Свет надежды (СИ) - Леонова Светлана

Прошло несколько часов. Несколько томительных, ужасных часов, которые казались вечностью. Никто не обмолвился ни словом. Избегая смотреть друг на друга, они ждали, так как иного им не оставалось. В обманчиво кажущемся спокойствии своих провожатых, Айна боялась показать, какие чувства сейчас бушевали у нее на душе, как снедало ее волнение, которое рисовало поистине ужасные картины, одна другой страшнее. И она молила богов, только бы Рагнар был жив и не ранен.

Должно быть, они далеко отошли от места сражения. В царившем вокруг полумраке их не так-то легко было заметить, а ветви огромных кустов и вовсе укрывали их от чужих глаз. Халмар стоял возле ее лошади, держа под уздцы, словно опасаясь нового бегства принцессы, и вслушивался в тишину леса. Сильный ветер да скрип огромных вековых деревьев разбавляло их молчание, даже звуки битвы сюда не доносились. Ей нужно было отвлечься, хоть как-то прервать свои печальные мысли.

- Вот уж никогда бы не подумала, что женщины могут быть воинами, - как можно беспечнее и тише произнесла Айна, обратив взгляд на Норин. - Почему ты сделала такой выбор?

Норин удивленно вскинула брови, не ожидав подобного вопроса. Она несколько колебалась, пытаясь принять решение, стоит ли раскрываться перед принцессой, пока наконец, не ответила.

- Я не делала этого выбора. Моя семья всегда была на службе у правителей Зангры. Мой отец, братья, дед, дед деда... Все они всегда верой и правдой служили. - В речах Норин можно было уловить нотки гордости вперемешку с горечью. - Братья погибли, когда мне и трех лет не было, я даже их лиц не запомнила. Отец единственный, кто тогда выжил в боях, и то только потому, что был сильно ранен. Его больше не призывали на службу. Он так тосковал по своим сыновьям. А я всегда следовала за ним. Как хвостик. Пыталась подражать ему, помогать. Не помню, с какого возраста это началось, но однажды он позвал меня с собой в замок правителя Рейнолда, на двор, где проводились тренировки. Помню только, как он вел бой с кем-то... Такой восторг у меня был в тот момент... Для меня он казался самым лучшим, самым сильным, даже несмотря на то, что после войны остался калекой - руку ему рассекли сильно, так, что даже поднять ее не мог. После этого и пришло понимание, что я должна продолжить традицию нашего рода - служить народу Зангры и ее правителю. Отец лично тренировал меня.

Норин вдруг замолчала, словно не решаясь произнести что-то вслух и собираясь с силами.

- Он погиб. Вместе с правителем Рейнолдом. В одном бою. - Голос девушки был совершенно пустым и холодным, даже не дрогнул, но по ее рассеянному взгляду было видно, как больно и тяжело давались ей эти воспоминания. - Мать мы похоронили еще раньше. Голод забрал ее. Я выжила только благодаря тому, что меня приняли в отряд, где тренировались юные бойцы. Мне было всего-то восемь.

Айна понимающе кивнула. Она и сама прекрасно знала, что значило для ребенка оказаться без родителей. Ее отец был жив, но, оградив от себя настолько, насколько это было возможно, он фактически оставил ее сиротой при живом родителе. Редкие встречи в его замке были чем-то совершенно чуждым для нее, они казались ей тягостными и неискренними, и Айна страстно желала в такие моменты поскорее вернуться в свое беспечное заточение.

- Кроме тебя в отряде были еще девочки? - спросила Айна, твердо решившая продолжить беседу, чтобы отвлечься.

- Нет. Не знаю, как сейчас, но в то время девочек не брали, слишком жесткие были условия обучения, а потом большинство из тех, кто уходил в сражения, не возвращался.

- Норин, прости за столь откровенный вопрос, а ты тоже участвовала в сражениях?

- Не много, но довелось несколько раз.

Айна смотрела на эту девушку, и ее сердце холодело от сочувствия к ней. Норин была ненамного старше ее самой, но она уже успела познать всю горечь войны, все тяготы и лишения. То, что она сейчас была рядом с ней, живая и невредимая, поистине было либо чудом, либо мастерством самой юной воительницы. Подумать только, в то время как сама Айна была спрятана от всего мира, эта девушка с оружием в руках отвоевывала право на жизнь не только себе, но и своим землякам.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- Норин, а каким оружием ты владеешь?

