Суд и ошибка - Энтони Беркли

- Во время того же визита Тодхантер вступил в некий сговор с миссис Фарроуэй?

- Ему пришлось пойти на это. Она знала, что Тодхантер пытается помочь им, но не предполагала, что он готов на такие жертвы.

- Почему же они допустили, чтобы Палмер попал на скамью подсудимых?

- Никто из них и не думал, что его признают виновным. Он сам навел на себя подозрения, сообразив, что именно из-за его глупости погибла мисс Норвуд. Он всеми силами пытался выгородить истинного убийцу - даже если придется погибнуть самому... Но она,- продолжал мистер Читтервик,- не желала таких жертв. Видимо, родным было нелегко заставить ее молчать. Она все порывалась выступить с разоблачением. Я... имел с ней пренеприятную беседу.

- Вы?

- Да, я. Однажды я навестил ее, объяснил, что знаю правду, и попросил не мешать Тодхантеру. Боюсь, мне пришлось выражаться весьма высокопарно,виновато признался он,- чтобы переубедить ее. Кажется, я твердил о том, что он стремится принести пользу людям, пожертвовать собой ради их спасения, чего он не мог сделать при жизни... Словом, мне пришлось нелегко,- мистер Читтервик тяжело вздохнул, вспоминая злополучные полчаса.

- Так-так...- Ферз вертел в руках бокал.- Полагаю, всей правды мы никогда не узнаем. Взять, к примеру, того сержанта... Во время допроса в суде я искренне посочувствовал ему. Но ведь он был прав? Из револьвера Тодхантера и вправду никто не стрелял?

- Конечно! Господи, это же был откровенный блеф. Наш друг приложил немало стараний, чтобы ему поверили.

- Только потому, что присяжные оказались сентиментальными, иначе он бы так легко не отделался,- Ферз улыбнулся.- Кстати, он и вправду выбросил ту самую пулю?

- О да. Бэрнс ошибся только в предположении насчет пули. Тодхантер выбросил ее в реку в роковой вечер, и это спасло его. Если бы пулю нашли, всем сразу стало бы ясно, из какого револьвера застрелили женщину. К счастью, Тодхантер все предусмотрел, хотя еще и не знал имени убийцы. В этом ему просто повезло.

- Значит, вы одобряете Тодхантера?- озадаченно спросил Ферз.- Думаете, он был вправе обманывать служителей правосудия?

- Боже мой, а что такое правосудие?- мистеру Читтервику явно стало неуютно.- Говорят, преступник так или иначе понесет наказание. Но так ли это? Неужели человеческая жизнь настолько ценна, что дарить жизнь подонкам справедливее, чем уничтожать их, делая счастливыми множество порядочных людей? Давным-давно, за ужином у Тодхантера, мы говорили об этом. Трудный вопрос. Страшный. Тодхантер не стал уклоняться от ответа. Не могу сказать, что считаю его неправым.

- Но верите ли вы, что он и вправду сам застрелил ту женщину, когда наступил последний, решающий момент?

- Кто знает? Лично я думаю, что он мог быть и невиновным. Но это еще неизвестно. Тот, кто твердо уверен в своей правоте, способен действовать в состоянии экзальтации... полагаю, это и происходит, поскольку такое случается - например, Хью Лонг...- мистер Читтервик осекся и погрузился в подавленное молчание.

- Читтервик, кто застрелил Этель Мэй Биннс?

Мистер Читтервик вытаращил глаза.

- Боже милостивый, разве вы не знаете?- ужаснулся он.- А я думал... Боже, я проболтался... нарушил cлово... О господи!

- Догадки у меня имеются,- с расстановкой признался Ферз.- Но наверняка я ничего не знаю.

- И я тоже,- с вызовом солгал мистер Читтервик.- Иногда полезнее ничего не знать, верно? У нас свои взгляды на добро и зло. Но если кто-нибудь и заслуживал смерти, так это Джин Норвуд. Если кто и имел право убить ее, так это убийца, и если смерть когда-либо бывала оправданной, так лишь в нашем случае. Только мы строим верные предположения. Так не лучше ли, если наши догадки останутся невысказанными подозрениями?

- По-моему, вы совершенно правы,- ответил Ферз.

Мистер Читтервик испустил вздох облегчения. Тайна Фелисити Фарроуэй осталась тайной.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА: Суд и ошибка

Последний роман с мистером Читтервиком. Книга, удачно задуманная и очень профессионально выполненная, так что по ее прочтении остается смесь самых разных эмоций. Автору удалось создать многоплановое произведение, включающее юридическую дуэль, достойную пера Эрла Гарднера, политический подтекст в стиле романов Джона Диксона Карра, и блистательный язык, напоминающий повести Хенри Сисила.

Трудно сказать сможет ли русский читатель, в соответствии с авторским замыслом, принять образ Лоренса Тодхантера в качестве идеальной человеческой личности, обладающей умом, совестью, порядочностью, а главное, гуманизмом. Но надо признать, что при обилии юмора и легкости стиля этот роман следует расценивать как программный, выражающий глубокие убеждения автора по вопросам преступления и наказания.

Роман наиболее безобидным образом призван показать, что государство не способно предложить сколь-либо удовлетворительные ответы на философские вопросы о человеческой жизни, а в своем функционировании опирается на формализм и примитивные понятия об объективности.

Социальная критика романа направлена и на столпов общества (никто не выражает сожаления по поводу отставки министра внутренних дел), и на профессиональные слои (издателей, литераторов, один из которых показан в весьма уничижительном виде), и на частных лиц (упрек в адрес служащего редакции, унизившегося до доносительства). Критерии порядочности-непорядочности, считает автор, должны относиться ко всем членам общества без оглядки на положение.

Мистер Читтервик, которому посвящено значительно меньше романов, чем Роджеру Шерингэму, в конце концов выступает намного более значимым поборником справедливости. Ему чужда увлеченность Шерингэма игрой ума, вместо этого он демонстрирует тонкую, впечатлительную натуру, смесь деликатности и решительности, так необходимые при решении трудноразрешимых этических проблем. В последней главе ему отведена краткая, но значимая тирада о том, что ценность человеческой жизни не зачеркивает тот факт, что некоторые особи намеренно выбирают образ жизни "отбросов человечества". Как и Эркюль Пуаро, мистер Читтервик в первую очередь думает о невинно страдающих людях.

Подвиг, вменяемый мистеру Тодхантеру, возможно, заключается даже не в том, что он повел себя в соответствии с рыцарскими традициями, а в том, что он все-таки воплотил в жизнь свои моральные представления. Он - на своем личном, сравнительно незначительном уровне - воплощает в жизнь принципы справедливости.

И в этом заключается еще одна, типично английская вера,- вера в потенциально неограниченные возможности человека изменить не только свою жизнь, но и жизнь общества. Воз можно, это даже главный смысл книги, поскольку единого мнения по поводу Зла нет и быть не может. Каждый выбирает для себя то обличье Зла, с которым он готов бороться. Поэтому при всех сомнениях в моральной подоплеке романа содержание "Суда и ошибки" все же убедительно, вдохновляюще и очень занимательно.

Вышел в Англии в 1937 году.

Перевод выполнен И. Топорковой специально для настоящего издания и публикуется впервые.

А. Астапенков