Семиозис - Бёрк Сью

Мы перестали давать самкам успокоительное, потому что все участники первой миссии (включая Сосну) считали, что у самок руководящая роль и что они гораздо рассудительнее Клетчатого. Ну, так оно и оказалось. Самки друг друга не били, только много и очень громко орали. Они не угрожали нам, а заносчиво и высокомерно нас игнорировали.

Мы начали устраивать самкам экскурсии по городу. Ну, вообще-то нам пришлось их умолять, а потом волочить почти насильно. Я начала называть их царицами. Нашла это слово в старой земной книге. Оно означало женщин, которые правят самонадеянно и держатся высокомерно. Царицы!

На четвертый день операции «Одомашнивание» я решила провести экскурсию сероглазой и еще одной, которую мы назвали Беллоной за ее воинственность. Она была чуть крупнее Сероглазки с едва заметными полосками на коричневом мехе.

Теплый утренний ветерок заставлял навес хлопать, охранники приветственно мне помахали.

– Чек-ооо! – крикнула я. – Доброе утро! Идем!

Дети подскочили и отбежали, сгрудившись у рощи. Царицы не пошевелились. Сероглазка сидела на циновке. Я взяла ее за толстокожую руку и мягко потянула, держа пальцы подальше от ее когтей.

– Пошли! Будет весело. Мы тебя даже обедом угостим.

Сначала она меня игнорировала, но в конце концов встала. Я передала ее руку Петру, который часто ходил со мной на экскурсии (плюс еще несколько охранников). Он был шестнадцатилетним внуком Татьяны, и его основной обязанностью было убежать и привести подмогу в случае необходимости.

При моем приближении Беллона отступила на несколько шагов и сказала что-то недружелюбное.

– Ты еще наш город не видела, – сказала я. – Ну, вообще-то, и ваш город тоже. – Я взяла ее руку и не позволила ее отдернуть. – Ты же знаешь, что мы не собираемся вам вредить. Какк-ккак! Пора идти.

Я потянула. Потом потянула сильнее. Еще одна царица сказала что-то, и у них начался короткий враждебный разговор. А потом Беллона все-таки пошла.

Мы двинулись к воротам, и за нами пристроилось двое охранников. Беллона сделала пару быстрых шагов – просто чтобы показать, что могла бы сбежать от всех нас, если бы захотела. Но когда мы зашли за стены, она остановилась как вкопанная и стала смотреть.

– Эй, тут красиво! – сказала я. – Я ведь говорила. Пошли, покажем вам еще больше.

В знак приветствия дети закрепили на зданиях надписи на стекловском. «Клиника». «Дом Собраний». «Центр даров». «Купальня». «Столовая». «Музей стекловаров». Похоже, царицы их не замечали. Сероглазка время от времени что-то ворчала Беллоне, а Беллона ворчала в ответ. Никакой реакции, пока они наконец не начали принюхиваться к кухне. Рагу из оленьих крабов с луком. Пахло чудесно, и я велела поварам выдать им по миске. Они все заглотали, а когда доели, Беллона швырнула миску на землю.

Она отреагировала! И я подумала, дурочка: Сероглазка уже бывала в городе и не впечатлена, а вот Беллона здесь в первый раз – и мы уже привлекли ее внимание. Ей понравится музей. Мы пошли туда, и я открыла дверь. Там полно фрагментов механизмов, старой посуды, обрывков ткани, стальная кружка… масса поразительных артефактов. Но самое главное – там в одном из эркеров есть диорама с разрушенным городом, а в другом – галерея с парой дюжин керамических портретов стекловаров с кладбища – и все надписи сделаны не только на мирянском, но и на стекловском. Беллона увидит, что к ним относятся с почтением и что они – наши друзья или хотя бы могут стать нам друзьями.

Мы вошли внутрь, и наши шаги звучали гулко. Я указала на диораму и галерею со всем энтузиазмом, какой демонстрировала бы при обучении группы маленьких детей.

– Мы особенно гордимся вот этим. – Они, конечно, не понимают, но звуки и жесты важны. – Это был ваш город – и он может снова стать вашим.

Ей было неинтересно. По-моему, она ни на что не смотрела. С этими совершенно неподвижными лицами разве можно определить? Я решила пропустить Галерею Гарри несколькими домами дальше – еще одну дань стекловарам. Ее это не тронет, и к тому же дети и коты уже приготовились для них танцевать. Наше послание было совершенно ясным: «Мы хотим с вами дружить, так что одомашнивайтесь». И их ответ тоже был ясен: «Отвяжитесь».

