Польша или Русь? Литва в составе Российской империи - Дарюс Сталюнас

а также история и география России. Кроме того, для желающих предусматривалась возможность обучаться и в русских гимназиях, где как предметы должны были преподаваться польский язык и польская литература[1023]. Однако варшавский генерал-губернатор Георгий Антонович Скалон не поддержал этих достаточно радикальных перемен, и в Санкт-Петербурге решили, что рассмотрение вопроса является «несвоевременным»[1024].

В бытность И. И. Толстого министром народного просвещения были изменены и условия преподавания «местных языков» (польского и литовского) как предмета в Северо-Западном крае. Если постановления, принятые в Санкт-Петербурге в 1905 году (указ от 1 мая и решение Ученого комитета Министерства народного просвещения от 22 сентября), предусматривали преподавание этих языков как необязательных предметов в государственных школах только в том случае, если большинство учащихся является литовцами или поляками (в первом документе говорилось о большинстве в определенной местности, во втором – в конкретной школе[1025]), то 21 января 1906 года Министерство народного просвещения позволило вводить эти предметы и там, где конкретная национальная группа не составляла большинства[1026]. Таким образом, польский язык как предмет был введен в некоторых средних, высших начальных и двуклассных начальных училищах Виленского учебного округа[1027]. Однако достаточно быстро, в конце апреля 1906 года, И. И. Толстой, так же как и председатель Совета министров Сергей Юльевич Витте, был снят с должности, и эти отставки стали символом конца относительно либеральной эпохи.

Невзирая на то что императорский указ от 22 апреля 1906 года предусматривал в части Гродненской губернии, где компактно проживали поляки, возможность введения в начальных школах польского языка как предмета обучения, а также на проведенные в 1906 году четыре (!) заседания высокопоставленных чиновников в Вильне и Гродно, в ходе которых была установлена «польская территория» в Гродненской губернии, это решение так и не было приведено в исполнение. В более поздние годы высокопоставленные местные чиновники ставили под сомнение надежность проведенных в 1906 году исследований[1028]. Очевидно, часть местных чиновников вовсе не стремилась выполнять это решение, и критика в отношении сбора данных была только поводом для того, чтобы преподавание польского языка в принципе не было введено в начальных школах Гродненской губернии. В период после 1905 года национальная политика в империи снова изменилась, и часть имперских бюрократов не желала предоставлять полякам новые «привилегии».

Постепенно в представлении части имперских чиновников поляки снова получили статус врагов империи на западных окраинах. Эти изменения можно проследить и в отчетах гродненского губернатора Николая Григорьевича Неверовича. Рассматривая ситуацию в 1907 году, он уделял много внимания опасной деятельности революционеров-евреев и отмечал, что на определенное время она сплотила русских и поляков. В последующие годы губернатор переносит акцент на вредную деятельность поляков, при этом в донесениях осталась и отрицательная оценка деятельности евреев[1029]. Это объясняет, почему часть пунктов указа от 1 мая 1905 года, например о выборах в институты дворянского самоуправления, так и осталась невыполненной и, если верить членам Государственного совета полякам А. Мейштовичу (А. Meysztowicz), Р. Скирмунту (R. Skirmunt) и С. Лопацинскому (S. Lopaciński), указ выполнялся лишь в течение нескольких лет после его издания, позже административная практика изменилась, и местные чиновники делали все возможное, чтобы не дать полякам пользоваться предоставленными указом правами (губернаторы не спешили выдавать разрешения на покупку земель для устранения чересполосицы, «для округления границ» и промышленных целей, в 1911 году Кассационный департамент Правительствующего сената пояснил, что поляки не могут приобретать землю у юридических лиц, и так далее)[1030].

Тенденцию имперских властей трактовать поляков in corpore как враждебный элемент, от влияния которого следует ограждать другие этнические группы, прежде всего «русских», прекрасно иллюстрирует история введения земств в Западном крае. Этот институт местного самоуправления в 1864 году был введен на всей территории Российской империи, кроме некоторых окраин. В Западном крае земства введены не были, поскольку правящий режим опасался, что в земствах будут доминировать поляки. Бюрократическая переписка по вопросу введения земства в Западном крае началась в самом конце XIX века и закончилась в 1911 году после того, как Николай II утвердил закон о введении земства в шести губерниях Западного края[1031]. В «литовских» губерниях (Виленская, Ковенская, Гродненская) этот институт введен не был. Виленская и Ковенская губернии были исключены из ареала применения закона, поскольку, как считал министр внутренних дел, «в Ковенской и Виленской губерниях при указанных условиях оказались бы совершенно лишенными в большей части уездов русского облика, а это ‹…› нежелательно в видах государственных, с точки зрения же господства русской идеи в крае и совершенно недопустимо»[1032]. Больше всего имперские власти боялись, что институты местного самоуправления попадут в руки к полякам. Меньшее внимание в этом контексте в историографии уделялось факту невведения земств и в Гродненской губернии. Согласно официальной версии, имперские чиновники приняли решение не применять этой реформы и в Гродненской губернии, поскольку введение здесь земства могло осложнить администрирование Виленского генерал-губернаторства, где земства были бы введены только в одной губернии[1033]. Этот мотив действительно мог быть важен для бюрократов, но он, возможно, не был единственным. Упразднение института Виленского генерал-губернаторства с различной интенсивностью обсуждалось властями империи с 1863 года, с 1909 года пост генерал-губернатора оставался незанятым, и в начале 1911 года было принято решение об упразднении генерал-губернаторства[1034]. То есть в 1909–1910 годах бюрократы могли предполагать, что в ближайшем будущем Виленское генерал-губернаторство может быть упразднено как институт. Поэтому, возможно, правящая элита империи с подозрением смотрела на Гродненскую губернию как на территорию, находящуюся под слишком большим польским влиянием: здесь проживало достаточно большое количество белорусов-католиков, и по этой причине население губернии воспринималось как «доступное, несомненно, влиянию полонизма»[1035].

В то же время в шести других губерниях Западного края выборы в земское самоуправление должны были проходить согласно системе национальных курий с тем, чтобы русские получили в земствах большинство. Это решение прекрасно иллюстрирует приоритеты национальной политики государства. Такое решение было принято несмотря на то, что часть участников проходивших в государственных учреждениях дискуссий предупреждали об отрицательном влиянии национальных курий на процессы интеграции: такая процедура могла привести к ситуациям, когда представители нерусских народностей будут действовать в интересах прежде всего своей национальной группы, а не всего населения[1036]. Следовательно, приоритетом для правящей элиты империи являлась защита интересов «русских», в то время как интеграция представителей недоминирующих этнических групп, и прежде всего поляков, была менее важна, более того – при такой позиции чиновников вряд ли возможна. Реализацию именно такого направления политики мы и наблюдаем на проходившем в апреле 1914 года в Санкт-Петербурге совещании высокопоставленных чиновников, посвященном «борьбе с польским влиянием в Северо-Западном крае».

Участвовавшие в совещаниях чиновники были особенно озабочены наблюдавшимся