Укрощая хаос - Бен Гэлли

И все же, когда я посмотрел на убежище Фаразара, то, что осталось от моего сердца, ушло в пятки.

Это был величайший замок, который я когда-либо видел. Я еще лишь разглядывал его изгибы и узоры, а уже чувствовал себя словно новичок. На мраморных стенах комнаты висели металлические рожки; золотой свет вставленных в них факелов освещал изображенные на двери сцены – битвы и толпы подданных, которые пали ниц перед пирамидами. На поверхности двери распускались цветы пустыни, а в центре находился герб – корона с шипами и половина монеты. Там же по кругу располагались пять отверстий; они были украшены самоцветами и золотой филигранью. Между ними сиял алмаз янтарного цвета размером с кулак.

Мой разум уже взялся за дело. Мои острые глаза уже осмотрели тонкие швы и нашли крошечные отверстия – скорее всего, для того, чтобы передавать вещи через дверь. Дверные петли были скрыты глубоко под слоями камня и металла, и я предположил, что и тот и другой не менее ярда толщиной. Никаких винтов и болтов – все отлито и запаяно с помощью огня. Ни одной пластины, которую можно оторвать. Никаких ящичков с механизмами, которые можно взломать.

Я поворошил в голове воспоминания о сейфах, которые взломал за свою жизнь. Их было много, но лишь немногие тревожили меня так же, как этот.

– Ну? – спросил чей-то голос. Я совсем не сразу понял, что он принадлежит Сизин. Я снова почувствовал, как чужие взгляды покалывают меня. – Скорее, замочный мастер!

Хирана что-то одобрительно пробурчала, а Лирия и Яридин остались безмолвными и бесстрастными. Под шарканье ног и вздохи я зашел в комнату, примыкавшую к убежищу. Обойдя скамью, я увидел на полу целую гору свитков, все еще запечатанных.

Я подумал о самом императоре, который прячется за этой дверью. Я представил себе, как он прижимает ухо к металлу, слушает своих будущих убийц, которые шумят, требуя его крови. Он, несомненно, самодовольно считает, что взломать его убежище невозможно. Этот образ придал мне сил: я обожал доказывать другим людям, что они не правы – и особенно человеку, который заперся так крепко, что вытащить его наружу могу только я. Я. Лучший замочный мастер Дальних Краев.

А Эвалон Эверасс пусть идет в задницу.

Я щелчком откинул клапан мешочка, пытаясь отстраниться от всех взглядов, устремленных на меня, не видеть людей, которые ждут затаив дыхание. Дело не в них, и не в Араксе, и не в Дальних Краях. Есть только я и дверь. Так было, и так будет.

Золотой свет фонарей, который я видел краем глаза, померк. Звуки стали громче. Я слышал каждое сопение, каждый шелест.

Размеренными движениями я оттолкнул в сторону свитки и встал перед гербом. Я двигался медленно, проводя пальцами по золотой поверхности двери, по узорам, по стальным цветам. Золото было теплым, и после моих прикосновений на металле, на замысловатых отверстиях оставался легкий налет холодного тумана. Эти отверстия, как я и ожидал, были замочными скважинами. У меня возникло сильное подозрение, что ключи, которые подходят к этим скважинам, заперты внутри хранилища. Я потыкал в отверстия и выяснил, что внутренние механизмы хорошо заглублены и спрятаны. Я нашел еще один шов, окружавший их. Я постучал по металлу, пнул его ногой и послушал вибрации, а затем передо мной словно открылись вражеские планы на битву: я понял, как устроен замок убежища. Несколько следующих минут моей жизни стали мне предельно ясны.

Скважины для пяти ключей.

Утопленные замки.

Стеклянные цилиндры.

Циклично вращающийся механизм с блокированными рычажками.

Главный циферблат, управляющий всем механизмом.

Разбивающиеся пластины для защиты от взлома.

И…

Нет. Будь я жив, то уже заливался бы потом. Я снова все проверил, слегка постучал здесь, чуть сильнее – там, прижал свои пары к металлу, чтобы узнать, где они почувствуют холод. Затем я сделал шаг назад и инстинктивно содрогнулся – хотя у меня и не было кожи, по которой могли бы побежать мурашки.

…и замок смерти.

Я с самого начала должен был предположить, что лучший сейф в Дальних Краях будет оснащен лучшим замком из тех, с которыми когда-либо сталкивались воры – и живые, и мертвые.

