Демон, которого ты знаешь - Айлин Хорн

Я кивком предложила Заре продолжать, обрадованная тем, что в своем рассказе она уже зашла достаточно далеко.

Наконец она призналась, что в гостях у братьев в их семьях боялась встретить мать. Зару очень долго мучило желание получить от нее хоть какую-нибудь весточку и убедиться в том, что мать интересуется тем, жива ли ее дочь, но в конце концов ей совершенно расхотелось вступать с матерью в какой-либо контакт. Ведь прошло целых три года с момента их короткого телефонного разговора, который мать грубо прервала. А до этого – еще целых пять лет с той поры, когда они виделись в последний раз. Заре казалось, что с той поры миновала целая вечность. В общем, ее снова стали одолевать нехорошие мысли. Давно уже она не чувствовала себя так плохо – и все же, несмотря на это, на работе вела себя практически как обычно и добросовестно выполняла свои обязанности. Никто ничего не знал о ее проблемах. В тот роковой вечер, когда все расходились по домам, управляющий пожелал Заре хорошо провести праздники и спросил:

– Ты поедешь домой, к родственникам?

– Да, к маме! – ответила она.

Рассказывая об этом, она продемонстрировала мне широкую фальшивую улыбку, с помощью которой замаскировала тогда свою ложь. В тот момент ее немного ободрило то, что управляющий ей, скорее всего, поверил.

Когда она вернулась в свою расположенную в полуподвале квартиру, на нее снова навалились мрачные мысли, заставив свернуться в комочек в кресле рядом с электрическим обогревателем. Впрочем, через некоторое время ей удалось взять себя в руки. Она еще раз проверила телефон – просто на всякий случай. Ответа на ее сообщение мать так и не прислала. Открыв браузер, Зара забралась в поисковые страницы Интернета, открытые ею накануне вечером, чтобы проверить, что она прочла все инструкции и ничего не забыла. Она была готова. По словам Зары, она подтащила стул к тому месту на потолке в кухне, где располагался датчик дыма пожарной сигнализации. Затем, забравшись на стул, привстала на цыпочки и, предприняв кое-какие усилия, не без труда вывела датчик из строя.

Зара подумала о том, что может произойти дальше, и представляла, как на следующий день кто-то позвонит ее матери. Интересно, размышляла Зара, что скажет мать, если, конечно, ответит на звонок. Тут она прервала свой рассказ и погрузилась в угрюмое молчание. Я подождала немного, а затем, надеясь, что она все же продолжит, спросила – как именно, по ее мнению, мать отреагировала бы на звонок от незнакомого человека и на сообщение о происшествии. Помолчав еще немного, Зара сказала:

– Может… Не знаю. Мне казалось, она будет очень недовольна, но в основном из опасения, что люди могут назвать ее плохой матерью и в чем-то обвинить или что-то в этом роде.

Похоже, подумала я, мать Зары на самом деле больше всего заботило, что о ней подумают другие.

Тяжелее всего, объяснила Зара, было осознавать, что если она умрет, никому до этого не будет дела. Близких друзей у нее не было. До родственников весть о ее гибели могла дойти спустя целую вечность: братья принципиально не отвечали на телефонные звонки с незнакомых номеров. Узнав о ее смерти, они, казалось Заре, скорее всего, испытали бы облегчение оттого, что им больше не нужно будет, исполняя родственный долг, раз в год приглашать ее в гости, а после рождения очередного красивого толстого младенца отправлять ей фото малыша.

«Мама, пожалуйста, напиши мне», – набрала она на телефоне еще одно, последнее сообщение и нажала на кнопку «отправить», прежде чем успела передумать. В следующую секунду на экране появилось уведомление «доставлено». Может, подумала Зара, мать, прочтя эту эсэмэску, поймет, что все серьезно и что нужно срочно ответить? Пациентка говорила об этом бесстрастным, невыразительным голосом и спокойным, деловым тоном, хотя в словах ее крылось настоящее отчаяние. Видеть и слышать это было больно. Сохранять внешнее спокойствие и сдерживать слезы оказалось для меня гораздо более трудной задачей, чем я ожидала.

Прошло еще около получаса. Зара смотрела на телефон и ждала, что он зажужжит, извещая о доставке смс-сообщения. Но затем в какой-то момент поняла, что этого не произойдет. Время вышло. Зара быстро написала записку – в ней она прощалась с матерью и просила у нее прощения. Она подсунула листок бумаги под входную дверь квартиры в надежде, что она уцелеет. Затем, взяв на кухне поднос, выстроила на нем в четыре или пять рядов маленькие чайные свечки, принесенные домой с работы, и положила рядом коробок спичек. Обычно Зара не держала дома спички, потому что плита в снимаемой ею квартире была электрической, да и вообще – ей лучше было держаться от спичек подальше. Зара знала, что, если они будут у нее под рукой, ничего хорошего это не сулит. Но в тот день она купила спички специально. Потом она открыла бутылку сладкого вина – это была еще одна редкая для нее покупка. Она вообще-то не любила алкоголь, но в тот вечер… Моя собеседница сделала паузу. Я кивнула, давая понять, что ей не нужно оправдываться.

Зара быстро съела купленное сладкое печенье, запивая его вином. Резко встав, она испугалась, что ее стошнит, но, к счастью, этого не произошло. Продолжая следовать запланированному ритуалу, она взяла наполненную маслом керамическую лампу и дважды обошла обе комнаты, методично поливая маслом стены. Когда лампа опустела, Зара взяла бутылку с маслом и аккуратно распределила все, что в ней оставалось, по периметру ковра и своей кровати. Я представила себе, как она забирается на кровать и сидит там, словно на необитаемом острове посреди океана горя и отчаяния, зная, что никто не придет и не спасет ее. Ведь никто ничего не знал.

Взяв в руки спичечный коробок, Зара встряхнула его. Спички зашуршали о картонные стенки, и от этого такого знакомого, такого соблазнительного звука сердце Зары забилось быстрее. В спичках, этих тоненьких палочках, таилась большая сила. Она осторожно зажгла стоящие на подносе свечки («Как будто передо мной стоял праздничный торт», – пояснила она). Шум на улице усилился. За стенами дома раздавалась музыка из какого-то индийского фильма. Зара вспомнила, как ярко горели чайные свечки во время праздника Дивали много лет назад, когда в доме, где жила ее семья, собиралось много людей – друзья и родственники. В памяти Зары всплыла картинка из давнего прошлого, когда ей было десять или одиннадцать лет, и она поделилась ею со мной: выглянув из своей комнаты, она увидела ряды горящих свечей, которые кто-то расставил на ступенях лестницы. Ей показалось, что огоньки исполняют какой-то причудливый