Укрощая хаос - Бен Гэлли

звучала крайне резко и кровожадно. Я мечтал разобраться с убежищем и совсем не задумывался о том, что станет с моей ценностью, с моей свободой, когда я его взломаю. Не думал я и о том, смогу ли я его взломать. Все, что у меня было, – это расплывчатое обещание, данное сестрами, но сейчас, когда они провернули эту уловку, оно стало еще более расплывчатым. Мне захотелось сглотнуть комок.

Итейн наклонился к уху Сизин, а Яридин и Лирия тем временем обменялись долгим взглядом.

Вскоре у Хираны лопнуло терпение.

– Я жду! Или мечи и копья решат все здесь и сейчас?

Услышав эти слова, оставшиеся у Хираны солдаты стукнули копьями об пол. Я всегда удивлялся тому, что, если у солдат лишь крошечные шансы выжить, ими часто овладевает не трусость, а боевая ярость. Я видел ее у пьяниц, которых избили до полусмерти в переулке, и у карманников, которых поймали в таверне. В необычайное время происходят необычайные события, а день, когда ты умираешь – даже во второй раз, – никак нельзя назвать заурядным.

Сизин ответила не сразу. Я почти видел, как из нее рвутся ненависть и гнев, но, к ее чести, нужно признать, что она удержала себя в руках.

– Перемирие, – прошептала она, глядя на сторонников Культа Сеша.

– Перемирие, – отозвались сестры. Даниб, стоявший рядом с ними, бросил на пол свою половину копья. – Но мы на стороне будущей императрицы, – добавили они.

Не говоря ни слова, три стороны образовали сплоченные группы, ощетинившиеся острой сталью. Словно танцоры, зараженные моровой болезнью, они кружили вокруг друг друга, стараясь держаться как можно дальше от остальных – до тех пор, пока не добрались до дверей.

Сизин прошла первой – она все еще не доверяла призракам культа и не хотела, чтобы они были рядом с ней, особенно сейчас, когда они подобрали брошенное оружие. За ней последовала Хирана, а затем Культ Сеша. Прибывшие на помощь королевские гвардейцы, раскрыв рты, изумленно взирали на эту странную процессию врагов, которые выходили из зала один за другим. Я бы разделил их удивление, если бы не нож у моего горла. Подчинившись угрозам Хираны, Сизин приказала охране отступить дальше по коридору. Тех, кто был слишком ошеломлен и уже не понимал, где находится, Итейн растолкал лично. Будущая императрица по-прежнему оставалась главной – по крайней мере, сейчас.

Время от времени один из воинов задевал что-нибудь копьем, и все застывали на месте и настороженно бросали взгляды друг на друга. Напряжение было невыносимым. Мы, словно вступившие в поединок крабы, ползли бочком по коридорам и вверх по лестницам, пока не добрались до вершины Небесной Иглы.

– Надеялся сбежать и бросить меня на произвол судьбы, Келтро? – шепнула мне на ухо Хирана. – Не повезло тебе.

Я уже не боялся и не уважал ее, и поэтому все, что у меня осталось, – это дерзость. Я помнил, как сильно она нравилась вдове.

– А ты думала, что можешь без труда прилететь сюда и занять престол, Хорикс? И как успехи?

Ее клинок оцарапал мне горло, и по моим плечам разлилась боль.

– Тебе стоит открыть убежище и узнать.

Как только у меня появлялась такая возможность, я поглядывал на строй светящихся сторонников Культа Сеша в красных одеждах. И каждый раз по крайней мере одна из сестер смотрела прямо на меня. Они были бледны, словно чистый папирус, но, похоже, умоляли поверить им. Неохотно или скорее с надеждой я решил положиться на них.

На то, чтобы выбраться из толпы гвардейцев и подняться по лестнице на верхние этажи Небесной Иглы, понадобилась целая вечность. Наконец мы оказались в длинном пустом коридоре, за которым находилось убежище. Меня наполнила пьянящая смесь возбуждения и страха; я уставился на большую, богато украшенную деревянную дверь, заглубленную в песчаник. Мне хотелось поскорее узнать, что там, за ней. Фаразар был настолько уверен в своем огромном сейфе, что охрану он поручил лишь небольшой горстке стражников. Перед дверью убежища стояли четыре солдата в ярких золотых и бирюзовых доспехах. Они, казалось, были слегка встревожены тем, что рядом с их постом собралась такая разношерстная толпа. Их копья были направлены на нас, и я должен был воздать должное – их руки совсем не дрожали.

