Венера плюс икс. Мечтающие кристаллы - Эдвард Гамильтон Уолдо

времени прошло с тех пор, как он ее вылечил? Девять лет? Десять?

– И ты показал?

– Успокойся, Зи. Нет, не показал. Отговорился, что нужно костюмы подготовить, и улизнул. Но он передал приказ явиться в лабораторию завтра до десяти утра. Ума не приложу, как отвертеться.

– Я боялась, что однажды это случится, – произнесла она с дрожью в голосе. Обняла колени и уткнулась в них подбородком.

– Все будет хорошо, – сонно пробормотал Горти. – Я что-нибудь придумаю. Может, забудет.

– Не забудет. У него мозг – как арифмометр.

– Ну, значит, придется показать.

– Я тебе сотню раз говорила – ни в коем случае!

– Ладно, ладно… Но почему?

– Ты мне не доверяешь?

– Ты же знаешь, что доверяю.

Зена не ответила, продолжая задумчиво сидеть в напряженной позе. Горти задремал.

Позже – часа через два – его разбудило прикосновение руки Зены к плечу. Лилипутка присела рядом с кроватью на корточки.

– Проснись, Горти! Проснись!

– Чего?

– Слушай сюда! Ты говорил, что все помнишь… Прошу тебя, проснись! Помнишь Кей?

– О-о, еще бы.

– Какой у тебя был план на будущее?

– Вернуться, еще раз увидеться с Кей и рассчитаться со старым Армандом – ты об этом, что ли?

– Точно. Теперь ты так и сделаешь.

– Ну да, ну да. – Он зевнул и закрыл глаза.

Зена встряхнула его еще раз.

– Немедленно, Горти. До наступления утра. Прямо сейчас.

– Прямо сейчас?

– Вставай, Горти! Одевайся. Я не шучу.

Он протер глаза.

– Зи… ночь на дворе.

– Одевайся, – процедила она сквозь зубы. – Живей, Детка. Нельзя оставаться ребенком всю жизнь.

Горти сел на край кровати и стряхнул с себя последние остатки сна.

– Зи! – воскликнул он. – Уезжать? Ты имеешь в виду – насовсем? Бросить балаган, Гавану и… тебя?

– Именно. Одевайся, Горти.

– Но куда я поеду? – Он потянулся за одеждой. – Что я буду делать? Я же никого не знаю!

– Где мы сейчас находимся, представляешь? Всего в пятидесяти милях от твоего родного города. Ближе до конца года уже не подъедем. Ты и так пробыл с нами слишком долго, – добавила она внезапно погрустневшим голосом. – Надо было уехать раньше… год назад, два года. – Она протянула чистую блузку.

– Зачем вообще уезжать?

– Можешь считать это наитием. Тебе нельзя идти на встречу с Людоедом завтра утром. Ты должен убежать, спрятаться.

– Что ты скажешь Людоеду?

– Что ты получил телеграмму от двоюродного брата… или что-нибудь в этом роде. Придумаю. Тебе об этом никогда не придется беспокоиться.

– Никогда?.. Я что, больше не вернусь?

– Увидишь где-нибудь Людоеда – поворачивайся и беги. Прячься. Делай что угодно, лишь бы он до тебя не добрался.

– А как же ты, Зена? Я ведь и тебя больше не увижу! – Горти застегнул боковую молнию на серой плиссированной юбке и подставил лицо, чтобы Зена подвела ему брови карандашом.

– Увидишь, – ласково ответила она. – В один прекрасный день. В одном прекрасном месте. Напиши мне, сообщи, где остановился.

– Написать? А если Людоед перехватит письмо? Тебе не попадет?

– Нет. – Она присела, осмотрев Горти оценивающим женским взглядом. – Напиши Гаване. Отправь дешевую открытку. Без подписи. Напечатай ее на машинке. Какую-нибудь рекламу – шляпы там, прически. Укажи обратный адрес, но поменяй местами все пары цифр. Не забудешь?

– Запомню, – уклончиво ответил Горти.

– Я знаю, что запомнишь. Ты никогда ничего не забываешь. Сейчас ты пока еще ребенок. Будь на твоем месте кто-то другой, я бы сказала, что недоразвитый. Но ты прочитал столько книг… Анатомию помнишь, Горти? Психологию?

