Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Современная проза » Кирилл и Мефодий - СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB

Кирилл и Мефодий - СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB

Читать онлайн Кирилл и Мефодий - СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 178
Перейти на страницу:

Солнце припекало, и на их верхней одежде проступили пятна пота. Константин давно не бывал во владениях брата, поэтому с интересом рассматривал холмы, огороженные синеватыми хребтами, красивые панорамы деревень в долинах, поля, крестьян, неожиданно появляющихся на поворотах, старающихся поймать и поцеловать его руку. Люди князя не гоняли их кнутами, не мчались за ними вслед — Константину стало ясно, что здесь есть определенная религиозная свобода. Трудно, правда, понять, установлен ли этот порядок специально к его приезду или здешние правители давно отказались от преследования христиан. Взгляд Философа остановился на белых монастырских стенах. Из ворот толпой выходили иноки, возглавляемые сутулым старцем с длинной бородой, опирающимся на грубый посох. Рядом, высоко держа икону богоматери с младенцем, шагал долговязый послушник, а чуть в стороне шел Иоанн. Сначала Константин подумал, что процессия направляется к нему, но, проследив взглядом ее путь, понял, куда она идет. В глубине долины высились башни крепости Брегала, стоявшей на краю глубокой пропасти. У крепостных ворот толпились богато одетые люди, которые встретили шествие монахов и построили их по обеим сторонам дороги, выставив вперед долговязого с иконой.

Константин благословил встречающих с коня, а когда приблизился к старцу, спешился и поцеловал его руку. Это произвело на всех большое впечатление. Затем гостей провали во внутренний двор крепости.

Борис ждал в приемной. Толстые стены дышали холодом, и он велел разжечь камины с решетками из кованого железа. Пламя лизало закоптелые стены очагов, бросая отблески света в помещение и оживляя его. Неизвестный художник пытался украсить пол пестрой мозаикой, но, по-видимому, не хватило мастерства: камень по-прежнему был холоден и мертв. Только угол, где стояло красивое дубовое кресло, излучал уютное тепло. Весь угол был искусно отделан деревом, медью и золотом.

Подлокотники кресла были вырезаны в виде лежащих тигров, тигровая голова виднелась в верхнем углу ниши. Наверное, чей-то родовой герб. По бокам стояли два кресла поменьше. Константин и Климент подошли к высокому смуглолицему мужчине, сидевшему в дубовом кресле, и, согласно обычаю, поклонились.

Философ иначе представлял себе князя болгар: статным, широкоплечим, с недоверчивым взглядом, — но в кресла сидел стройный человек с удлиненным лицом, живыми, умными и приветливыми глазами, с лицом скорее ученого, чем воина. Слова Константина нарушили тишину приемной, колыхнули языки пламени:

— Да будет благословен миг, когда великий хан и князь болгар, преславный и солнценосный Борис, соизволил послать мне и моему брату преблагостное поручение посетить его дом и насладиться его сердечным гостеприимством. И если небесный судия говорит моими устами, то пусть дарует ему еще сто лет жизни и прославит его в веках. Это я говорю и от имени моего брата Мефодия, который по личным причинам не смог воспользоваться твоим радушным гостеприимством, хан и князь благословенной болгарской земли...

Не успел философ закончить свое приветствие, как быстрая ласточка влетела в высокое окно, описала круг под сводчатым потолком и выпорхнула наружу.

— Я счастлив встретить величайшего мудреца византийской империи, о славе которого, завоеванной в диспутах с сарацинами и хазарами, я немало наслышан. Мой дом — твой дом. Он всегда открыт для хороших людей. Птица, сделавшая круг над твоей головой, была хорошей приметой...

На этом закончилась официальная часть.

Поздно вечером, сидя за накрытым столом, они разговаривали просто, без высокопарных слов и взаимного прощупывания. Борис был прямодушен, и Константин решил быть откровенным. Он не скрыл своей мечты когда-нибудь прийти сюда, чтобы распространять учение Христа. Рассказал о бессонных ночах, когда была создана азбука для болгарского народа, о своем желании возвысить его до уровня самых просвещенных государств, гордящихся своей письменностью и литературой. И о том, что он теперь едет в Великую Моравию, чтобы там бросить первые семена просвещения в славянскую душу...

Не утаил Философ и своего славянского происхождения. Борис слушал в глубокой задумчивости и с большим вниманием. Когда Климент преподнес ему две книги, написанные азбукой, созданной Константином, он долго листал их, рассматривал, и гости почувствовали, что он испытывает подлинную радость. И не ошиблись. Борис не мог заснуть до глубокой ночи. Именно эти мудрые люди будут нужны ему — совсем, совсем скоро... Интересно, как они отнесутся к его приглашению остаться подольше? Нет, еще не время. Надвигалась война. Войска уже вышли в поход к границе с Ростиславом, с хорватами и сербами. Ему самому следовало поскорее отправиться туда. Его пугало дробление войск. Рискованная это затея — воевать одновременно с тремя государствами. На Сербию пойдет сын Росате с двенадцатью великими боилами, на Ростислава Ирдиш и Онегавон, сам князь — на Хорватию и Карломана. Только б византийские войска не одолели к тому времени арабов, иначе они обрушатся на Болгарию, и будет очень тяжко.

