Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

блестела, политая рубиновым ягодным соусом. Горы копченой рыбы на хрустящих хлебцах с укропом. Деревянные доски, усыпанные веерами сыровяленой колбасы, миски с грибами и другими закусками. И, конечно, в центре всего этого великолепия — невероятные «Охотничьи пироги», от одного вида которых у бывалых вояк перехватило дыхание.

— Боги… — выдохнул воевода Ратибор. — Что это за диво?

— Это, воевода, называется победа, — с улыбкой ответил Ярослав, но сам он тоже был потрясен.

Святозар медленно прошел вдоль столов, и его лицо выражало глубочайшее изумление. Он подошел ко мне и тихо сказал, чтобы слышал только я: — Я думал, ты знахарь и воин, Алексей, но я ошибся. Ты — чародей.

Воины смеялись, пели песни, делились воспоминаниями о вчерашней битве, с восторгом пробуя каждое новое блюдо. Пир победы начался.

Я сидел за одним из боковых столов рядом с капитанами, слушая их рассказы о том, как сети накрыли врагов, как конница Ратибора смела Морозовых. История обрастала подробностями с каждым кубком вина.

— А помните, как их князь упал на колени! — восторженно говорил молодой дружинник. — Великий Глеб Морозов — и на коленях!

— Это еще что, — добавил другой, — а как знахарь их молодца одним ударом свалил!

— Одним ударом! — подхватили несколько голосов. — Чекан в колено — и все!

Я улыбнулся, слушая эти рассказы. За день история уже начинала превращаться в легенду.

— Алексей! — крикнул капитан Мирослав, поднимая кубок. — За твою хитрость!

— За знахаря! — подхватили остальные, и весь зал загудел одобрительными возгласами.

Внезапно в зале воцарилась тишина. Князь Святозар поднялся со своего места и ударил кинжалом по кубку, привлекая внимание.

— Друзья! — громко сказал он. — Воины! Верные слуги рода!

Все повернулись к нему. Князь выглядел торжественно — на нем была парадная одежда, а в руках он держал золотой кубок.

— Сегодня мы празднуем великую победу. Враги разбиты, предатели наказаны, род очищен от скверны.

— Ура! — загремели голоса.

— Но прежде чем продолжить празднование, я должен исправить старую несправедливость.

Князь посмотрел прямо на меня:

— Алексей Веверин, подойди сюда.

Зал затих. Я встал, чувствуя на себе сотни взглядов, и направился к князю. Сердце билось учащенно — что он задумал?

— Алексей Александрович Веверин, — торжественно произнес Святозар, когда я приблизился. — Много лет назад наш род совершил великую несправедливость по отношению к твоему роду.

По залу прошел удивленный шепот.

— Я, — продолжал князь, — поддался лжи завистников и изгнал верных слуг. Род Вевериных был оклеветан и уничтожен без вины. Прости меня. Алексей. Эта вина будет на мне до конца моих дней.

Я стоял неподвижно, не зная, что ответить.

— Сегодня ты доказал, что кровь твоих предков не была опорочена, — сказал Святозар. — Ты спас мою жизнь, спас наследника, привел род к победе над врагами.

Он поднял руку, и в зале воцарилась абсолютная тишина.

— Поэтому я, князь Святозар Соколов, перед лицом всей знати и всех воинов, прошу у тебя прощения за несправедливость, причиненную твоему роду.

Эти слова поразили меня как удар молнии. Князь — просил прощения у меня!

— И в знак искупления, — продолжал Святозар, — я дарую тебе дворянский титул и восстанавливаю честь рода Вевериных!

Зал взорвался аплодисментами. Воины стучали кулаками по столам, кричали одобрительные возгласы.

— С этого дня, — торжественно объявил князь, — ты не просто знахарь при нашем дворе. Ты — боярин Алексей Веверин, равный любому из здесь присутствующих!

— Боярин Веверин! — закричал кто-то из воинов.

— Ве-ве-рин! — подхватили другие.

— Ве-ве-рин! Ве-ве-рин! — скандировал весь зал.

И в этот момент я почувствовал не радость и не гордость. Я почувствовал странное, глубинное спокойствие. Словно с плеч упал тяжелый, невидимый груз, который я носил с самого первого дня в этом мире.

Это была не моя победа. Не совсем.

Где-то в глубинах моего сознания, как тихое эхо старой боли, все еще жили воспоминания того забитого, вечно голодного мальчишки, чье тело я занял. Я помнил его страх, его унижение на кухне, побои от Прохора. Но самое главное, я помнил его тихую, отчаянную, детскую мечту. Мечту, которую он лелеял в самые темные ночи, — вернуть доброе имя своему отцу, Александру Веверину, которого все считали предателем. Он мечтал снова с гордостью носить имя своего рода.

И я, Алекс Волков, шеф-повар из другого мира, пришедший сюда лишь для того, чтобы выжить, сделал это за него. Мои интриги, мои рецепты, мои рискованные ходы — все это, в конечном итоге, привело к тому, чего так отчаянно желала душа того ребенка.

«Теперь все, мальчик», — подумал я, мысленно обращаясь к тому, кого уже не было. — «Честь твоего рода восстановлена. Твой отец больше не предатель. Спи спокойно».

И в этот момент я почувствовал, что долг уплачен. Я отплатил ему за тело, за жизнь, за второй шанс, который получил.

Впервые за все это время я почувствовал себя по-настоящему свободным. Свободным, чтобы перестать бороться за чужие цели и начать следовать своей собственной мечте.

— Что скажешь? — спросил князь, протягивая мне золотой кубок.

— Я… — начал я и осекся. Слова не шли. — Благодарю вас, князь. Это больше, чем я мог мечтать.

— Это меньше, чем ты заслужил, — ответил Святозар. — Пей за здоровье рода Веверинов!

Я взял кубок и поднял его высоко над головой:

— За справедливость! За честь! За род Соколовых!

— За боярина Веверина! — ответил весь зал, и сотни кубков поднялись вверх.

Я осушил кубок одним глотком. Вино было сладким, но не слаще этого момента торжества.

— А теперь, — сказал князь, — продолжим празднование! Сегодня у нас двойной праздник — победа над врагами и возвращение достойного человека в благородное сословие!

Пир продолжился с удвоенной силой. Ко мне подходили воины, поздравляли, хлопали по плечу. Капитаны рассказывали о битве, спрашивали советы, предлагали дружбу.

Я больше не был чужаком. Больше не был просто знахарем, которого терпят из-за полезных навыков.

Теперь я был боярином Алексеем Веверином — дворянином, равным среди равных, человеком, чья честь была официально признана.

Род Веверинов снова существовал.

Пир продолжался до глубокой ночи. Я сидел теперь не за боковым столом, а рядом с князем — на почетном месте, подобающем моему новому статусу. Странное ощущение — еще утром я был просто