Исход (Том 2) - Стивен Кинг

— Надин, — с дрожью в голосе произнесла Люси, прижимая руку к груди. — Ты напугала меня до смерти.

Я подумала… я не знала, что и думать.

Надин, не обратив внимания на Люси, взглянула на Ларри:

— Могу я поговорить с тобой? — Что? Сейчас? — Ларри посмотрел на Люси или подумал, что посмотрел… позже он так и не мог вспомнить, как выглядела Люси в тот момент. Как будто ее затмила звезда — скорее черная, чем светлая.

— Сейчас. Именно сейчас.

— Утром было бы…

— Немедленно, Ларри. Или никогда.

Он снова взглянул на Люси и теперь увидел ее, увидел смирение и покорность на ее лице, когда она переводила взгляд с него на Надин. Он увидел боль.

— Я сейчас вернусь, Люси.

— Нет, не вернешься, — глухо произнесла она. В глазах ее блеснули слезы. — О нет, я сомневаюсь.

— Через десять минут.

— Десять минут, десять лет, — сказала Люси. — Она пришла забрать тебя. Ты захватила ошейник и намордник, Надин?

Для Надин Люси Суэнн не существовало. Взгляд ее застыл на Ларри — ее темные огромные глаза. Для Ларри это всегда были самые удивительные, самые прекрасные глаза, когда-либо виденные им, спокойные и глубокие глаза, которые вспоминаешь, когда тебе больно или плохо или когда твоя душа переполняется печалью и тоской.

— Я вернусь, Люси, — автоматически повторил он.

— Она…

— Иди в дом.

— Да, хорошо. Она пришла. А я уволена.

Люси взбежала вверх по ступеням, споткнулась наверху, толкнула дверь и захлопнула ее за собой, отрезая звуки своих всхлипываний.

Надин и Ларри, как очарованные, долго, очень долго смотрели друг на друга. «Вот как это происходит, — подумал он. — Когда случайно встречаешься с кем-то взглядом и уже не в состоянии забыть эти глаза, или увидишь кого-нибудь на дальнем конце платформы в метро и понимаешь, что этот человек тебе очень близок, или услышишь смех на улице, и это может оказаться смех девушки, с которой ты впервые будешь заниматься любовью…»

Но почему же тогда у него на губах горький привкус?

— Давай пройдемся до угла и обратно, — тихим голосом предложила Надин. — Согласен?

— Лучше я пойду к Люси. Ты выбрала чертовски неподходящее время.

— Пожалуйста. Только до угла и обратно. Если хочешь, я стану перед тобой на колени. Если это то, чего ты хочешь. Прямо здесь. Видишь?

И к его ужасу она действительно стала на колени — чтобы ей удобнее было сделать это, она слегка приподняла юбку, обнажая ноги и вызывая у него странную уверенность, что и выше у нее под юбкой ничего нет. Почему он подумал так? Ларри не знал. Надин смотрела на него, и от ее взгляда у него закружилась голова, возникло тревожное ощущение влияния некой силы, силы, поставившей ее на колени перед ним.

— Встань! — резко произнес Ларри. Взяв ее за руки, он рывком поднял женщину, пытаясь не смотреть, как взметнулась ее юбка, прежде чем опасть вниз; бедра Надин были цвета сливок, того удивительного оттенка, который не был бледным и мертвенным, но полным жизненной силы, здоровым, соблазнительным.

— Пойдем, — взвинченно сказал он.

Они пошли на запад, в направлении гор, маячивших, словно негатив пленки, далеко впереди, этих треугольных пятен темноты, закрывающих появившиеся после дождя звезды. Ночная прогулка к этим горам всегда пробуждала у Ларри чувство беспокойства, но и некоего приключения, и теперь, когда он шел рядом с Надин, рука которой покоилась на изгибе его руки, эти чувства обострились до предела. Ему всегда снились яркие сны, а три или четыре ночи назад ему снились именно эти горы; ему снилось, что в них обитают тролли — отвратительные создания с ярко-зелеными глазами, огромными головами кретинов и короткопалыми сильными руками. Руками пришельцев. Идиоты-тролли, охраняющие проходы в горах. Ожидающие, когда наступит его время — время темного человека.

Мягкий ночной ветерок пронесся вдоль улицы, перекатывая бумажный мусор. Надин и Ларри миновали магазин, несколько тележек для покупок застыли на огромной стоянке, словно умершие на посту часовые, навевая воспоминания о туннеле Линкольна. В туннеле Линкольна были тролли. Они были мертвы, но это вовсе не означало, что все тролли в этом новом мире тоже мертвы.

— Трудно, — все так же тихо произнесла Надин. — Люси сделала это трудным, потому что права она. А я хочу тебя сейчас. И я боюсь, что я опоздала. Я хочу остаться здесь.

— Надин…

— Нет! — яростно выкрикнула она. — Дай мне договорить. Я хочу остаться здесь, неужели ты не можешь понять этого? И если мы вместе, то я тоже смогу. Ты мой последний шанс. — Ее голос срывался. — Джо уже ушел.

— Нет, не ушел, — возразил Ларри, чувствуя себя заторможенным, отупевшим, сбитым с толку. — Мы довели его до вашей квартиры, когда возвращались домой. Разве он не там?

— Нет. Там в своей кровати спит мальчик по имени Лео Рокуэй.

— Что ты…

— Послушай, — перебила она. — Послушай меня, неужели ты не можешь выслушать? Пока у меня был Джо, со мной все было в порядке. Я могла… быть такой же сильной, как и прежде. Но он больше не нуждается во мне. А мне просто необходимо быть необходимой.

— Но ты нужна ему!

— Конечно, — кивнула Надин, и Ларри снова испугался. Она больше не говорила о Лео; и он не знал, о ком она говорит. — Я нужна ему. Именно этого я и боюсь. Именно поэтому я пришла к тебе. — Встав перед ним, она смотрела на него снизу вверх. Ларри ощущал ее таинственный чистый аромат, и он хотел ее. Но другая часть его стремилась назад, к Люси. Это была та необходимая часть его, если он собирался остаться в Боулдере. Если же он продолжит все это и пойдет с Надин, они вполне могут улизнуть из Боулдера сегодня ночью. И с ним будет покончено. Старый Ларри-победитель.

— Мне нужно идти домой, — сказал он. — Извини. Ты должна справиться со всем сама, Надин. — «Справиться со всем сама» — не эти ли слова говорил он людям в той или иной форме всю свою жизнь? Почему они всегда возникают в его сознании именно тогда, когда он знает, что прав, и все же они берут его в тиски и буквально выворачивают, заставляя усомниться в самом себе?

— Займись со мной любовью, — прошептала Надин, прижимаясь к нему, и по той особенной свободе, теплу и свежести ее тела Ларри понял, что был прав, что на ней одно только платье. «Абсолютно голая», — подумал он и возбудился от этой мысли неимоверно. — О, как хорошо, я чувствую тебя… — Надин начала тереться о него — в стороны, вверх, вниз, это были нежные, утонченные фрикции. — Займись со мной любовью, и это положит конец всему. Я буду спасена. Спасена. Я буду спасена.