Две дамы и римские ванны - Анна Викторовна Дашевская

амулет и активировал его. Все присутствовавшие в зале молча наблюдали, как на месте молодого, не старше тридцати, высокого красавца в отлично сшитом клубном пиджаке вдруг возникает ещё один гранд-майор Фаббри, только в зеркальном отражении – аксельбанты слева, медали справа…

– Должен только заметить в завершение нашей интересной встречи, что получить монастырские земли вам бы не удалось, – с улыбкой сообщил Джан-Марко, дезактивируя амулет. – К тому есть совершенно неопровержимые юридические препятствия. А вот кому это всё достанется… Монсиньор, может быть, вы просветите нас?

– Церковь Единого и Храм Великой матери решит этот вопрос в своё время, – тяжёлый взгляд Гвискарди сверлил Клаудио Корнаро, хотя говорил он для всех. – Пока что для сестёр общины ничего не изменится, временно исполнять обязанности аббатисы станет сестра Элена. Сестра, возьмите этот плат, он ваш.

И белая тряпка, которую всё это время Гвискарди крутил в руках, была вложена в руки совершенно оторопевшей сестры Элены.

Джан-Марко обвёл зал взглядом, криво усмехнулся и проговорил.

– Вот и всё. Джиролама Контарини дель Лецце, Клаудио Кандиано, вы задержаны по обвинению в незаконном применении магических способностей, убийстве, в том числе с помощью магии, и ряде других преступлений. Вы будете содержаться под стражей в Пьомби до суда, блокирующие браслеты на вас наденут немедленно, – он повернулся к тому самому высокому, худому, хорошо одетому незнакомцу, что пришёл последним. – Синьор Донати, вам слово.

Незнакомец встал, и Полина поняла, что точно где-то его видела. Более того, большая часть присутствовавших в зале его хорошо знала, потому что вокруг воцарилась почтительная тишина.

– Канцелярия дожа свидетельствует, что всё совершено в рамках закона Венеции, – произнёс Донати. – По указанию Серениссимо Принчипе я сообщаю, что семьи Кандиано и Корнаро за бесчестие лишены права голоса в Совете нобилей. Уведомления о сумме штрафа вы получите почтой в течение трёх дней.

– Штрафа? – возопил старый Кандиано. – Штрафа? К Тёмному вашего дожа!

Не обращая на него внимания, синьор Донати коротко поклонился всем присутствующим, открыл портал и исчез в нём.

– Кто это такой? – страшный шёпотом спросила Полина у своей подруги.

И подруга не подвела.

– Вы же слышали, дорогая, это синьор Донати. Глава канцелярии Серениссимо Принчипе. Очень, очень влиятельный человек.

***

Полина плохо запомнила то, что последовало за… представлением? Допросом? Судилищем? Они точно ужинали, но кто был за столом, она не особенно заметила. В голове всё крутились сцены и лица, увиденные сегодня, и особенно – белое, без кровинки лицо бывшей аббатисы Джироламы, обрамлённое копной вьющихся тёмных волос.

Она проглотила то, что было на тарелке, извинилась и поднялась в свой номер, где долго стояла под душем, стараясь горячей водой смыть все впечатления этого бесконечно длинного дня. Снов, по счастью, не снилось, и это было первой мыслью, пришедшей ей в голову, когда солнечный луч заставил открыть глаза.

За завтраком Полина была так молчалива, что леди Камилла даже забеспокоилась.

– Дорогая, вы… нормально себя чувствуете?

– Просто отлично, – ответила Полина обычным голосом и усмехнулась. – Просто я посчитала, что из-за наших приключений так и не попробовала, что же такое «римские ванны». Я намерена до отъезда их получить! Вот прямо сейчас, после завтрака и начну.

– Прямо сейчас не получится, – теперь настала очередь леди Камиллы усмехаться. – Вас ждут.

Повернувшись, Полина увидела высокую фигуру Оттоленги, махавшего ей рукой через галльское окно 48), по случаю прекрасной погоды широко раскрытое в сад.

________

48) Французское (здесь – галльское) окно – одна из разновидностей панорамного остекления, окно-дверь с распашными створками высотой от пола до потолка. На первом этаже такое окно ведет на открытую террасу или веранду, на верхних этажах – на балкон.

– Я в халате и не накрашена! – прошипела Полина.

– Ну так идите и быстро накиньте что-нибудь эдакое, а я пока заговорю вашего поклонника.

– Может, не надо?..

– Надо! Идите! Мы будем вон в той беседке, – и леди Камилла подтолкнула её к дверям ресторана, сама же с улыбкой направилась в сторону Оттоленги.

Краситься Полина не стала. Надела лёгкое дневное платье, чуть припудрила блестящий после процедур нос и расчесала волосы. «И хватит!» – мстительно прошипела она. Понятно же, о чём пойдёт речь! Сейчас он будет мяться и хватать её за руку, а она стрелять глазами в стороны в поисках выхода, куда можно было бы удрать. Ужасная, неловкая ситуация. Хуже только если всё это происходит публично, в ресторане или, не дай бог, на семейном сборище. Её кузине так предлагал руку и сердце самоуверенный молодой человек, который ей был решительно не нужен: встал на одно колено, протянул одной рукой букет роз, второй – открытую коробочку с кольцом…

«Главное, розы были с хорошими, длинными шипами!» – хмыкнула про себя неожиданно развеселившаяся Полина. Так, с широкой улыбкой, она и вошла в беседку. Карл вскочил, леди Камилла тоже поднялась на ноги и сказала:

– Пора и мне переодеться во что-то приличное. Я найду вас позже, дорогая! – и пошла по дорожке вдоль бассейна, кажется, даже что-то напевая.

Оттоленги сел на скамью, посмотрел на Полину, вздохнул и вдруг рассмеялся.

– Знаете, чувствую себя сущим дураком. Поверьте, в моей жизни это первый опыт, поэтому не судите строго. Мисс Майнд, госпожа Разумова, Полина… Мне так нравятся все ваши имена! И всё же я предлагаю вам подумать о том, чтобы сменить одно из них. Согласитесь стать Полиной Оттоленги!

– Вот уж нет! – выпалила она раньше, чем успела подумать. – Ох, не мрачнейте лицом сразу же, это относится лишь к формулировке. Мы с вами взрослые люди, Карл, я не стану делать вид, что для меня ваше предложение неожиданно. И я думала, что же отвечу. Мы с вами оба не свободны: у вас годичный контракт с «Ла Фениче», мне осталось доработать несколько месяцев по контракту с Тринити-колледжем в Кембридже. Потом… Не знаю, что будет. Вероятно, мне предложат продлить его ещё на какое-то время, но пока это… неточно. Короче, невозможно что-то планировать на столь дальнюю перспективу, понимаете? – она вздохнула. – Это не отказ, это… отложенное решение.

– Понимаю, – он взял её за руку и поцеловал костяшки пальцев, одну за другой; по спине Полины пробежал холодок. – Решение можно найти всегда, вам ли это не знать, госпожа профессор? Для начала – вы не отказали, и это уже хорошо. В конце мая у меня будет свободная неделя, и я планирую приехать в Люнденвик. Вы придёте на свидание?

– Приду, – и она решительно кивнула, закрепляя сказанное.

***

Синьор Винченцо Лоредано, дож Венеции, пил кофе. Сегодня на поверхности