Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий

— Хорошо!

На севере англичане добрались до лагеря. Гванук очень рассчитывал, что наемники малолетнего короля Генриха (из которых состояла большая часть войска львиного королевства) поведут себя как истинные наемники — и не пройдут мимо телег и шатров. В лагере брать было почти нечего, кроме утвари и кое-каких боеприпасов. Но островитяне-то об этом не знают!

Коннице слали сигнал за сигналом «полная готовность», а в это время, убедившись, что рыцарская лава бретонцев превратилась в сумбурное месиво, Гванук отдал приказ щитоносцам и гренадерам:

— Перестроение и отход!

Даже если бьешь врага по отдельности, нельзя позволить себе увязнуть в этом битье. Иначе и глазом не успеешь моргнуть — а тебе в спину всадят новое копье. Да и пехота бретонцев была недалеко. Так что два полка осторожно отошли от конной свалки, быстро перестроились в походные колонны (каждая рота отдельно, чтобы сохранять мобильность) и двинулись к северу. Их заменили егеря: маленькие подвижные плутонги очень удобны, если враг не прет стеной. Сейчас Женихи принялись расстреливать смешавшееся рыцарство из минских арбалетов, луков и пистолетов (у них имелось всё). Главное — не дать врагу прийти в себя и не начать преследование.

А на севере передовые отряды англичан не подвели! Не смогли они пройти мимо опустевшего лагеря. Неровные линии пеших рядов невольно заворачивались вокруг шатров и палаток, самые жадные бросали всё и кидались внутрь… Тут-то Самураи и ударили! Двумя крыльями птицы, широким клином неслась пресвитерианская конница, пробивая брешь для остальной Армии. Враг, конечно, заметил атаку, но ни соорганизоваться, ни перестроиться не смог. Конные копейщики вломились в перепуганную пехоту, проламывая дорогу Армии. Где-то отдельные группы все-таки дали им отпор, но сразу за шеренгами «рыцарей» ехали пистолетчики. Стрельба в упор окончательно расчистила дорогу — и полк Самураев двинулся вперед и вширь, рубя, коля и стреляя. А в проход быстрым шагом шли гренадерские роты. Сзади всех прикрывали Женихи. Егерям еще не было тяжело: конница бретонцев пока не оправилась, атаковали считанные десятки везунчиков, а пехоте герцога де Монфора подойти мешала своя же кавалерия: и живая, и мертвая. Англичане были всё еще сильно растянуты, немалая часть их сил оставалась наверху. А конницы у островитян мало: дорого перевозить лошадей по морю. Особенно, когда не «через дорогу» в Кале, а аж до Бреста.

Корпус бригадира О прорывался! Прорывался, нанеся ощутимый удар по хитрым бретонцам и имея минимальные потери. Конечно, потерян весь лагерь, на исходе боеприпасы… Но за несколько дней можно добраться до Фужера — и там враг ничего с ними не сделает.

«Разве что голодом заморит» — снова говорил гадости внутренний голос.

— Вот дойдем и разберемся.

Пока же корпус выходил из ловушки. Конница Ариты вышла из боя и перестраивалась в самой долине, чтобы, если что, остановить натиск англичан. Пехота чуть ли не бежала. Практически по восточному склону долины, подальше от обстрела из британских лонгбоу (который уже начинался). Сейчас главное прорваться. Выйти из окружения — и уйти на северо-восток.

Несколько плутонгов егерей намертво сцепились с бретонской и английской пехотой. Гванук понимал, что эти группы уже обречены. Но, если вывести остальных — то за эти жертвы можно отомстить. Да, за спиной еще не менее четырех тысяч бретонцев, а англичан, похоже еще больше… Но врагов надо не считать, а бить!

Долина заворачивалась, расширяясь, Гванук помнил, что там уже скоро начнутся поля, окружающие большую деревню… И вдруг передовые части замедлили движение. До него донеслись какие-то команды, щитоносцы начали судорожно выстраивать стену. Тени… Что-то неуловимо мелькало, кто-то начал заваливаться. Стрелы!

Гванук засадил пятки в бока лошади и рванул вдоль бредущей пешей колонны.

