Путь миротворца - Павел Александров

Сломав ударом ноги опасный трезубец и закатив в рожу керкопу рукой, хранительница, наконец, добралась до своего меча, торчащего из трупа монстра. Она уже истратила пять кинжалов, в руках оставался последний. Согнувшийся вдвое керкоп крался к ней, прикрываясь колючей дубиной.

— Твое место в Гадесе, — шепнула хранительница.

Противник таки успел прикрыть череп дубиной. Но брошенный кинжал ударил в нее с такой силой, что она вонзилась колючками в морду керкопа. Издав глухое рычание, враг обронил оружие и бросился наутек.

Хранительница не успела вырвать свой меч — перед ней вынырнул очередной керкоп, столп песка ударил ей в лицо. Ослепленная на какое-то мгновение, она отшатнулась, и тут керкоп обрушил на нее дубину. Удар чуть не разбил ей голову: в последний миг хранительница закрылась левой ладонью. Колючки вонзились ей в руку, но она не вскрикнула, а лишь яростно простонала. Невзирая на боль, она отвела дубину в сторону, хватаясь правой рукой за рукоять меча. Керкоп потерял равновесие, и легкий слабоизогнутый меч насквозь пронзил его бесформенную шею.

— Харис! Где Флоя? — прокричала хранительница.

Странствующий рыцарь потерял меч, оставив его в теле одного из врагов, и теперь голыми руками дрался с другим, клубком катаясь с ним по песку. Марк бросился на помощь, и тут же столкнулся с двумя новыми упырями.

— Да сколько же вас здесь! — в отчаянии выкрикнул он.

Летящую на него сеть он рассек в воздухе, а от пущенного в голову трезубца как-то увернулся. Ближайший к нему сморщенный керкоп ринулся в атаку, противно шипя и ожесточенно тряся дубиной. Второй, пробежав мимо, решил ударить со спины. Раздался свист летящего меча, и напавший сзади упырь упал пронзенный в песок.

— Спасибо, Никта, — прошептал Марк себе под нос.

Оставшись с ним один на один, керкоп отказался от такой дуэли и стремительно скрылся в песке. Марк подумал, что это последний. Но нет, оставался еще один!

— Флоя! Где Флоя? — кричала хранительница.

На том месте, где Флоя только что отчаянно сопротивлялась, шевелился песок. Не думая ни о чем, Марк пал на живот и по локти погрузил руки. Хранительница упала рядом, начав рыть песок в диком исступлении. Ее пораненная ладонь оставляла на желтом песке кровавые следы.

— Здесь, здесь, — хрипло прошептал Марк.

Его пальцы нащупали сеть и принялись ее рвать. Она не поддавалась.

— Дай кинжал!

Закапывающийся вглубь керкоп не желал отпускать свою жертву. Хранительница сунула Марку Логос и он, не отпуская левой рукой сеть, запустил его в песок. Упругая леска тотчас лопнула под горячим лезвием. Затем с окрыляющей радостью Марк нащупал пульсирующие запястья Флои и, рванув с дикой силой, потянул на себя. Подоспел епископ, и втроем они вытащили Флою на поверхность. Освобожденная из песчаного плена девушка поползла на руках, сильно кашляя и отплевывая песок.

— Уф-ф-ф! — громко выдохнул Марк, распластавшись на песке. К нему подбегал Харис с заляпанным черной кровью мечом, в изодранной рубахе, под которой виднелись красные царапины. Лицо тоже было расцарапано. Убедившись, что с Флоей все в порядке, хранительница стала собирать из сраженных керкопов свои кинжалы, зажимая левую ладонь.

— Маркос, ты жив? — прохрипел Харис.

— У меня ни царапины! — ответил Марк, поднимаясь.

— У тебя голова в крови!

— Правда? — Марк провел рукой по левому уху и обнаружил, что оно расцарапано в кровь. — Ерунда. Слегка дубинкой задело, — пребывая в наивысшей степени напряжения, он не чувствовал боли. — Нужно уходить отсюда. Флоя!

Он подал ей руку и потащил за собой к повозке. Епископ уже стоял там, упираясь обеими руками о спасительный посох. Он все еще учащенно дышал, красный как рак. Таким рассерженным Марк не видел его никогда.

— Мудрецы! Своей жадностью вы чуть не погубили нас всех! Понятно, почему никто не останавливается здесь. Золотой бархан погубил немало людей, жаждущих золота. Как я мог забыть! Но это были купцы, бродяги, разбойники. Как вы, вы — называющие себя адельфами, могли прельститься золотом керкопов?!

Эти упреки отправлялись в адрес Флои и Хариса, которым защищаться было нечем. Харис виновато вертел головой, оглядываясь как бы в поисках врагов, а откашлявшаяся Флоя попыталась что-то возразить, но остановилась перед обличающим взглядом хранительницы:

— Тебе лучше помолчать, Флоя. Выбрось эти сокровища, из-за которых мы все чуть не остались в песках. Мечтательница! Золото на дороге не валяется!

Флоя обиженно смолкла и высыпала все содержимое мешочка. К ее удивлению там оказались не золото и самоцветы, а желтый песок пустыни. Уразумев подлинную цену золота керкопов, вывернул карманы и Харис.

Воду набирать не стали. Она могла быть отравлена.

Садясь в повозку, Марк увидел, что на левой ладони хранительницы кровоточат несколько рваных ран. Две тоненькие струйки крови медленно ползли по ее запястью под широкие рукава одежд.

— Перевязать? — предложил Марк.

— Не надо! — сухо ответила хранительница, выливая на рану целебный елей, флакон с которым оказался в ее походной сумке. — К утру все пройдет. А у тебя ухо в крови. Дай, промою.

Флоя тихо плакала, не то от пережитого шока, не то от упрека Никты. Хранительница обняла ее, зашептав:

— Все, все, не плачь, все кончилось, — и голос ее стал необыкновенно мягким.

Ужинали под звездным небом у слабенького костра, разведенного Харисом из сухого саксаула, отъехав подальше от опасного места. Во время еды все напряженно молчали. Марк чувствовал в душе неприятный осадок вины за то, что польстился на дармовое золото, смалодушничал во время боя и не смог достойно защитить друзей. Кроме того, его слегка подташнивало. Ему за всю жизнь не приходилось убивать существо больше комара, и тот момент, когда из разрубленных Логосом керкопов брызнула черная кровь, он вспоминал с отвращением.

— Мы с Маркосом будем сторожить по очереди, — заключил Харис после ужина. — Керкопы могут вернуться.

— Они не вернутся, — сурово выговорил епископ, явно на что-то намекая. — Они нападают только на того, кто охвачен алчностью.

— Мало ли других опасностей в Желтых песках? — тихо сказал Харис, смутившись так сильно, что Марку стало его жаль.

— Те керкопы, которых мы поразили… они мертвы? — спросил Марк.

— Керкопы — это те же даймоны. Даймона невозможно убить, — нехотя ответил епископ. — Они всегда восстают снова. Вопрос только во времени: восстанет пораженный даймон через год или через тысячелетие. Их природа нам мало известна. Знаем только, что даймоны связаны одновременно с живительной для них энергией людского греха и умерщвляющей силой преисподней. Люди сами способствуют их рождению и росту своими грехами. Народы часто заключают мир с даймонами, но этим только придают им сил, ибо любой договор со злом — это тоже грех. Мы сами являемся причиной своих страданий.