Башни Эквеллора - Ирина Ростова

фыркнула девушка, непроизвольно потирая багровый шрам на запястье. – Да и нет там у тебя ничего хорошего.

Тор обиженно замолчал, но потом заулыбался, видимо, что-то вспомнив.

– Ничего ты не понимаешь в хорошем, – торжественно заключил он.

– Я понимаю в хорошем достаточно для осознания того, что, во-первых, такого рода предчувствия не к добру, а во-вторых, что причина для визита в этот сказочный уголок у нас совсем не приятная.

– Это да, – Торрен немного поскучнел и некоторое время даже молчал, подгоняя лошадку. – Только вот как вы, заучка и зануда, на пару, сами решайте, кто есть кто, умудрились пропустить на карте Башню? Или это не та? Не нашего типа? На вид – так похожа. Контр-штоты вон у ней.

– Контрфорсы, – тихонько подсказал Эррах. – Это называется контрфорсы.

– Ты мне зубы не заговаривай, не шаман, глядь, орочий, – погрозил назад пальцем, не оборачиваясь, Торрен.

– Я могу предположить, что Башня как раз нашего типа, – потерла запястье Мист. – На настенной карте, кажется, было вымаранное пятно в этом направлении, но при Мейли тут, конечно, не было никакого города. А Башня, может, вроде той, Калеба?.. За что-то запрещенная к посещению.

– Ну, точно, значит, там Добро, – хмыкнул Торрен. – С чего все-таки начнем, с замка или с поисков по городу?

– С замка, – подтвердила неизменность их заранее принятого решения Мист. – Отдадим вещи Виля, выложим все, как было. Может, что-то полезное нам расскажут, или мы сами пронюхаем. Так что прямой наводкой в замок.

– Ну, караван на Привратной должен остановиться, там до замка недалеко. Если Элианна там, она меня точно узнает.

Мист кивнула, соглашаясь: Торрена наверняка помнили вообще все, кто имел с ним дело дольше пяти минут, слишком уж чрезмерным он был во всех своих проявлениях. Высокий и широкий гигант с радостной улыбкой, он создавал обманчивое впечатление простачка, но уж кому как не Мист было знать, что мозги у ее друга есть, причем отменные – а в последнее время к ним добавились еще и магические способности как классического плана, так и основанные на Багровой магии. Мист, правда, все еще полагала, что это временное явление, остаточное от присутствия Мейли в теле Торрена. В конце-концов, Мейли не был демоном, а только демоны, вроде бы, обладали способностью вселяться в живых и вытеснять их сознание своим. Про такие вещи, впрочем, Мейли в Книге не писал. Но зато писал, на удачу Эрраха, про средства от аллергии, и это было хоть и не равноценной заменой, но тоже полезно. Если больной карвией вызывал среди окружающих панику и желание отодвинуться подальше, то беспрестанно чихающего больного карвией добрые люди наверняка сожгли бы, чтобы не мучался.

Мист сильно подозревала, что такими глупостями, как временное вселение в кого-либо, ар-Маэрэ при жизни не занимался, а вот от аллергии лечить ему случалось – возможно, даже и себя, и поэтому искомый рецепт, не имеющий толком отношения к Багровой магии, тем не менее нашелся среди всего остального лекарственного богатства. Так что в вынужденный период отдыха и простоя все они вместе – Тор, Мист и Рах – провели несколько увлекательных дней в лаборатории на Хрустовой Башне, пополняя истощенные орочьим инцидентом запасы зелий в дорогу и пытаясь сварить лекарство нужной консистенции для Эрраха. Несомненным успехом Мист считала тот факт, что эльф, вынужденный каждый прием пищи запивать омерзительной гадостью, до сих пор не отравился. Видимо эльфы – или, может, только такие особенные эльфы, как Эррах – были куда прочнее, чем казались на вид. Впрочем, вспоминая всех известных ей эльфов, начиная от Гронса, продолжая ар-Маэрэ и Алгаром, через лэри Акринну и к Эрраху, Мист могла заключить, что легенды о тонкой душевной организации, хрупкости и деликатности эльфийского народа были именно этим самым – легендами, и Эррах после слияния с Зубастой запредельной тьмой отличался от своих сородичей, по большей части, внешностью. Что касается повышенной хитромордости, то это была, кажется, индивидуальная особенность конкретно этого эльфа.

– Это с ним что? – недружелюбно поинтересовался стражник на воротах, приступая к досмотру их телеги.

– Карвия у него, дядь, – отозвался Торрен и открыл было рот для дальнейшей тирады, как стражник сделал резкий шаг назад, выставляя вперед оружие.

– Ну-ка, разворачивайтесь. Не пущу, – отрывисто сказал он. – Нам тут новые беды без надобности.

– Ээ, дядь, – все-таки попытался Торрен, выдвигаясь между нацеленной на них алебардой и своими спутниками.– Дык не заразная она, не будет ниче. Ты у кого, может, спроси?

– Да что спрашивать, сам знаю, что не надо нам тут всяких, – он угрожающе потыкал алебардой вперед.

Мист и Торрен переглянулись, и Мист поднялась на телеге во весь рост, размахивая рукой, чтобы привлечь внимание караванмейстера, который не иначе как собственной многомудрой задницей почуял неладное и уже шел к ним от своей тактической позиции у ближайшего перекрестка внутри городских стен, где он поджидал прохождения проверки всеми своими подопечными, попутно выслушивая последние местные новости от знакомых и незнакомых, но готовых поболтать.

А конфликт уже разгорался не на шутку: у Мист аж в груди заледенело, когда наверху ступенек привратной сторожки мелькнул край серой рясы Видящего.

– Дымный же пепел, – выдохнула девушка, очень остро чувствуя и свое сомнительное происхождение, и Книгу, и арсенал пузырьков с разномастной алхимией, и паче всего – присутствие любимого ученика не то, что эльфийской, а вовсе какой-то запредельной расы.

– Что за беда, дети мои? – старательно-кротким голосом вопросил Видящий, обводя взглядом ближайших “детей” немногим младше себя.

– Дык, святой отец, – вполне искренне обрадовался Торрен, который несмотря на все пережитые странности оставался пламенным последователем веры своих родителей, сполз с телеги и подошел под благословение, как приличный. Мист, скрепя сердце, последовала за ним, за край плаща притягивая за собой и Раха. – Рассуди, святой отец! Эйн, ж, в единости благий, заповедовал заботиться о сирых, об убогих. Вот мы о меньшом брате заботимся, а нас из-за него, из-за карвии, не пускают в город! Это ж не по воле Эйна, не по заветам Ласс, не по-человечески, святой ж отец! – с сияющим взором забубнил Торрен, после рассеянного благословения от Видящего продолжая цепляться за край его балахона. Мист, поддерживая, насколько возможно, легенду, обняла и прижала к себе Раха, словно оберегая и утешая брата-подростка. Мелкий и тощий, тот неплохо вписывался в роль младшего в семье из-за высокого роста “старших”, а белые волосы эльфа они, готовясь к длительной маскировке, еще в Университете выкрасили.

– Сын мой, – Видящий с некоторой брезгливостью попытался выдрать из рук Торрена свою одежду, но тот держал крепко, да еще и лобызал периодически. В целом, искренняя вера в Эйна и его благость совершенно не мешала Тору вдохновенно врать его служителям. Каким именно образом это все сочеталось