процессе, — за что Стью охотно поблагодарил бы всех, так как не был мастером чтения. Встал Глен Бейтмен и предложил принять оба документа как Основной закон Свободной Зоны.

Раздался голос из последних рядов:

— Поддержать предложение!

— Выдвинуто и поддержано, — подытожил Стью. — Кто согласен, скажите «за».

— ЗА! — прогремело под сводами зала. Кин, дремавший у ног Глена, взглянул вверх, моргнул, а затем снова положил морду на лапы. Через мгновение он снова взглянул вверх, когда толпа оглушительно стала аплодировать самой себе. «Им нравится голосовать, — подумал Стью. — Это дает им ощущение, будто они снова могут что-то контролировать. Насколько же они нуждаются в этом чувстве. Все мы нуждаемся в нем». Когда с голосованием было покончено, Стью почувствовал внутреннее напряжение. «А теперь, — подумал он, — посмотрим, ждут ли нас неприятные сюрпризы».

— Третий пункт повестки дня следующий, — начал он, откашливаясь. Микрофон снова запищал, отчего Стью совсем взмок. Франни ободряюще кивнула ему, чтобы Стью продолжал дальше. — Итак, третий пункт: согласны ли жители Свободной Зоны назвать семь своих представителей и избрать их в Правительственный совет? Это значит…

— Господин председатель! Господин председатель!

Стью, оторвав взгляд от своих записей, почувствовал вспышку настоящего страха, сопровождающуюся неясным предчувствием. Это был Гарольд Лаудер. Гарольд — в костюме и галстуке, аккуратно причесанный, стоял в проходе в середине зала. Однажды Глен сказал, что оппозиция может сгруппироваться вокруг Гарольда. Но так быстро? Стью надеялся, что это не так. На какую-то долю секунды у него промелькнула мысль не давать Гарольду слова, — но как Ник, так и Глен предупреждали его о вероятной опасности превращения хоть какой-то части их плана в грубую и тяжелую работу. Стью раздумывал над тем, ошибся ли он насчет того, что Гарольд перевернул чистую страницу. Похоже, выяснить это он сможет прямо сейчас.

— Слово предоставляется Гарольду Лаудеру.

Поворачиваются головы, вытягиваются шеи, чтобы получше рассмотреть Гарольда.

— Предлагаю утвердить состав предварительного комитета in toto[9], как Постоянный Комитет. Если они согласны. — Гарольд сел на место.

Мгновенная тишина. В голове Стью промелькнула безумная мысль: «Тото? Тото? Это же кличка собаки из сказки «Волшебник Страны Оз»?» Затем снова аплодисменты и крики: «Поддерживаю!» Гарольд спокойно сидел на своем месте, улыбаясь и переговариваясь с людьми, одобрительно похлопывающими его по спине. Стью несколько раз опускал молоточек председательствующего, призывая к тишине.

«Он спланировал это заранее, — подумал Стью. — Эти люди изберут нас, но запомнят они именно Гарольда. Что ж, он попал в самую точку, попал таким способом, до которого ни один из нас не додумался, даже Глен. Это почти гениально». Так почему же он, Стью, так расстроен? Может быть, это ревность? А как же его благожелательные отзывы о Гарольде, высказанные всего лишь позавчера?

— Итак, предложение прозвучало, — взывал он в микрофон, уже не обращая внимания на писк. — Предложение выдвинуто! — Стью опустил молоточек, и люди успокоились немного, продолжая перешептываться. Предложено утвердить предварительный комитет в настоящем составе как Постоянный Комитет Свободной Зоны. Прежде чем мы перейдем к обсуждению данного предложения или к голосованию, я должен спросить тех, кто в настоящее время входит в комитет, нет ли у них каких-либо возражений или самоотводов. — Тишина. — Очень хорошо. Будем обсуждать предложение?

— Думаю, обсуждать нечего, Стью! — крикнул Дик Эллис. — Это отличная мысль. Давайте голосовать!

Эту реплику поддержали аплодисментами, и Стью снова вынужден был потребовать тишины. Чарли Импенинг тянул руку, желая, чтобы ему дали слово, но Стью проигнорировал его просьбу — явный случай избирательности восприятия, мог бы сказать Глен Бейтмен, — и произнес:

— Те, кто поддерживает предложение Гарольда Лayдера, скажите, пожалуйста, «за».

— За!!! — Мощный крик снова всполошил ласточек.

— У кого есть возражения?

Но никто не возражал, даже Чарли Импенинг, по крайней мере вслух. Никто не высказался против. Поэтому Стью перешел к следующему пункту, чувствуя себя несколько изумленным, как будто некто — например, Гарольд Лаудер — подкрался к нему сзади и стукнул по голове огромным отбойным молотком.

— Давай немного пройдем пешком? — попросила Франни. Голос у нее был усталый.

— Конечно. — Стью повел рядом оба их велосипеда. — Как ты себя чувствуешь, Франни? Ребенок беспокоит?

— Нет. Просто устала. Уже почти час ночи, разве ты не заметил?