Дракон в свете луны - Ксения Хан

– Многолетний опыт подсказывает мне, что расположение точное, – ответил монах.

Честолюбия в нём было всё-таки больше. Йонг покивала, вернулась к картам. Как скоро Мун Нагиль доберётся до Конджу? Может ли она отправить весточку ждущим у южного истока Кыма воинам?

Может быть, чёрная дыра уже появилась под звездой Лазурного Дракона, а они просто не знали об этом и потому медлили. Сколько времени Йонг потеряла из-за своих неправильных вычислений? Ей следовало немедленно сообщить обо всем Чунсоку.

– Спасибо за помощь, – поблагодарила Йонг монаха, даже поклонилась ему и встала, расправляя складки чогори. Полки с книгами покосились перед её глазами, зашатался пол. Воздух в библиотеке уплотнился, сдавил виски, Йонг схватилась за голову. Плохо, это плохо. Что её доконало? Нервное истощение или малокровие – или…

– Останьтесь здесь, юджон-ёнг, – попросил её монах мягким голосом. – Вам некуда торопиться.

– Ты… – поперхнулась словами Йонг; живот скрутило, и она успела отвернуться в последний момент – её вывернуло на пол в шаге от разложенных на циновке карт. – Святые духи… Чем ты меня опоил? За что?

Монах обошёл её, ступая мимо карт, встал, заграждая от Йонг двери. Он продолжал милостиво улыбаться, бусины на его шее стучали в такт гонгу на улице, зовущему к обеду. Лицо монаха расплывалось, силуэт таял в воздухе.

– Женщине никогда не стать драконом, – сказал он.

– Ты этого не знаешь, – выплюнула Йонг. Если она упадёт, то уже не встанет – нужно было сбежать отсюда как можно скорее, позвать на помощь.

– Знаю, – ответил монах. – Дракон Дерева заблуждается, Тоётоми заблуждается, и одним духам известно, какими сказками вы оплели всех вокруг, но мне известно, что вы врёте. Жаль, что из уст такой милой девушки звучит столько лжи.

Йонг в который раз отчаянно пожалела, что у неё не было ни смартфона, ни GPS-навигатора, ни даже кнопки SOS, как под мостами Пусана, которые спасли бы её сейчас. Кинжал она оставила в беседке, где спала, защититься было нечем.

– Если я умру, Нагиль выжжет весь твой чёртов монастырь, – зашипела Йонг. – Чунсок перережет тебе горло.

– Дракону не будет дела до предательницы, – возразил монах. – А вы – предательница.

– Кто бы говорил! – просипела Йонг.

Она пыталась дышать через раз, слушая разбухающее в груди сердце. Это яд или снотворное? Она уснёт и очнётся где-нибудь за городом – или умрёт?…

– Ты же монах! – из последних сил воскликнула Йонг. Если она будет кричать громче, её услышит кто-нибудь из воинов? Где Вонбин? Где Чунсок?

– О, я не собираюсь вас убивать, – ответил монах, лицо которого сморщилось, словно Йонг его оскорбила. – Вас передадут японскому генералу, и война закончится. Когда Тоётоми поймёт, что перед ним не дракон, а пустышка, наша страна достаточно окрепнет, чтобы защитить себя.

Он повернулся к Йонг спиной, будто уже не ждал, что она может противиться действию яда. У неё в самом деле не было сил: качались пол, стены и потолок библиотеки, подёрнулся мутным маревом силуэт монаха. Кто-нибудь. На помощь.

– Ты предаёшь Чосон из-за меня, – прошептала Йонг, слова упали ей в ноги и растворились в луже непереваренного завтрака.

– Я защищаю Чосон, – бросил ей монах через плечо и открыл двери. За ними никого не было – длинный коридор разрезали яркие солнечные лучи, и до самого выхода тянулась умиротворённая тишина. Йонг собрала всю волю в кулак, попыталась выпрямиться. На крик её не хватило, и она поползла к полкам с книгами. Противостоять монаху она не сможет, но устроить шум, на который сбегутся воины, – это ей по силам.

– Что вы… – заговорил монах, вопрос потонул в грохоте – Йонг упала прямо на книжные полки, первая опрокинулась на вторую, вторая накренилась, заскрипели по полу деревянные ножки. Книги посыпались с полок, те зашатались и упали по очереди. Йонг осталась лежать среди династических записей эпохи Троецарствия, Корё и Чосона, отдельные листы взвились в воздух вместе с пылью.

– Глупая девица! – раздражённо вскрикнул монах. Он шагнул к ней, но вдруг замер: в коридоре раздались торопливые шаги, знакомо зазвенел меч.

– Сыта-голь! – Вонбин появился в дверях библиотеки, осмотрелся и кинулся к Йонг, огибая монаха.

– Он… – зашевелила губами Йонг. Тело уже не слушалось, руки распластались по книгам, ноги онемели. – Он хочет…

– Я помогу, госпожа, вот, – затараторил Вонбин. Он склонился к ней, и когда за его спиной возник монах, Йонг не смогла произнести ни слова. – Обопритесь на меня, сыта-голь, сейчас я…

Сердце задеревенело и раскололось ещё до того, как Вонбин вдруг охнул, глаза его закатились, он осел на пол рядом с Йонг и привалился боком к опрокинутой книжной полке. Чем больше Йонг сопротивлялась, тем сильнее опутывал её морок.

– Ты… – слово пришлось вырывать из горла. Монах навис над ней и Вонбином.

– Что вы наделали, – сказал он. – Теперь этому юноше придётся сопроводить вас к японцам.

Йонг провалилась в липкий обморок.

* * *

Нагиль считал, что без юджон-ёнг переход до Конджу пройдёт спокойнее: лишних остановок не будет, лишних разговоров не будет, его воины не будут больше оборачиваться и шептаться – и гадать, что случилось с сыта-голь и не собирается ли она обернуться драконом прямо посреди тракта.

Но линия горизонта, скачущая перед глазами в такт быстрому ходу его коня, не дарила покоя. Конджу не становился ближе, солнце катилось поперёк неба с медлительностью черепахи. Нагиль вновь и вновь возвращался мыслями в раннее утро и видел перед собой удаляющиеся в дорожной пыли фигуры его воинов и госпожи.

– Сер арбо,[84] ёнгданте, – сказала идущая рядом Юна. Нагиль покосился на неё и ничего не ответил. Лучница повторила менее уверенно: – Всё в порядке?

– Сэ, – бросил в тон ей Нагиль. – Обу, Юна.

Юна заулыбалась, и, хотя разговор вышел сдержанным и неловким, ему стало чуть легче. Он осадил себя, рассердился. В Конджу нет места безопаснее, чем монастырь у северных стен, за госпожой присматривают Чунсок и Вонбин, а монахи предоставят ей долгожданный отдых. Волноваться не стоит. Как и сказала Юна, всё шло по плану.

– Нагиль! – к нему сквозь вереницу людей проламывал путь Ли Хон, и капитан остановился, чтобы встретить его.

– Там деду Пхи стало плохо, он…

– Я велел ему сесть в обоз с провизией, – разозлился Нагиль. – Почему этот старик слушает меня через раз?

Ли Хон пожал плечами, Чжихо без лишних слов развернулся и пошёл в гущу толпы, сминая строй, словно идущая вверх по течению лодка, которая портит рисунок волн. Проклятье, Нагиль надеялся, что уж до города все доберутся в целости и относительно здоровыми, без происшествий вроде подобного.

Он