Успех или борода - Пенни Рид

все ли у нее есть. Как обычно, она пригласила меня на обед, и я, как обычно, согласился.

– Ни над чем, – я покачал головой, сунул мобильник в карман и снова принялся за выдвижной ящик кухонного шкафа, привинчивая шатавшуюся направляющую планку.

– Нет, ты улыбаешься, – настаивала Клэр, выходя на порог и подбочениваясь. – Это, случайно, не имеет отношения к некой кинозвезде, а?

Я притворился раздраженным, но получилось так себе, потому что я не мог согнать улыбку с физиономии.

– Не твое дело.

Она уставилась на меня тяжелым взглядом, но и ее попытка осталась незасчитанной: Клэр тоже улыбалась.

– Давай, Джет, раскошеливайся, а то я лопаюсь от любопытства. Клет говорил, ты пригласил ее на ужин?

– А вы, две подружки, обо всех сплетничаете или только мне такая честь выпала?

– Хорош кокетничать, я за тебя только рада! – обиделась Клэр. – Клет ее одобряет, а если уж Клет одобряет, значит, она просто чудо!

– Так и есть, – сказал я не задумываясь. Это вылетело так же легко и естественно, как выдох.

– Ну, расскажи же о ней! Как вы познакомились, насколько у вас серьезно? Что ты намерен делать, когда закончатся съемки?

На последнем вопросе улыбка моя увяла.

– Об этом мы еще не говорили, но, наверное, решим что-нибудь.

– То есть вы и потом продолжите встречаться?

– Надеюсь.

И это было еще очень мягко сказано.

– Я так за тебя счастлива, – тихая искренность в голосе Клэр заставила меня оторваться от ящика и поглядеть в ее большие сапфирово-синие глаза. – Я так рада, что ты наконец влюбился! Я уже начинала волноваться, что ты никогда не наполнишь детьми эту вашу фамильную усадьбу.

– Ты это, придержи коней. – Я встал, взял починенный ящик и прошел мимо нее в кухню. – У нас все в самом начале, еще ничего серьезного.

– Да ладно, доверься мне хоть немного!

Даже не глядя на Клэр, я знал, что сейчас она вытаращила глаза.

– Мы решили не торопиться.

Она фыркнула:

– Вот теперь я ясно вижу, что у вас все серьезно! Обещай, что приведешь ее ко мне на обед. А я обещаю не сильно тебя позорить… – И она добавила себе под нос: – Скорее сама опозорюсь.

Я улыбнулся, но продолжал сидеть к Клэр спиной, чтобы она не видела.

– А ты-то сама что?..

– Насчет меня не начинай. Может, у меня планы, о которых ты не знаешь.

Я вставил ящик на место и покатал, проверяя, плавно ли он ходит.

– Уж если я решился рискнуть сердцем, тебе тоже нечего тянуть.

Пристроив подбородок на сложенные руки, Клэр заморгала:

– Ох ты ж, ёлки-палки, Джетро Уинстон рискует своим сердцем! Вот не чаяла дожить.

– Очень смешно. Колись, что у вас с Билли?

Клэр мгновенно посерьезнела и опустила руки. Улыбка ее потускнела.

– Что ты сказал?

– Ты слышала. Почему ты сказала Билли, что между нами что-то есть?

Улыбка Клэр пропала без следа, и на лице на мгновение проступили вина и раскаянье, заметил я только потому, что хорошо ее знал и внимательно смотрел. Клэр просто виртуоз по части сокрытия чувств – эту науку она усвоила с детства, чтобы выживать.

– Я никогда ему ничего подобного не говорила, – ее тон звучал решительно, в голосе слышался вызов.

– Но давала понять, что мы вместе? – я намеревался подразнить ее насчет Билли, но при виде такой реакции заговорил без развязности.

Клэр не ответила. В ее синих глазищах проглядывало столько жизненного опыта, что на нее было больно смотреть. Я знал, какое детство ей досталось. Клэр – единственная дочь Бритвы, президента байкерского клуба «Железные призраки». Сказать, что он был плохим отцом, все равно что назвать Клета сельским оригиналом. Клэр сбежала из дома еще подростком и в восемнадцать лет вышла за Бена.

Бен ее боготворил, но я знал, что никакая нежность не в силах стереть в памяти годы жестокости и отвратительного семейного климата.

Я попробовал другой подход. Обычно Клэр меняла гнев на милость в ответ на мягкость и ласку.

– Может, просто рассчитывала, что он так подумает?

Клэр не удержала виноватой улыбки – едва заметной – и отвернулась.

– Прости.

– За что?

– Прости, если из-за меня у тебя терки с братом.

Я долго смотрел, как ходят ходуном ее плечи. Я ждал. Клэр молчала. Ей-богу, эта женщина упряма, как стена.

– Клэр, я не понимаю, что происходит и что там у вас вышло с Билли, но…

– Ничего у нас… – Она помолчала, вытерла глаза ладонями и глубоко вздохнула. – У нас с ним уже очень давно ничего. Все закончилось еще до Бена, в самом щенячьем возрасте.

Ничего себе… Для меня это полнейшая новость. Клэр, которую я сто лет знал, вдруг открылась с неожиданной стороны.

Я сложил руки на груди:

– Слушай, по-моему, я заслуживаю каких-то ответов. Я впервые слышу, что у вас с Билли вообще что-то было.

Сникнув, Клэр покачала головой:

– Это было так давно… Джетро, прости, если из-за моей скрытности ты нажил проблемы. С моей стороны не было ни намеков, ни расчета, что Билли что-нибудь себе придумает, честное слово. Просто я… – она потерла грудь там, где за ребрами билось сердце, и отвернулась немного в сторону, будто не могла на меня смотреть, – не отрицала, когда он спрашивал.

– А что дает ему право спрашивать?

– Вот именно! – Клэр глянула на меня в упор, и ее взгляд был твердым, а шепот – яростным: – Нет у него на это никакого права!

Глава 22

Самое большое бедствие на свете – потеря себя – происходит порой очень тихо, будто ничего и не случилось.

Сёрен Кьеркегор, «Болезнь к смерти»

~ Сиенна ~

Джетро так и не прислал мне селфи.