Но пока дети и коты пели и кружились, мне пришло в голову взглянуть на это с точки зрения цариц. После всего, что было – нападений, и смертей, и нынешней жизни в холодном шатре без одежды, – Сероглазка должна меня всеми силами ненавидеть.

Дети и коты закончили выступление для Сероглазки и Беллоны (отличное представление с поразительными акробатическими трюками). Мы, миряне, захлопали и одобрительно закричали. Царицы изображали статуи. Серьезный мальчуган принес им гирлянды цветов и проговорил, стараясь передать стекловские звуки: «Конг-ви, конг-ви». Мы надели гирлянды царицам на шеи.

Позже, на заседании комитета в Доме Собраний, я сказала:

– Сероглазка понюхала цветы. Розы, очень душистые. А Беллона сказала что-то вроде «ротротротрот», и это все, чего мы добились, то есть, по сути, ничего. Я отвела их обратно к навесу. И там все царицы начали друг на друга орать.

– Они обсуждали визит, – сказал Бартоломью. – Но они расходятся в интерпретации событий. – Он почти все свое время проводил у навеса, наблюдая, и был готов общаться, если они захотят (они не хотели). – По-моему, мнение Беллоны особенно не совпадает с остальными.

– Не спешат одомашниваться, – проворчала Сосна. – Этим утром я развела работников и основных по разным загонам. Мы решили, что это может помочь.

– И помогло же? – отметил Канг. – Меньше драк, больше честных драк. И дерутся одни и те же, одни и те же против других, определенных других.

– Точно, там имеются группировки, – согласилась Сосна и передразнила Бартоломью: – Несовпадающие мнения. Особенно у Клетчатого, но это предсказуемо.

– Тогда давайте разделим их еще сильнее, – предложила я. – Например, на разные группировки основных.

– Хорошо, – согласилась она. – Определи людей для постройки загонов. Но все работают на полях, как и следует, потому что поля нуждаются в уходе. У нас не хватит людей, чтобы все это устроить.

«На это уйдет время, – отметил Стивленд. – Однако и награда будет огромной».

– Сколько времени? Мы не такие медленные, как растения.

Стивленд дал ей ответ после небольшой паузы. Он в последнее время часто делает паузы, видимо, размышляет – как это делала Татьяна.

«Разум затрудняет прогнозирование, однако разумный выход всего один».

– Зато есть масса глупых, – парировала она.

«Действуя разумно, мы ограничиваем вероятность глупостей, подобно тому как обрезка дерева направляет его рост».

– Чтобы все получилось, понадобится масса обрезчиков, – сказала Сосна.

Некоторые Бусины начинают кивать.

После паузы Стивленд ответил:

«Я предлагаю стреножить тех стекловаров, которые склонны к дракам, чтобы ограничить им возможность ходить и лягаться. Возможно, связав им задние ноги».

– Они их развяжут.

«Проклейте узел».

Сосна побагровела. Думаю, ей не хотелось, чтобы Стивленд оказался умнее ее. Я поняла, что надо продолжать совещание. Если ей не по нраву операция «Одомашнивание» – прекрасно, у всех есть право на собственное мнение, вот только ее поведение стало напоминать мне царицу.

– Поручим это мастерам по коже, – сказала я, – у них найдутся прочные кожи и клей. Флора, ты с ними поработаешь?

– Учтите, – вмешалась Сосна, – что завтра будет гроза. Они окажутся под дождем. Им это не понравится.

– Будут стреножены, будут сотрудничать, получат крышу, – заявил Канг. – Могу делать крыши, крыть крыши, отдельные, и так мы их быстро разделим. Ведете себя хорошо – остаетесь сухими.

«Награда за хорошее поведение – это большой шаг к одомашниванию, – одобрил Стивленд, и Канг ухмыльнулся. – Мы с медиками пришли к выводу, что они общаются за счет запахов, используя различные летучие соединения и феромоны. Это объясняет относительную бедность звучащей речи. При вскрытии мы обнаружили, что их органы обоняния просто огромные, и имеются крупные железы, создающие и распределяющие запахи. Обоняние у них намного тоньше моего и вашего, вот почему вы не заметили эти запахи, а мне надо спешно вырастить более чувствительные органы. Нам надо проанализировать и выучить их химический язык».