Путь миротворца - Павел Александров

От собственной дерзости Марк прикусил язык, однако жгучее желание сохранить друзей было сильнее.

— Я твой слуга, Седьмой миротворец, — неожиданно принизил себя епископ. — Все мое — твое, ибо так гласит Путь истины.

— Благодарю вас, брат Ортос! — Марк обернулся к Флое. — Ты поедешь с караваном через Горную таможню. Харис, поедешь с ней, вот возьми.

Он вложил в руку странствующего рыцаря перстень епископа.

— А я? — покинуто спросила хранительница.

— Ты пойдешь с нами через Белое забвение. Брат Ортос сказал, что тебе хватит сил…

— Маркос! — снова вспылил епископ.

— Все будет хорошо. Мы уже многое повидали.

— Это страшная ошибка. Двое миротворцев не вернулись из Белого забвения.

— Это мое решение. Вы же сами предоставили мне возможность решать, — ответил Марк, хотя уже всерьез думал, не погорячился ли он со своим намерением. Напоминание о судьбе Четвертого и Пятого миротворцев остудило его отвагу. Но идти на попятную было поздно, Харис и Флоя спешно собирались, видно, боясь, что он передумает. — Встретимся в том поселке… как он называется? Зеленая идиллия.

— В таверне «Четыре бочки», — насилу вымолвил епископ очень-очень тихо. — Это на перекрестке дорог, между селениями Зеленая идиллия и Буйный луг.

— Найдем! — браво заверил Харис, и глаза его загорелись жаждой приключений. — Брат Ортос, вы умеете управлять Скороногом? Он любит крепкую руку. Овес и воду давайте ему только на больших привалах. Эх, верный конь, служи друзьям моим усерднее, чем мне!

— Следи за ней, — кивнул епископ в сторону Флои.

— Отвечаешь головой, — добавила хранительница. Она тщательно скрывала свои эмоции, но Марк видел, как ликует она втайне.

— Мой меч на страже ее покоя!

Харис похлопал по гриве коня, который заметно погрустнел, почувствовав неизбежность разлуки с хозяином.

Неизбежность почувствовал и епископ, перестав протестовать против решения Марка. Благословив Хариса и Флою, он сложил им в вещевой мешок хлеб, сыр, подвявшие фрукты и бурдюк с водой. Марк обнял их: расставаться было нелегко, зато узел был развязан, сердце дышало свободно.

— За нас не тревожьтесь, мы пройдем Белое забвение, как прошли Золотой бархан.

— Храни вас Небо! — сказал Харис. — Не пройдет и недели, как мы встретимся.

Хранительница высыпала Харису в руку последние монеты.

— Возьми, вам они будут нужнее.

Спустя час две маленькие фигурки Хариса и Флои исчезли на горизонте. Марк блаженно лежал на мягком овсе, глядел в небо, изредка поглядывая на нескладно управлявшего конем епископа и, нагоняя утраченный ночью сон, медленно засыпал. В душе царила легкость и свобода, его уже не мучили ни палящее солнце, ни томительное ожидание зловещего Белого забвения.

Глава восьмая. Белое забвение

Проспав в трясущейся повозке до захода солнца, Марк утомленно осознал, что переходит на ночной образ жизни. Поужинали остатками хлеба и сыра, закусили окончательно сморщившимися яблоками. Скороногу скормили добрую половину оставшегося овса, обделив водою. Епископ приказал пить по два-три глотка, так как ближайший родник будет только за болотами Белого забвения, то есть не раньше, чем через два дня.

— Я буду дежурить до утра, — вызвался Марк перед наступлением ночи. — Все равно мне не уснуть.

Первую половину ночи он провел, ходя взад-вперед, ежесекундно глядя под ноги, чтобы на ботинок не вылезло какое-нибудь опасное насекомое. Думал о вещах столь разнообразных, что по большому счету — ни о чем. Потом от нечего делать насобирал саксаула и вторую половину ночи пытался развести костер. Упрямые кремневые пластинки давали по две-три искры, тогда как Харис зажигал кучу дров одним легким чирканьем. Намучившись с кремнями, Марк пришел к выводу, что дрова у него загорятся лишь при помощи какой-нибудь горючей жидкости.

Утро встретило его немилосердным солнцем Желтых песков. Друзья доели все, что осталось от ужина, скормили коню остатки овса, напоили остатками воды и двинулись в путь.

Марк крепко уснул, разморенный воздухом знойной пустыни, утомленный бессонной ночью и воспоминаниями о недавней схватке с песчаными керкопами. Снились ему зеленые оазисы, прозрачные источники и прекрасная Меллина в золотисто-белых одеждах.

— Что ищешь ты, именуемый Седьмым миротворцем? — спрашивала она.

— Я ищу свое призвание, — отвечал Марк, не задумываясь. — И я найду его, как только разыщу пророка.

— Когда же ты вернешься ко мне? Когда?

Марк молчал, стараясь не думать об этом. А перед глазами плыл и плыл в блеске воды и солнца образ Меллины, прекрасный и манящий: ее черные распущенные волосы развевались подобно темным морским волнам, а выразительные ярко-угольные глаза мечтательно смотрели вдаль. Таинственный и романтичный образ влек его к себе. Марку почудилось, что он искал ее всю жизнь. Не хотелось думать ни о чем, хотелось просто плыть и плыть в безмятежных мыслях и слушать ее голос.

«Твоя мечта тщетна, — в то же время твердил рассудок, будто чей-то чужой голос. — Меллина и ты слишком разные. Вам никогда не быть вместе. Ты не можешь изменить законов вселенной».

— Проснись, Маркос! — прозвучал над ухом суровый голос епископа. — Проснись, миротворец, мы на месте.

Неохотно расставшись с желанным сновидением, Марк сонно огляделся по сторонам. Пески кончились, повозка двигалась через влажную болотистую местность. Солнца не было, вокруг царил густой белый туман. Видимость — не больше десяти метров. Ветра нет. Из-под повозки тянуло сыростью, стало быть, под ногами болотистая почва. Завидев, что епископ и хранительница на ногах, Марк накинул плащ и спрыгнул с повозки. Под ногами чвякнула болотная жижа.

— Это и есть Белое забвение?

— Да, — приглушенно ответил епископ. — Здесь нельзя спать.

Марк поспешил вынуть книгу, и она тут же вспыхнула мечом Логосом, без всякого приказа. Опасность! И, похоже, опасность серьезная!

Сквозь призрачную туманную дымку просвечивались одинокие деревья, обросшие густым мхом, лишайником и болотными водорослями, страшные как неведомые чудища. Дороги перед ними не было, однако, епископ, ведя под уздцы Скоронога, нащупывал перед собою посохом твердую почву. По правую и по левую сторону посох часто уходил наполовину в топь: они шли по межболотной тропе, которая и считалась в землях Туманных болот дорогой.

Шли медленно, постоянно оборачиваясь по сторонам. Марк держал меч наперевес. Вокруг царила невыносимая зловещая тишина: ни криков болотных птиц, ни кваканья лягушек. «Скорее бы вылезло какое-нибудь чудище», — пожелал Марк. Мучительное, напряженное ожидание засады — неприятнее всякой напасти, а хуже некуда — ощущение неизвестности. Кто на сей раз будет противником? Разбойники? Арпаки? Керкопы? Или кто-то еще страшнее?