– Конечно, и естественные науки, и музыку. Зи, как я буду жить? Мне не у кого спросить совета!

– Настало время жить своим умом.

– Я понятия не имею, с чего хотя бы начать! – взмолился он.

– Эх, милый мой… – Зена подошла, поцеловала его в лоб и в кончик носа. – Выходи на магистральное шоссе, понятно? Никому не попадайся на глаза. Пройди по шоссе с четверть мили, потом поймай автобус. Не садись в попутки – только в автобус. Приехав в город, дождись на автовокзале девяти утра и сними комнату в каком-нибудь общежитии. Найди поспокойнее, на тихой улице. Не швыряй деньгами. Устройся побыстрее на какую-нибудь работу. Снова стань парнем – сбей Людоеда со следа.

– А я вырасту? – озвучил Горти профессиональный страх всех лилипутов.

– Может, и вырастешь. Не торопись искать Кей и Арманда, пока не почувствуешь, что готов.

– Как я это почувствую?

– Сам увидишь. Чековую книжку взял? Деньги отправляй в банк почтовым переводом, как всегда. Наличные есть? Хорошо. Ты не пропадешь, Горти. Никого ни о чем не спрашивай. Никому ничего не рассказывай. Если что-то надо сделать, делай сам. Или обходись.

– Я им… чужой.

– Знаю. Ты привыкнешь, как привык к жизни у нас. Вот увидишь.

Горти, грациозно передвигаясь на высоких каблуках, подошел к двери.

– До свиданья, Зи. Я хотел бы… Ты не сбежишь вместе со мной?

Зена покачала черноволосой головкой.

– Я не посмею, Детка. Я единственный человек, с кем Людоед еще разговаривает. Разговаривает по-настоящему. К тому же я… должна следить за ним.

– А-а. – Горти приучился не задавать лишних вопросов. Среда сделала его инфантильным, беспомощным, заранее покорным. Он робко улыбнулся и повернул к двери.

– До свиданья, милый, – с улыбкой прошептала Зена.

Когда Горти ушел, она упала на кровать и зарыдала. Проплакала всю ночь. И только на следующее утро вспомнила про глаза-кристаллы Джанки.

8

С того туманного вечера, когда Кей Хэллоуэл, глядя в окно, увидела, как Горти Блюэтт залезает в кузов ярко размалеванного грузовика, прошло двенадцать лет. Годы не принесли семейству Хэллоуэлов ничего хорошего. Они переехали в дом поменьше, потом в квартиру, после чего умерла мать. Отец продержался недолго и вскоре ушел к жене. В девятнадцать лет Кей пришлось бросить первый курс колледжа и устроиться работать, чтобы помочь брату закончить подготовительный курс медфакультета.

Она выросла в спокойную блондинку, осторожную, уравновешенную, с глазами цвета сумерек. Жизнь взвалила тяжкий груз на ее молодые плечи, но Кей не горбилась. В глубине души она боялась спасовать, поддаться чужому влиянию, отступить, поколебаться, поэтому на людях держалась с тщательно заученным достоинством. Перед ней стояла большая задача – помочь Бобби преодолеть тернистый путь, ведущий к званию врача. Из самоуважения она снимала приличное жилье и носила приличную одежду. Она была не против отдыха и увеселений, но время для них пока не наступило. И не наступит ни завтра, ни через неделю. Когда-нибудь, может быть… Даже посещая танцы или шоу, она предавалась удовольствию с опаской, чтобы поздние часы, новое увлечение или само ощущение веселья, не дай бог, не помешали работе. А жаль, ибо внутри нее таился неиссякаемый источник радости.

– Доброе утро, господин судья! – Как она ненавидела этого типа с трепещущими ноздрями и дряблыми белыми руками. Начальник Кей, Спинни Хартфорд из адвокатской конторы «Хартфорд и Хартфорд», был вполне сносным человеком, но якшался порой с теми еще субъектами. Ничего не поделаешь, таков мир законников. – Мистер Хартфорд увидится с вами через минуту. Прошу вас, присядьте.

Да не сюда, мокроглазый! Господи, уселся прямо рядом с ее столом. Как обычно.

Кей нацепила