– В чем дело? – рявкнула Хирана.

– Тут замок смерти.

– И что?

– Замок смерти. Неужели ты не помнишь, что я про него рассказывал?

– Просто вскрой его, и все! – заорала вдова.

Убежище создал не один мастер, а несколько. Мне противостоял их коллективный гений, и они вложили в замок все известные им фокусы. Замки смерти были невиданной редкостью; я столкнулся с ним всего во второй раз. И тем не менее они сохранились с древнейших времен, когда жизнь была проще, а механизмы еще не вытеснили магию.

– Эта дверь убьет любого, кто попытается открыть ее без ключей, – чуть громче сказал я.

– Ты о чем, тень? – фыркнула Сизин.

– Замок смерти, принцесса, – бросил я через плечо. – Половина призрака, душа, расколотая пополам, и привязанная к двери. Она всегда голодна и вырвет душу из того, кто откроет дверь неправильно.

– Берись за работу, Келтро, – сказала Хирана, отмахиваясь от моих слов.

– Это меня убьет!

– У тебя нет выбора.

– Я не собираюсь умирать еще раз только из-за вашей алчности! – воскликнул я, обводя их взглядом.

– Тогда открой ее правильно, Келтро, – сказала Лирия, невероятно спокойная по сравнению с шипящими и проклинающими все на свете бабкой и внучкой. Она не угрожала, а просто давала совет. – Ты более талантлив, чем тебе кажется.

«Да пошло оно все», – сказал я сам себе. Этот девиз привел меня сюда, и я решил, что он и на этот раз меня не подведет.

Повернувшись к двери, я позволил спокойствию снова снизойти на меня, вытащил из мешочка инструменты – мое оружие – и посмотрел на них. Я стиснул их, почувствовал то, какие мягкие у них края. Точными движениями я соединил инструменты в длинную отмычку. Затем я сосредоточился, закрыл глаза и выставил отмычку перед собой, словно меч.

Начал я с самой верхней замочной скважины. Это была старая привычка: разогреть пальцы до того, как придется сутулиться и наклоняться. Мне, призраку, уже не нужно было ничего разогревать – у меня остались только нервы, которые надо успокаивать.

Отмычки скользнули в замочную скважину, и легкими, осторожными касаниями я проверил рычаги. Я изогнулся, вжимаясь в дверь, чтобы оценить длину отсутствующих у меня ключей. Я надавил. Металл щелкнул. Оскалившись, я надавил сильнее. Еще один щелчок, на этот раз – окончательный. Если бы я мог потеть, то пот уже заливал бы мне глаза.

Я взял другую отмычку и начал работать с другими рычагами в обратном порядке. Щелк-щелк-щелк, отозвались они – словно клинок, который наносит удары. Теперь я уже понял, что представляет из себя этот замок, и спустя полчаса напряженной работы он пал. Повернув отмычку, я почувствовал, как поворачивается хрупкий стеклянный цилиндр. Я бы взревел от радости, если бы меня не ждали еще четыре таких цилиндра.

Следующий замок уступил под моим натиском так же быстро, как и первый: он словно хотел, чтобы его взломали. Оказалось, что это обман, хитроумный трюк, чтобы подловить меня на третьем замке. Третий оказался упорным зверем, с бронированными рычажками и всем прочим. Я атаковал его – наносил миниатюрные выпады, парировал, обманом заставлял механизм замереть на месте, пока я разбираюсь с остальными частями. Пять, шесть, семь. Мне удалось обдурить рычажки и повернуть их во тьму внутри двери, после чего замок с приятным металлическим звуком повернулся.

Четвертый оказался настоящим гадом и, пока мне не удалось в нем разобраться, два раза едва не поймал меня на ошибке. Это был хитроумный механизм с завинчивающимися рычажками, которые уходили все глубже при каждой попытке. В конце концов я одолел его с помощью трех отмычек, которые я особым образом зажал в своих холодных руках. Остальные смотрели на меня, словно зрители – на поединок. Несмотря на все звяканье и проклятия, они понятия не имели, какую борьбу я веду. Это был бой разумов, в котором, похоже, разумом обладал только один из бойцов. С их точки зрения, я мог бы с тем же успехом бить по двери дубинкой. Однако судьба каждого из тех, кто сейчас следил за происходящим, зависела от меня.

Я позволил давлению усилиться и использовал его, подчинил его себе, как и всегда.