Шеф с системой. Рецепт победы - Тимофей Афаэль

в воздухе. Это было то, чего я ждал. Он совершил ошибку — слишком широкий, горизонтальный удар, который оставлял его корпус открытым на целую секунду после завершения.

Но я не атаковал. Еще рано. Он был слишком свеж, мог успеть среагировать, а мне даже удара по касательной хватит, чтобы потерять боеспособность. Нужно было довести его до точки кипения.

Я продолжал свой смертельный танец. Он нападал, я уворачивался. Рев толпы Морозовых становился все более отчаянным, а крики Соколов — все более уверенными.

— Он играет с ним! — донесся до меня голос Ратибора. — Вы посмотрите, знахарь с ним играет!

Игорь это тоже слышал. Его глаза налились кровью. Он занес меч над головой для последнего, сокрушительного удара, вложив в него остатки сил и всю свою ненависть.

Время пришло.

Я не стал отступать. Вместо этого я сделал резкий шаг навстречу ему. В тот момент, когда его меч начал опускаться, я ударил ребром щита ему под локоть, сбивая траекторию. Его клинок прошел в сантиметре от моей головы.

Игорь потерял равновесие. Он был полностью открыт.

Мой чекан, который я до этого держал у бедра, описал короткую дугу. Я целился в единственное место, которое не было защищено доспехом.

Удар был не сильным, но предельно точным. Стальной, заточенный «клюв» чекана с отвратительным хрустом вошел точно в его коленную чашечку.

Раздался вопль, который заставил замолчать даже самые громкие крики на поле. Игорь рухнул на землю, выронив меч. Его левая нога была вывернута под неестественным углом, а из разбитого колена хлестала кровь.

Бой был окончен.

Я отступил на шаг, держа чекан наготове, но Игорь больше не представлял угрозы. Он корчился на земле, держась за искалеченное колено.

Оба войска замерли в шоке. «Колдун» только что, одним ударом, сокрушил их чемпиона.

Поле боя погрузилось в мертвую, звенящую тишину. Даже ветер словно замер, не смея нарушить эту напряженную паузу. Игорь Морозов лежал на земле, стиснув зубы от боли, а его искалеченная нога была вывернута под неестественным углом.

Я стоял над ним с окровавленным чеканом в руке. Во мне не было ни торжества, ни злорадства — только удовлетворение от выполненной работы.

— Лекаря! — вдруг отчаянно закричал один из капитанов Морозовых. — Княжичу нужен лекарь!

— Лекарь перед вами, — спокойно ответил я, даже не повернув головы в его сторону. Мой голос разнесся по притихшему полю. — Но он поможет твоему княжичу только после того, как его отец примет решение.

Все взгляды обратились к Глебу Морозову. Старый воин стоял среди своих людей, и его лицо было белым, как снег под ногами. Он смотрел на искалеченного сына, и в его глазах стоял ужас.

— Сын… — прошептал он, делая шаг вперед.

— Стоять! — рявкнул Ярослав, и его голос вернул всех в реальность. — Ни шагу, Морозов.

Глеб замер. Он был в ловушке. Его сын лежал раненый у ног своего врага, и этот же враг был единственным, кто мог ему помочь.

— Отец, — прохрипел Игорь с земли, — не сдавайся… Лучше смерть…

— Тише, — глухо ответил Глеб. — Все кончено.

Ярослав подошел ко мне и встал рядом, плечом к плечу.

— Один удар, — с нескрываемым восхищением сказал он мне. — Ты уложил его одним ударом.

— Он сам напросился, — ответил я, вытирая чекан. — Слишком много ярости, слишком мало ума.

— А теперь что? — спросил Ярослав, но его вопрос был адресован уже Глебу.

Старый князь стоял неподвижно, и я видел, как в нем борются гнев, боль за сына и унизительное осознание полного разгрома.

— Глеб Морозов! — громко сказал Ярослав. — Твой сын проиграл. Теперь твоя очередь. Будешь драться со мной или признаешь поражение?

Морозов медленно поднял голову, но смотрел он не на Ярослава, а на меня. В его взгляде больше не было ненависти — только растерянность и суеверный страх.

— Ты… — прохрипел он. — Ты не человек. Ни один знахарь так не дерется. Кто ты?

— Я тот, кто закончил эту войну, — просто ответил я.

— Он наше главное оружие, Морозов, — с холодной усмешкой добавил Ярослав. — И ты, кажется, только что это понял.

Поле боя погрузилось в мертвую, звенящую тишину, нарушаемую лишь стонами раненого Игоря. Побежденные смотрели на меня с суеверным ужасом.

— Колдовство… — пронесся испуганный шепот по рядам пленных Морозовых. — Это дьявольские чары…

Они инстинктивно пятились, даже связанные, когда я делал шаг. Они искали объяснение, которое не уязвляло бы их воинскую гордость. Проиграть колдуну не так позорно, как проиграть повару.

— Думайте что хотите, — сказал я холодно, и мой голос разнесся над полем. — Но решение все равно принимает ваш князь.

Все взгляды обратились к Глебу Морозову. Старый волк стоял, глядя на своего искалеченного сына, и его плечи, казалось, согнулись под тяжестью всего мира. А потом он рассмеялся. Тихим, страшным, сломленным смехом.

— Честь… — прохрипел он. — Какая честь может быть в бою с демоном, которого вы призвали на свою сторону?

Он медленно повернулся к Ярославу.

— Ты победил, Сокол. Не своей силой, а его колдовством. Забирай свою победу. Я не буду кормить вашего демона еще и своей кровью.

Он медленно вытащил из ножен свой меч — красивый фамильный клинок, оружие его предков. На мгновение показалось, что он бросится в самоубийственную атаку, но вместо этого он с силой вонзил его в грязную, промерзшую землю перед собой.

Этот жест был красноречивее любых слов. Воин, вонзивший свой меч в землю, признавал полное и безоговорочное поражение.

— Род Морозовых проиграл, — добавил Глеб тихим, но слышным всем голосом.

По рядам наших воинов прошел торжествующий, громовой рев. Война была окончена.

Ярослав подошел к вонзенному в землю мечу и наступил на его эфес сапогом, прижимая его еще глубже.

— Мудрое решение, Морозов, — сказал он, глядя на врага сверху вниз.

— Единственно возможное, — мрачно ответил Глеб. — Мы не можем сражаться с силами, которые не понимаем.

Он опустился на колени рядом со своим мечом. За ним, один за другим, на колени стали опускаться его воины. Через несколько минут вся армия Морозовых стояла на коленях перед победителями.

— Поднимайтесь, — сказал Ярослав. — Война окончена. Теперь мы обсудим условия вашего будущего.

Глеб поднял голову, в его глазах не было ничего, кроме пустоты.

— Каковы условия