Кирилл и Мефодий - СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB

Повсюду мир подвергал их коварным испытаниям, которые приходилось преодолевать ценой собственных страдании и собственной боли.

5

Рано утром гонец принес тревожные вести. Сарацины снова собирались напасть на византийские земли. Это нападение должно многое решить. Если имперские войска разделаются с врагом, можно будет сосредоточить легионы на северной границе. Болгары заключили союз с Людовиком Немецким, значит, намерены сообща действовать против союзников империи — мораван, сербов и хорватов. Василевс сдержит свое слово и не оставит их в тяжелый момент. Но что может сделать Михаил? Слава богу, Варда еще присматривает за всем... Варда боялся коварства и потому стремился взять управление войсками в свои руки. Вероятно, фаворит Михаила, Василий, это заметил, так как император решил вдруг доверить ему командование маглавитами и охраной дворца. Варда понимал: такая мысль никогда не родилась бы в голове его племянника. Что же делать — воевать или примириться? Начнешь роптать — вызовешь подозрения у василевса, и они будут подогреваться непрестанным шушуканьем Василия. Лучше сделать вид, что ничего не заметил... Ведь раньше гвардией командовал Фотий, и после его восшествия на патриаршим престол пост остался свободным. Но Варда не торопился с предложением о замене, а Михаилу это и а голову не приходило. И вот тебе раз, он передает командование маглавитами Василию.

Впервые кесарь ясно осознал, что существует еще одна опасная сила в этом мире знатных блюдолизов. Он чувствовал себя глубоко оскорбленным и едва сдерживал гнев. Не будь новой тревожной вести, он не замедлил бы осуществить давно задуманное посягательство на императорский трон. Вместо того чтоб устранять противников одного за другим, можно было бы одним ударом расчистить себе дорогу. Войска сына Антигона к брата Петрониса немедленно были бы вызваны в Константинополь, а тем временем он с помощью внутренней охраны разделался бы с обоими и предохранил бы город от возможных бунтов. Варда посмотрел в окно. Конь гонца, весь в мыле, положил голову на коновязь, бока его вздымались. Кесарь велел впустить гонца: тот еле шел — видно, ноги были в ссадинах от езды, — тяжелая усталость отпечаталась на его лице. Если бы он приклонил голову на подушку, то немедленно заснул бы глубоким сном.

— Ну? — Кесарь поднял тяжелый взгляд и остановил его на бледном запыленном лице гонца. Тот слегка подтянулся, расправил плечи, чтобы выдержать этот взгляд.

— С просьбой еду, ваша светлость, люди нужны...

— Люди! А откуда их взять?

Парень молчал. Он выполнил поручение. И ждал. Варда подошел к нему.

— Отсюда — невозможно. Отдохни и завтра скачи в Смирну. Пусть идет тамошнее войско — хватит дармоедничать за счет василевса. Я велю дать тебе письмо с приказом стратигу. Ступай.

Кесарь подошел к двери, закрыл ее и сел в высокое, подобное трону, кресло. Мысли зашевелились, как змейки под перевернутым камнем. Прикидывал, что делать. Может, не спешить с передачей маглавитов под командование Василия, окружить сегодня вечером опочивальню Михаила и расправиться с обоими раз и навсегда? Но как быть потом?.. Голос Игнатия еще не смолк, не забыты грозные слова, произнесенные им с амвона. Стоит взбунтоваться жителям столицы, и конец кесарю. Этот дрянной народ ненавидел его. Следил за ним, ожидая, когда же наконец сбросят кесаря, когда поведут на южную стену. Многие маглавиты все еще были верны Михаилу. Пока он не заменит их своими людьми, невозможно совершить задуманное... В сущности, о замене уже поздно думать. Остаются лично преданные люди да войско Антигона и Петрониса. С божьей помощью они как-нибудь одолеют своих врагов. Надо поскорее устранить Василия — тогда Михаил пусть сидит себе на троне, его все равно что нет. Варда встал с кресла, снял парчовую одежду и накинул пестрый сарацинский халат. В таком виде он не принимал никого, если не хотел унизить — как в свое время Феодору. Он собирался прилечь в соседней комнате и поразмышлять. Очевидно, что его явно оттесняли в сторону, и надо было вернуть первенство. Он погрузился в борьбу за свержение одного и выдвижение другого патриарха, а Василий тем временем не дремал. Кесарю стоило вновь сблизиться с Михаилом, вновь завоевать его расположение. Правду сказать, годы уже не те, тяжеловато будет вернуться к прежней разгульной жизни, но другого пути нет. Последнее время Варда предпочитал быть с Ириной. С нею он чувствовал себя лучше всего. Она была любвеобильной и преданной, как никогда...