Чем внимательнее рассматривал он подаренные книги, тем лучше осознавал: он не создан для брани. Не ратное поле с запахами смерти было ему по душе, а пергаменты с запахом жизни, богатой жизни, сотворенной разумом и руками человеческими. Хан как-то неуверенно открыл первую книгу, но чем больше читал, тем больше росло его удивление. Греческие знаки говорили с ним на языке его народа — того народа, который постепенно переплавляет племена и их языки и превращает все в прекрасный народный сплав. Трудные буквы Борис легко находил в конце, где была написана вся азбука. Но вторая книга была написана непонятными знаками. Утром вместо приветствия хан спросил гостей, нет ли у них с собой еще книг, написанных знакомыми буквами. Нашлись еще четыре. Одна была совсем новая, перевязанная конопляной веревкой — чтоб «села».

После завтрака князь предложил гостям пройтись к монастырю. По дороге гости разговорились о пользе от новой письменности и новых книг. Борис слушал и размышлял. При переходе в христианскую веру наличие своей азбуки и своих книг поможет преодолеть многие препятствия. И если удастся создать самостоятельную церковь, тогда нечего будет бояться, что народ попадет в зависимость от Рима или Византии. Неважно, что знаки сильно похожи на греческие, важно, что язык — славяно-болгарский, язык его народа.

— А не может ли кто-нибудь из вас задержаться здесь? — как-то неуверенно спросил хан.

— Мы — нет. Но здесь сейчас мой друг Иоанн. Он хорошо владеет пером и кистью. Если пресветлый князь желает, то может оставить его.

— Он говорят на нашем языке?

— Слабо... Но умеет хорошо переписывать книги. Азбуку знает… и вполне способен обучить ей здешних молодых людей.

— А вдруг кесарь узнает, что его сын у меня? — нарочно спросил Борис, желая понять, как отреагирует на это Философ.

— Они не любят друг друга. Иоанн решил поехать е нами, но уже в Солуни его разыскивали. Для него будет лучше, если он останется здесь.

Климент почти не вслушивался в разговор князя с Константином. Он погрузился в воспоминания, и его взгляд искал следы детства. Та скала, с высоты которой смотрел он когда-то на монастырский двор, казалась ему теперь низкой и невзрачной. А мальчиком он думал, что она достигает облаков и что она самая высокая в мире. И река казалась не такой глубокой и полноводной, как раньше. Климент сознавал, что за прошедшие годы он повзрослел и вырос, а здесь все осталось, как в детстве.

И все-таки он жалел, что не может вместо Иоанна работать тут — в краю, где надо, чтобы пустила корни созданная Константином азбука, чтобы были распространены среди людей книги, переведенные им на славяно-болгарский язык, на язык тех, кто живет в Болгарии.

Приход гостей в монастырь стал настоящим торжеством. В их честь отслужили заутреню. Бориса посадили на трон владыки, несмотря на то, что он был язычником, и Константин произнес слово о святом Клименте Римском.

Целых десять дней продолжались беседы. На одиннадцатый гости простились и отправились в Солунь. Иоанн долго шел рядом с Константином, слушая его поручения. Дело учителя переходило здесь в его руки, и он должен был оправдать надежды. Борис, украдкой наблюдая за Иоанном, заметил слезы в его больших, как у серны, глазах и без дальнейших расспросов понял причины его бегства.

И по дороге в дунайские земли хан все никак не мог забыть эти умные и печальные глаза.

7

Не гнев папы Николая удивил Фотия, но быстрота, с которой в Риме делалось дело. Он досадовал, что позволил папе опередить себя. Папские послания уже спешно везли по суше и по воде к самым отдаленным церквам и народам, и таким образом распространялась клевета о незаконном восшествии константинопольского патриарха. Получалось, что именно он, Фотий, должен теперь давать этим церквам объяснения, чтобы не лишиться их поддержки. Целыми ночами светились окна патриаршего дворца: синкелл и его помощники толковали и опровергали послание Николая, искали слабые места, чтобы легче доказать правоту Восточной церкви. Фотий понимал: решения римского Синода останутся на бумаге. Никто в Царьграде не намерен считаться с ними, а тем более их выполнять. Ни он сам не покинет добровольно престола, ни его епископы и архиепископы не откажутся от своих мест, потому что так, видите ли, повелел папа. Многие нынешние иерархи были рукоположены Фотием, а потому угрозы Николая относились и к ним. Тряхнув кудлатой головой, Григорий Сиракузский так отозвался о послании Николая:

1 ... 64 65 66 67 68 69 70 71 72 ... 178
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Кирилл и Мефодий - СЛАВ ХРИСТОВ KAPACЛABOB торрент бесплатно.
Комментарии