Проощание с детством - Агония Иванова

— Он дурак! — простонала она, взяла парня за руку и прижала ее к груди, — просто кретин. Что ты будешь делать?

— А что мне остается? — откликнулся Саша, — драться со своим лучшим другом. Пустяки. Мне и с отцом приходилось…

— Будь осторожен, — попросила девушка, еще раз осмотрелась кругом и коротко и нежно поцеловала Сашу в губы, — не нравится мне все это.

— Мне тоже, — поделился он. Нужно было уходить, снова делать вид, что их ничего не связывает, даже бросаться колкостями. Хотя в этом было что-то забавное, особенно после всего, что было между ними. Какая-то игра, правила которой придумали они сами.

— Только… Рита, можно тебя попросить? — спросил он, девушка с готовностью кивнула, — не приходи. Это отвратительно и я не хочу, чтобы ты видела это…

— Такое впечатление, что ты с ним собираешься не драться, а заниматься сексом, — рассмеялась Рита, наслаждаясь тем, как ошарашили его эти слова. После некоторой неловкой паузы Саша все-таки улыбнулся, сделав вид, что оценил ее шутку. Сам он думал, что первое, что он сделает, когда они поженятся, если поженятся когда-нибудь, это отучит ее от этой глупой пошлости, совсем ей не шедшей.

— Дурочка, — нежно сказал он.

— Стрела! — крикнул кто-то в толпе с удивительным ликованием и вот уже толпа девятиклассников, любивших такие сомнительные развлечения неслась к заднему двору школы, чтобы, как их старшие товарищи будут выяснять отношения. Оля их радости не разделяла, за десять лет она и не такого насмотрелась, поэтому она неспешно шла, ведомая толпой, заранее зная, что не увидит ничего, что могло бы ее удивить. Ну Бельский, ну Колеченков. Ну и что, что лучшие друзья? Они отнюдь не первые лучшие друзья поссорившиеся из-за королевы. Кто за нее только не дрался! Эка невидаль.

На улице было хмуро и холодно, грязи стояло по колено, и весь двор был залит лужами, оставшимися после вчерашнего дождя. Оля, конечно же, промочила сапоги, но теперь ей было абсолютно все равно. Чем быстрее она сгниет, тем лучше. Ингалятор она сама выбросила в мусорное ведро, решив, что если она умрет во время приступа, то это будет ее судьбой, потому что кто-то вряд ли станет стараться ее спасти, как это делал когда-то очень давно, казалось бы в другой жизни, Александр Викторович.

Собравшаяся толпа хотела крови. Миша и Саша, оказавшиеся в центре круга совсем не спешили удовлетворять желание кровожадных зрителей.

— Ну давайте уже… — крикнул кто-то из толпы. Оля зевнула и пошарила по карманам курточки в поисках сигарет, которых там, конечно же, не оказалось. У нее просто не было на них денег. Тогда она стрельнула у кого-то, из стоявших рядом людей.

Миша дико смущался того, что затеял все это, смущался собравшихся людей. Он обводил их испуганным, затравленным взглядом и подумывал капитулировать. Но стоило его глазам упереться в лицо некогда лучшего друга, он наполнялся решимостью, и лицо его менялось, становясь злым и надменным.

— Приступим? — сказал он, обращаясь неизвестно к кому. На самом деле он плохо представлял, как нужно себя вести в таких случаях.

— Приступай, — откликнулся Саша.

Люди уже понемногу начали расходиться, догадавшись, что здесь их не ждет ничего интересного.

— Сука, — крикнул Миша неуверенно, дико смущаясь того, что позволил себе произнести такое слово и сделал шаг в сторону друга, — как ты мог!? Тварь! Ты ведь был моим другом!!

Он наконец-то решился нанести удар. Саша не совершил никакой попытки увернуться, но тут же ответил Мише тем же.

— Сними очки, — потребовал он. Миша что-то тихо пробормотал, не на шутку разозленный этими словами.

— Давай, — насмешливо продолжал Саша, — бей. Что ты стоишь? Ты же хотел драки.

— Заткнись! — проорал Миша и бросился на него. Толпа наконец-то дождалась того, чего хотела. Они сцепились, но было заметно, что Саша намерено, уступает и поддается Мише, что выводило его из себя еще больше. Радуясь своей победе, он толкнул друга на асфальт и наклонился над ним, схватив за горло и глядя сверху вниз:

— Ты не достоин ее.

— Да, пожалуй, — согласился Саша, за что сразу же получил по лицу. Ему было не привыкать.

Миша насладился своей победой и решил уйти. Следом и все остальные. Осталась только Оля. Она медленно приблизилась к Саше и хотела помочь ему подняться, но он отказался от ее помощи. Он стал отряхивать брюки от грязи, но это занятие было совершенно бессмысленным.

