Условности - Теодор Драйзер

да было. Ведь, несмотря на все сомнения, его даже сейчас не покидало ощущение, что Берил не совсем с ним честна. Впрочем, за пределами того короткого периода времени, в течение которого произошли встревожившие его события, он не смог обнаружить ничего, за что можно было бы зацепиться, ни одного хоть сколько-нибудь подозрительного обстоятельства. Детективному агентству тоже не удалось ничего узнать. Ровным счетом ничего. Стало быть, деньги – целых сто долларов – были потрачены впустую. Как же так вышло?

2

Проблема состояла в том, что Гил от природы был подозрителен, да к тому же не слишком умен. Типичный клерк – с умом и взглядами клерка. Он никогда не достиг бы больших высот, ибо попросту не мог, и все же Берил не питала к нему неприязни. Он так сильно ее любил, был так великодушен – по крайней мере, по отношению к ней – и прикладывал все силы к тому, чтобы обеспечить ее и Шалуна, а это, согласитесь, тоже немало. Еще одна проблема состояла в том, что он был чересчур нежен и чересчур навязчив, и если не работал, то постоянно вертелся рядом. Ему и в голову не приходило пойти куда-либо без нее, разве что по работе, когда не удавалось отвертеться. Но если он и уходил, то так спешил вернуться домой! Даже когда у нее еще и в мыслях не было стать его женой (он тогда работал экспедитором в «Три-Стейт», а она – стенографисткой у Бэггота), она прекрасно видела, что человек он ничем не примечательный. Он не излучал такой силы, как мистер Бэггот, на которого она тогда работала и чьим помощником стал впоследствии Гил. И действительно, мистер Бэггот как-то раз сказал о нем: «Гилберт хороший малый – трудолюбивый и преданный, но ему недостает широты взглядов». И все же, несмотря на все его недостатки, она за него вышла.

Почему?

Трудно сказать. Он был весьма недурен собой, даже красив, и в то время это было для нее очень важно. Большие карие глаза, бледный лоб, румяные щеки, и такие красивые чистые руки. К тому же для молодого человека его положения он всегда очень хорошо одевался. А еще он был страстным и преданным как пес: всегда у ее ног. Но ей все равно не стоило выходить за него замуж. Это было ошибкой. Он ей не подходил. Теперь-то она это понимала. Честно говоря, она понимала это и тогда, но не позволяла здравому смыслу взять над ней верх. Она всегда была слишком сентиментальной и недостаточно практичной. Не то что теперь. Лишь выйдя замуж за Гила и столкнувшись с проблемами, которые неизбежно влечет за собой жизнь в браке, она начала понемногу прозревать. Но было слишком поздно.

Да, она вышла замуж, а спустя полтора года, когда первоначальное очарование развеялось, у нее появился Шалун, он же Гилберт-младший. С его рождением в ее жизнь вошли совершенно новые эмоции, испытывать которые, как ей раньше казалось, она попросту не способна. По мере того как ее интерес к Гилберту понемногу пропадал, интерес к Шалуну, слабый вначале, вспыхнул с небывалой силой. И в последующие три года лишь возрастал. Она обожала сына и даже помыслить не могла о том, чтобы хоть как-то ему навредить. И все же временами она так уставала от однообразной скучной жизни, которую вынуждена была вести. Гил по-прежнему зарабатывал всего сорок пять долларов в неделю. И на эти деньги приходилось покупать продукты, одежду и содержать дом. Задача не из легких. Она, конечно, предпочла бы выйти на работу, но с трехлетним ребенком на руках это было непросто. К тому же Гил даже слышать об этом не захотел бы. Он был одним из тех молодых супругов, что полагают, будто место жены дома, даже если не могут ей обеспечить должного уюта.

Зато в последние несколько лет у нее появилась возможность больше читать и размышлять, хотя раньше времени на это решительно не хватало. До замужества все ее мысли занимали лишь парни да подружки. Теперь же почти все подруги вышли замуж, и общение постепенно сошло на нет. Зато чтение и размышления занимали почти все свободное время, и благодаря этому в ней начали происходить перемены. Она была уже не той девушкой, на которой женился Гил. Она стала мудрее, знала о жизни куда больше, чем он сам, думала больше и совсем по-другому. Гил же оставался на том уровне развития, как и в день их свадьбы, стремился продвинуться по службе в компании «Три-Стейт» и иногда выкраивал немного времени, чтобы выбраться в загородный клуб и немного поиграть в гольф или теннис. Он ожидал, что она станет заискивать перед доктором Рилком и его женой, а также перед мистером и миссис Стоффт, потому что у них была машина, а мистер Стоффт и Гил любили играть в карты. Помимо этого его совершенно ничто не интересовало.

Время шло, и Берил все больше убеждалась в том, что Гил никогда не добьется успеха. А ведь Элис ее предупреждала. У него совершенно отсутствовала деловая хватка, и ему даже в голову не приходило, что деньги можно зарабатывать не только на производстве канцелярской продукции. Но свое дело требовало вложения средств, которых у него никогда не было. Все их знакомые процветали. И возможно, осознание этого факта подтолкнуло ее к чтению, изучению живописи и других видов искусства. Творческие люди пробуждали в ней неподдельный интерес в отличие от тех, кто просто зарабатывал деньги.

И все же она ни за что не решилась бы на этот опасный роман с мистером Баркли, если бы не невыносимая хандра, захлестнувшая ее с головой, когда Шалуну было примерно два года, а Гил с ума сходил от беспокойства, поскольку мог потерять место в «Три-Стейт». Все деньги, которые им удалось скопить, он вложил в кредитно-строительное предприятие, и когда оно прогорело, им пришлось довольно туго. Денег катастрофически не хватало, а изменений к лучшему ждать не приходилось. Она и раньше не могла похвастаться разнообразием нарядов, а теперь и вовсе денег хватало лишь на самое необходимое. А ведь она моложе не становилась, да и Шалуна нужно было поднимать. Она вновь начала оттачивать навыки стенографии, и если станет совсем худо…

И все же она не ввязалась бы в ту авантюру, которая едва не закончилась катастрофой для нее и Шалуна – ибо, если бы Гил узнал, то непременно отобрал бы у нее сына, – если бы не книга мистера Баркли «Твоя лучшая пора»,