- Меч, лук, кинжал.

- А еще у нее отменный удар справа снизу, - ухмыльнулся Халмар.

Норин лишь только улыбнулась в ответ, и Айне вдруг подумалось, что впервые за все время знакомства с этой необычной девушкой она увидела ее улыбку. И нужно признаться, что лицо ее в этот момент заметно преобразилось, потеряв былую сосредоточенность и отстраненность, уступив место мягкости и веселости. От Айны не укрылось, как глаза ее вспыхнули озорным огоньком, стоило только бросить мимолетный взгляд на мужчину.

- У меня был хороший учитель, - весело хмыкнула девушка, пряча улыбку.

- Тут не поспоришь, - согласно кивнул Халмар. - Олаф в рукопашной кого угодно заткнет.

Бросив любопытствующий взгляд на принцессу, мужчина все же не смог не отметить:

- Вы прекрасно держитесь в седле, даже для опытного наездника.

- Меня с детства обучал Виллен. Да-да, несмотря на свой почтенный возраст, он преподал мне множество уроков. Он опытный охотник и какими-то знаниями охотно делился со мной. Быть может, хотел, чтобы в дальнейшем я могла сама постоять за себя, так как мое будущее с самого детства было неопределенным. Виллен с Сенирой стали моей семьей. Настоящей.

Их тихая беседа стала более непринужденной. Затрагивая совершенно сторонние темы, ни один из них сознательно не возвращался лишь к одной, запретной на данный момент - к оставшемуся отряду Рагнара. У каждого из них были свои причины.

Халмар внезапно умолк на полуслове и поднял ладонь вверх, давая знак замолчать. Все напряженно вслушивались. Послышался топот шагов лошадей. Где-то не очень далеко от них проходил конный отряд, но никто из них не мог его увидеть, так как выбранное место было надежно укрыто от сторонних глаз со стороны дороги. Халмар негромко подал сигнал, похожий на крик какой-то птицы. Ответа не последовало, и он повторил еще раз. Снова тишина, но вдруг в ответ прозвучал такой же тихий звук. И еще раз.

Халмар жестом приказал всем хранить молчание, а сам осторожно направился в сторону доносившихся звуков. Он скрылся за высокими кустами и по прошествии немногого времени вернулся с радостными известиями:

- Можно возвращаться в Зангру.

- Халмар, где мой муж?

- Если хотите знать, он жив.

С этими словами он быстро вскочил в седло и направился в ту сторону, откуда только что пришел. Айне оставалось только следовать за ним. Несмотря на холод, прозвучавший в речи ее провожатого, она почувствовала, как страх стал отступать, а тело согрело тепло надежды. Ей хотелось броситься вперед, лететь, как вихрь, чтобы поскорее удостовериться, что Рагнар жив, но Халмар отчего-то не торопился. Или это только ей так казалось?

Наконец, деревья расступились, и на небольшой поляне среди других воинов, она увидела своего мужа. Он сидел верхом на верном Брайсе и сейчас был повернут к ней спиной, поэтому не мог видеть, как тихий выдох облегчения сорвался с ее губ. Но стоило ему повернуться в ее сторону, как Айна почувствовала, как вокруг нее все покачнулось, будто земля ушла из-под ног - все плечо мужа было рассечено, кровь покрывала его руки и лицо, успев обагрить куртку и рубашку. Ее муж стойко держался в седле, хотя раны его были серьезны, и Айна готова была броситься к нему... Но ее остановил его холодный взгляд усталых серых глаз, брошенный из-под нахмуренных бровей. «Он все видел», - сразу же поняла Айна.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Рагнар так и не подпустил ее к своей ране. Предпочтя вновь оградиться маской холодного презрения, он отдал команду поскорее убираться прочь из этих земель. Айне оставалось лишь подчиниться, понимая, что обсуждать что-то сейчас было совершенно бессмысленно. Всю дорогу она внимательно следила за мужем, оценивая его состояние. И безумно переживая за него, понимая, какие страдания причиняла ноющая рана, да и долгая дорога лишь только ухудшала его самочувствие, лишая последних сил. Но Рагнар не был бы собой, если б не прятал всю свою боль и переживания от посторонних. За все время пути он не предоставил ей ни единой возможности объясниться, постоянно находясь где-то поодаль, но при этом имея возможность неотрывно наблюдать за нею.