Варда запахнул халат и пошел в соседнюю комнату, но услышал скорые шаги в коридоре и остановился. Это шла она, легко и быстро. Переодеться не было времени, и кесарь только завязал пеструю тесемку халата на груди и поспешил навстречу Ирине.

Она была встревожена. Брови высоко подняты, глаза широко раскрыты, и в них — скрытый беспокойный вопрос.

— Что случилось? — спросил кесарь, подойдя к ней.

— Иоанна нет!

— Ну, не велика беда! — Варда не понимал ее тревоги.

— Несколько дней где-то пропадает...

— Ты боишься, что он куда-нибудь уехал?

— А что же может быть еще?

— Некуда ему ехать! — Он попытался успокоить ее, но тоже задумался. — Может, в Моравию?

— Не знаю! — Она пожала плечами.

— Если туда, далеко не убежит. Велю вернуть тотчас же. Хотя... К чему он нам тут? Все равно ведь люди будут сплетничать...

— Но если его нет, я тоже должна уйти из твоего дома!

— Скажем, утонул. Никто не имеет права принудить вдову покинуть дом погибшего супруга.

— Тебе легко...

— Совсем не легко! Я тоже устал играть в прятки. Я как страус: голова в песке, тело на виду.

В его голосе и впрямь слышались усталость и отчаяние. Чутьем наблюдательной женщины Ирина уловила перемену. Впервые она видела его таким равнодушным, апатичным.

— Что случилось?

— Что случилось? — переспросил он. — Да ничего. Пока я пекусь о государстве, конюх добивается своего за мой счет. С сегодняшнего дня я уже не командую маглавитами.

— Почему?

— Потому что не развлекаюсь с василевсом, как он, не улыбаюсь — надо, не надо, не восславляю его «мудрость»...

— Да, но что Иоанн?

— Сказал же — найду. Куда он денется! У меня земля под ногами горит, а ты с Иоанном. Не маленький — пусть катится, куда хочет...

Кесарь потуже завязал тесемки халата, разгладил складки и пошел в соседнюю комнату. Ирина следовала за ним. Она все еще не понимала, что же случилось: ведь и раньше Варда не командовал личной охраной императора! Откуда же теперь эта тревога?

— Ты же и до сих пор не командовал ими!

— Зато командовал Фотий.

— Ну?

— А теперь — любимчик Михаила Василий... Вот что плохо. Тебе понятно, чем это грозит? Когда-то я исполнил твое желание, устранил его от себя, мог и вообще убрать одним взмахом руки. Сейчас смотри, куда дело зашло: я стал его бояться.

— Ты шутишь, что ли?

— Ну, это так, к слову... Я не из пугливых. — Кесарь попытался смягчить свои слова. — Просто меня удивило решение василевса. Мог бы посоветоваться, узнать мое мнение. Нет! Бах, и Василий — верховный протостратор. Но ничего, поживем — у видим!,.

Ирина не стала ждать продолжения. Прильнув к широкой груди Варды, она запустила руку под халат.

— Ну-ну, что ты...

— А что? Хорошо мне с тобой...

Кесарь нагнулся и обнял ее жилистыми руками. Всего два шага отделяли их от широкого дивана, и он сделал эти шаги... Варда надеялся, что смятение отступит, однако оно не уходило, он не мог преодолеть его. Прислушиваясь к ровному дыханию Ирины, кесарь упрекал себя в чрезмерной подозрительности, но все напрасно — успокоение не возвращалось.

6

Еще в пограничных землях Константин понял, что Борис его ждет: встречающих становилось все больше. Философ надеялся увидеть Иоанна, однако из монастыря приехал только посланец отца Сисоя. Среди встречающих было много вооруженных наездников, но ни одного с крестом. Все — царские люди, судя по одежде и коням. Лишь когда миссия вышла на мощенную камнем дорогу, ведущую а глубь страны, стали появляться крестьяне и рабы. Некоторые издалека крестились, другие подходили поцеловать его руку и попросить благословения, третьи пристраивались за царскими стражниками. Константин ехал на спокойном кауром коне, а рядом, то и дело спотыкаясь о камни, лениво шагала белая кобыла. На ней неестественно прямо сидел Климент: тороки с книгами, перекинутые через седло, мешали ему вложить ноги в железные стремена. Мефодия с ними не было. Выслушав опасения брата, Константин решил, что ему не следует появляться в Брегале. И кроме того, нельзя оставлять учеников одних. Кто-либо из знатных византийцев может пожелать найти их. Если они будут отсутствовать оба, это может показаться подозрительным. Хотя братья имели тайный знак византийского двора и, значит, могли ехать куда хотят, все же перед отъездом им ясно дали понять, что встреча с болгарским ханом нежелательна. Нет причин раздражать властителей открытым пренебрежением к их наказу.