— Чего тебе? — не очень-то дружелюбно поинтересовался он. Девушка вздохнула и пожалела, что у нее нет сигарет и ей абсолютно нечем занять руки, которые болтались без дела.

— Да ничего, — буркнула она, — мне интересно, почему это ты поддавался.

— Потому что он мой друг, — ответил Саша, — довольна? Проваливай.

— А чего это ты такой злой? — спросила Оля, поправляя волосы, которые растрепал ветер, — где твой хваленый альтруизм? Ладно… — она махнула рукой, — давай пройдемся?

— Зачем это?

— Поговорить нужно. Это касается Риты.

После этих слов он уже никак не мог отказаться. Он подобрал вещи, которые где-то небрежно бросил и вместе они вышли со школьного двора и направились в первый попавшийся, где Оля присмотрела лавочку, влажную после дождя, но вполне себе чистую. С неба что-то капало, мелкое и холодное. Сгущались тучи.

К величайшему удивлению Оли, Саша вытащил из кармана куртки помятую пачку сигарет, конечно же тех, которые курила Рита и затянулся.

— Дружочек, а тебе не приходило в голову, что она с тобой играет? — без обиняков начала Оля, решив пропустить долгие вступления, — она еще до нового года твердила, что хочет заполучить тебя себе. Только, к сожалению, возможно, скоро она захочет чего-то нового и тебе придется отправится в отставку…

— Прекрати, — оборвал ее Саша, — это тебя не касается.

— Ты надоешь ей, дурень! — с напором сказала Оля и сейчас ей было даже жаль его, такого уверенного в том, что ее величество способно на чувства. Она слишком долго знала Риту, слишком хорошо.

— Это тебя не касается! — повторил Саша и хотел побыстрее уйти, но Оля удержала его и заставила усидеть на месте.

— Подожди, — попросила она и отвернулась в сторону, собираясь с мыслями. Она чудовищно мерзла в своей прежней легкомысленной одежде, она чувствовала себя неуютно и глупо, ее тошнило от самой себя, хотелось убежать и спрятаться, но останавливаться на пол пути было поздно. Нужно было расквитаться с Ритой. За все хорошее. За то, что она считала Олю своей вещью столько лет, за то, что подкладывала ее под тех, кого хотела, за то, что она сделала ее такой.

— Са-а-аш… — потянула Оля, внимательно глядя ему в глаза, — зачем тебе Рита? Ну, зачем тебе она? — девушка взяла его руку и положила себе на колено, — ну забей ты на нее. Ты для нее всего лишь игрушка, как и я. Как и все люди. Мы ей не ровня, нашей королеве… послушай… — она томно прикрыла ресницы, вспоминая все то, что уже было начинала забывать, — ты знаешь, что такое минет? — Оля чувствовала, что сейчас в очередной раз получит по лицу, но уже совсем от другого человека, но продолжала, — давай трахнемся, Са-а-аш?

— Дура, — бросил он и ушел, брезгливо вырвав свою руку. Оля тяжело вздохнула, откинулась на лавочку и закрыла глаза. Вместе с каплями начинавшегося дождя по ее щекам сбегали слезинки. Она ненавидела себя. Она хотела себя уничтожить, растоптать, раздробить на атомы.

Это вопрос времени.

Совсем немного и все наконец-то закончится.

В нетерпении она отправилась бродить по мрачному серому городу в поисках приключений или собственной смерти. Люди, шедшие мимо, не замечали ее, как будто она была призраком или, напротив, обходили стороной, чувствуя непереносимый запах гнили, запах болезни и разложения. Устав от скитаний, Оля присела ограду в парке, уставилась себе под ноги и стала заламывать пальцы, так ей хотелось курить.

— Какие люди! — перед ней появились уже отчего-то знакомые массивные армейские ботинки. Девушка медленно подняла голову, узнавая их обладателя, улыбавшегося ей противным злым ртом на бездушном жестоком лице. От одного только вида этого лица ей стало как-то жутко, на нее нахлынули отвратительные, тошнотворные воспоминания, но теперь они уже не казались такими жуткими. Теперь она знала, что очень сильно ошибалась, считая, что тогда с ней случилось самое страшное, что могло случиться. Какие же это были цветочки! Все познается в сравнении.

— Да… — задумчиво произнесла она и хрипло спросила мертвым, равнодушным голосом, — хочешь поразвлечься?

Глава восемнадцатая

«Иногда мне чудится, что я лежу мертвая под дождем» — эти строчки навязчиво вертелись у Ларисы в голове и ей никак не удавалось выбросить. Они пришли вместе с началом сезона апрельских дождей и прочно обосновались там, не желая уступать своих позиций. А она бежала под дождем без зонта, промокшая, но отчего-то счастливая. Дождь пробуждал в ней какие-то странные чувства, некогда испытанные и забытые в те времена, когда умерла ее мама.