Впереди удобное ложе дороги перегораживал частокол. Не прямо стена, а просто часто утыканные колья. Утыканные специально под углом на врага (на Пресвитерианцев, то есть). Пройти можно, но трудно, отнимает время, разрушает построение. Только вот за частоколом стояли наемники в красных коттдармах. Кто-то из них с утроенным усердием вколачивал новые колья в податливую французскую землю, расширяя преграду; кто-то стискивал пики, стоя за кольями; а кто-то натягивал опасные английские луки и навесом обстреливал измученных боем и бегом Пресвитерианцев!

Ловушка-то с двойным дном оказалась! Гванук яростно махнул своим порученцам, отставшим от своего командира. Надо быстро решать — враг дышит в спину. За частоколом островитян немного, максимум, тысячи полторы, а то и меньше. Но за своей городьбой они могут сделать главное: задержать Пресвитерианцев на каких-нибудь полчаса… и врагам этого хватит.

— Скачите к Арите! — заорал он парням, которые еще не подъехали. — Пусть берет весь полк и поротно шлет сюда! Надо идти на прорыв! Поротно, слышите? Не всей ордой! Вон там слева, по склону кони пройдут. Там еще нет частокола. Запомнили? Сами покажете, куда нужно выйти. Бегом! Исполнять!

План поспешный. Плохой план, что уж тут говорить! Пока конница доедет, пока поймет. И по склону идти придется шагом… практически как мишени в тире, а тут не меньше трехсот лучников. Много погибнет, ох, много.

«Но зато на все цели их не хватит — это точно! Пехота проломит частокол и атакует по фронту. Прорвемся!» — накручивал сам себя Гванук… и не верил.

Прорвутся. Но сколько народу поляжет. И за это время англичане полностью перестроятся за спиной, бретонцы подтянутся — и уже не оторваться. Ни прикрытия, ни возможности собрать раненых.

Пехота уже почти полностью добралась до опасного рубежа обстрела. Щитоносцы выстраивали стену, Головорезы прятались пока за их спинами и готовились двинуться на частокол. Егеря пока стояли чуть позади: стрельбой они сдерживали все еще малочисленную бретонскую конницу. Вот долину начали пересекать Самураи: они уже получили задачу и шли к левому склону. Там и впрямь кольев не было — трудно вколотить деревяшку в почти цельный камень.

Гванук снова огляделся и понял, что хлипкий его план все-таки провалился: англичане уже собрались в долине скопищем в несколько тысяч рыл. Увидев, что Самураи оставляют позиции, наемники малолетнего короля ринулись вперед. Эту толпу Женихи точно не остановят.

«Значит, мы остановим».

Гванук легко соскочил с лошади, вынул из ножен свой старенький, верный хвандо и двинулся к щитовой стене.

— Головорезы первого полка! — звонко, почти по-мальчишески выкрикнул он, призывая своих любимцев. — Ко мне! Тут надо кое-кого поставить на место.

Они откликнулись сразу: ветераны, помнившие дела цейлонские и сингапурские, помнившие Формозу и даже Тиндэй. Кто-то помнил самого Звезду.

Это остановят кого угодно.

Четыре роты элитных гренадеров выстраивались в широкую линию. Кто-то с показной ленцой закидывал клинок на плечо, кто-то с хитрым прищуром раздувал фитиль, кто-то просто презрительно сплёвывал в сторону орущих англичан. Если в эти ряды и попадали новички, то за такие боевые заслуги, которые даже вообразить трудно. Егеря спешно оттягивались на фланги, собираясь поддерживать Головорезов стрельбой.

Гванук нескромно встал в середину строя. Клацнуло забрало (только в Европе бригадир О обзавелся таким шлемом; обзор, конечно, ни к черту и дышать тяжело, но в массовой свалке вещь незаменимая!). Поднял свой клинок в самый зенит небес.

— Головорезы, к бою!

Англичане бежали вперед счастливые и радостные. Они верили, что численное превосходство уже делает их победителями. Они видели перед собой небольшой отряд, хоть, и латный, но почти без щитов и копий, который даже толком не держит строй. В их глазах уже бродило марево мечтаний, в которых они сметают эту жидкую линию, прорываются в спину основному корпусу Армии и довершают разгром. А потом грабят трупы, наполняя свои кошели.

Левый угол рта у Гванука сам собой пополз в сторону, слегка приоткрывая ровную линию зубов.

«Сейчас мы разрушим чьи-то мечты».