Мои натренированные глаза уже искали замочные скважины среди лакированного дерева, меди и золотой филиграни, но я не увидел ничего, кроме ручек. Они были исключительно для вида. Я посмотрел на странную резьбу, думая о том, что совершили эти особенные люди, если удостоились чести быть изображенными на двери императора.

– Прочь с дороги, – приказала Сизин.

Самый высокий солдат заговорил; его голос дрожал. Охрана уже увидела Даниба, который заслонил собой почти весь солнечный свет в большом коридоре.

– Мы подчиняемся только приказам императора, – заявил он.

– Я будущая императрица.

– Мы не можем уйти, – сказал солдат, явно жалея об этом.

– Позвольте, мы все сделаем, – сказала Лирия.

Даниб развел руки в сторону и потянулся; его стальные доспехи заскрежетали.

– Нет. Итейн, – сказала Сизин, и ее призрак, вздохнув, поднял свой меч.

– Парни, это неизбежно, – сказал он гвардейцам, подходя к ним.

– Назад! – крикнул солдат.

Призрак замахал огромным мечом. Клинок показался мне смутно знакомым – серая сталь и обсидиан, с серебром на рукояти. Меч, должно быть, был пяти футов длиной, но Итейн управлялся им так, словно тот весит не больше, чем кусок хлеба. Туман поднимался над клинком, обвивался вокруг гарды и латной рукавицы Итейна и смешивался с его парами.

Итейн был и ловким, и безжалостным. Первый солдат напал на него, подняв щит и быстро нанося удары копьем. Итейн нырнул под копье и ударил под щит, отрубая ноги солдату. Тот с воплем упал, окрасив белый мрамор своей кровью.

Следующий солдат высоко подпрыгнул, надеясь проткнуть Итейна, но призрак сделал шаг в сторону и махнул мечом, разрезав солдату шею.

Третьему солдату Итейн разрубил копье пополам, затем еще раз пополам, а потом огромный меч проткнул щит солдата, словно папирус.

Четвертый страж, оставшись один, выбрал другой подход: он бросил щит и копье и распростерся на мраморном полу.

Итейн неодобрительно зацокал языком.

– Какой позор.

Меч, словно молния из темной стали, опустился, пронзая солдата, и воткнулся в мрамор с пугающей и отчасти знакомой легкостью.

Высвободив клинок, призрак повернулся к нам, искоса посмотрел на Даниба и вернулся к Сизин.

– После тебя, бабушка, – сказала Сизин Хиране, указывая на дверь.

– Это вряд ли. Я прекрасно знаю таких, как ты, змея. Я сама произвела на свет рептилию, которая породила тебя. Сама открывай дверь. Прикажи Келтро это сделать.

– Не хочу никого разочаровывать, но мне понадобятся инструменты, – подал голос я.

Приверженцы культа достали откуда-то мешочек и передали мне. Меня отпустили; я взял мешочек и молча пошел вперед. Меня окружали три ряда копий и щитов. Передо мной стояла самая сложная задача в моей жизни – или после моей смерти, – и не было ни одного шанса отказаться. Внутри меня что-то заныло; такого я не чувствовал с тех пор, как сына того графа заколол мечом охранник. Это было чувство поражения, а я ведь даже еще не увидел хранилище.

Я взял мешочек и помедлил. Даже не заглядывая внутрь, я уже знал, что в нем. Вес был знаком, словно рукопожатие.

– Мои инструменты?

– Даниб любезно забрал их из башни Темсы, – негромко сказала Лирия, и стоявший рядом гигант нехотя рыкнул.

– А я-то думал, что они пропали.

– Давай, работай! – завопила вдова.

Я снова перевел взгляд на дверь: два солдата пинками распахнули ее. Две половины двери с громким стоном раскрылись; за ней оказалась маленькая приемная, в которой была одна скамья и сделанная из золота и меди замысловатая панель, равных которой я никогда не видел.

Я вставал на колени перед бесчисленным множеством дверей и сейфов. Мои пальцы разобрались с тысячей замочных скважин, задвижек, засовов, рычагов и циферблатов. В мире не было ни одной модели замка, которую я не изучил. В Дальних Краях не было способа, который помешал бы мне проникнуть внутрь здания или комнаты – если не считать кирпичной стены, в которой вообще нет дверей. Инструменты были моим мечом и щитом; моими врагами – время и чужая изобретательность.