Дракон в свете луны - Ксения Хан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Привал, – махнул рукой Нагиль, окончательно сдаваясь на милость длинному дню. – Разворачивайте лагерь.
Теперь расстояние от него до Конджу увеличивалось на ли[85] с каждым ударом сердца.
Ночью он проснулся от беспокойного сна, полного тревог и сомнений, и не смог уснуть.
Ещё не рассвело, когда к нему в шатёр явилась Гаин – вошла, не предупредив о себе, но Нагиль сидел на полу, пытаясь медитировать, и присутствию сыгунгарра не удивился.
– Кэму? – медленно спросил он. Гаин поклонилась.
– Есть новости о разбойничьих бандах, – сказала она. – Дочери донесли, что видели их в лесном массиве – отсюда на запад в сотнях ли. Они идут к берегам Жёлтого моря.
Нагиль потянулся за картой, Гаин передала её в руки капитана и села указать путь.
– Они огибают известные тракты и явно не хотят попадаться на глаза.
– Странно, – нахмурился Нагиль. Гаин закивала.
– Сэ, ёнгданте. Сейчас многие пересекают Пустые земли, сбегая от японского войска, они могли бы грабить целые караваны беглых торговцев и крестьян, те для них лёгкая добыча.
– Значит, они хотят достичь побережья как можно скорее и без свидетелей. Что там?
– Приморские поселения, рыбацкие деревни. Ничего такого, за чем обычно охотятся гандо.
– На войне золото и драгоценные камни теряют свою привлекательность, – заметил Нагиль. – А вот природные ресурсы, земли и скот становятся желанной добычей. Если разбойников интересуют прибрежные поселения, мы не станем их останавливать.
Гаин поджала губы, но возражать не стала.
– Слушаюсь, командир.
Она собиралась уйти, дав Нагилю время на сборы перед очередным днём бесконечно долгого перехода, но замерла у выхода: в капитанский шатёр ворвалась Бора.
– Засекли войско на юге, капитан.
Нагиль поднялся с пола.
– Большое?
– Тянется вдоль горизонта, насколько хватает глаз, Чанволь считает, может быть от пятисот до тысячи голов.
– Японцы. Прикажи всем собираться, – сказал Нагиль. – Гаин, дай отмашку Дочерям, пусть наблюдают и объявят о приближении. Придётся встретить их за холмом, пока они не достигли ополчения.
Бора кивнула и вышла, Гаин с беспокойством оглянулась на капитана.
– Собираетесь встретить их в одиночестве? – уточнила она. Нагиль снимал с себя плотную чогори и пояс с ножнами – мешают, не нужны, – и затягивал волосы в высокий хвост.
– Да. К бою с японцами мы пока не готовы, а раз они растянулись на половину земель, значит, не знают, много ли нас в ополчении. Будет лучше, если и не узнают.
– Капитан… – неуверенно протянула Гаин. Нагиль взглянул на неё, и лучница осеклась.
– Приведи ко мне Лан, – приказал он, осматривая руки и ноги. Целы, полны сил, хоть предрассветный кошмар и лишил его сна. Тем не менее поддержка мудан ему не помешает. – Скажи Дэквану и остальным, чтобы снимались и уходили отсюда, план прежний, курс не меняется. Я вернусь, как только разберусь со всем, но будет лучше, если вы не станете медлить из-за одного человека.
Сыгунгарра топталась на месте, и Нагиль окончательно разозлился:
– Гаин!
– Сэ, ёнгданте! – почти вскрикнула она и вышла, сердито топая. Нагиль мог поклясться, что даже первая Лапа Дракона, Великие принцы, не вели себя так своевольно, как порой позволяли себе люди его войска.
Лан пришла к нему вместе с амулетами, рисовыми зёрнами и благовониями, дым от которых тут же заполнил весь шатёр.
– Воняет, – прокомментировал запах Нагиль: на этот раз от палочек пахло не привычным ладаном, а какой-то полынью и сорными травами, аромат забирался в нос и стекал по горлу, оставляя горький затхлый след.
– А ты дыши через раз, – посоветовала шаманка. Пока она деловито расставляла вокруг него камни и обереги и цедила себе под нос не то молитвы Великим Зверям, не то проклятья, Нагиль сидел с закрытыми глазами и слушал Дракона внутри себя.
«Ты слаб», – говорил Дракон.
«Я силён», – возражал ему Нагиль, и зверь смеялся и шипел в такт ударам его сердца.
«Был бы ты силён, не просил бы помощи», – отвечал Дракон.
«Я прошу её ради защиты своих людей».
«Нет, нет, человек. Ты просишь не за людей. Ты просишь за…»
– Драконова оспа! – взревел Нагиль. Лан выронила камешки, те заскакали по притоптанной земле и циновкам, шаманка выругалась.
– О чём я тебе говорила, моджори-ёнг! – процедила она. – Спокойствие, концентрация, баланс. Дыши правильно, слушай как следует, и – ради всех Великих Зверей! – уйми наконец свой пыл!
Она собрала обратно камни-обереги, бросила в ноги Нагилю рисовые зёрна и пшеничные колоски. За шатром шумело всё войско, беспокойно кричало ополчение, звенели мечи, скрипели обозы. Всех этих людей, отчаянно думал Нагиль, нужно защитить. Ему нужно. Не Дракону.
– Где бы ни были твои мысли, – сказала Лан, словно слышавшая все его сомнения, – оставь их на время. Доверь их мне, я сохраню все в первозданном виде и верну, как только ты справишься со своей задачей.
Она склонилась к сгорбленной фигуре Нагиля и вдруг коснулась ладонью его лба, горячего, как в лихорадке. Перед закрытыми глазами капитана заплясали тысячи, сотни тысяч искр, похожих на звёздную россыпь на небосводе. Сознание поплыло вслед за потоком, в голове прояснилось.
«Так-то лучше», – Дракон потянулся в образовавшуюся пустоту, как в бездну, и его довольный голос эхом отозвался во всём теле Нагиля.
– Иди, моджори-ёнг, – сказала Лан негромко. – Ты справишься.
Нагиль вышел к людям, кивнул Дэквану и Гаин и побежал к цепи холмов с южной стороны лагеря, чувствуя, как кожа на шее и груди лопается от накаляющейся под ней чешуи.
18
Войско японской армии растянулось поперёк тракта и шагало в ногу. Передвижение было необычным для них, но даже если они выбрали подобный способ по незнанию, чтобы захватить чосонское ополчение в кольцо, оно не было выигрышным в любом случае.
Их было не больше тысячи: около сотни в коннице и пехота в лёгких доспехах. Слишком несерьёзная сила против даже корейского ополчения – тем не менее они не без труда, но одолели бы людей Чосона, если бы застигли их врасплох. Дракон обогнул Единые горы и спустился к войску со спины. В небо полетели стрелы, японцы закричали, нарушив строй. Раздался рёв, дрогнула земля: Дракон набрал леденеющий в верхних слоях облаков воздух и обрушил на людей столб огня. Зажглись стоптанные чужими ногами поля, ржали лошади, люди полыхали, плавились на них доспехи.
Пламя прожгло всю шеренгу, и, когда густой дым взвился в воздух, вражеское войско сильно
