Постоянство хищника - Максим Шаттам

срока? Нет, для него это ничего не меняло.

– Может, дело в том, что мы нашли его захоронение и теперь вся семья в опасности? – предположил Рьес.

Людивина наставила на него палец, одобряя предположение, и сказала:

– Наверняка он был в ярости. Но это не объясняет, о какой мести говорит Антони. В чем, собственно…

Людивина вдруг замерла.

– Он убил отца, – сказала она.

– Как это – убил?

– Символически. Харон III убил отца! Чтобы без помех убивать свою добычу, чтобы освободиться и самоутвердиться, он исключил отца из семейного уравнения, когда тот вышел из тюрьмы.

– Что значит исключил? Он жив, он…

– Дыру в бетоне внизу проделал Харон III. Он знал, где находится захоронение отца, в семье знают о шахтах, он понимал, что рано или поздно кто-нибудь спустится в эту дыру и найдет тела. Он продал отца.

Рьес кивнул.

– Зная, что тайна важнее всего и что отец не предаст его, несмотря ни на что? – спросил он.

Людивина поморщилась.

– Я сморозил глупость? – огорчился Рьес.

– Нет. Просто… Проделав дыру, он не мог знать, когда обнаружат тела. В тот же вечер или через два года. Не похоже на маньяка, помешанного на контроле. Не в его характере позволить жизни и случаю решать за него.

– Он кого-то туда послал?

Людивина повернулась к Рьесу. Ее осенило.

– Он водил нас за нос с самого начала, – сказала она, пристально глядя на собеседника.

И горько усмехнулась.

49

Генерал де Жюйя возвышался над компьютерами, принтерами и телефонами, установленными в командном пункте.

Он ждал звонка.

Сидевшая напротив Людивина нервно ерзала на стуле.

Она все ему изложила. Конец безрассудным выходкам и личной инициативе.

Генерал слушал молча, и она даже задалась вопросом, уж не считает ли он ее сумасшедшей, которая носится со своей безумной теорией.

Так и не сказав ей ни слова, он шепнул что-то своему помощнику в чине полковника, и тот сразу вышел. Затем де Жюйя позвонил генералу, руководителю группы вмешательства, чтобы запросить постоянную команду для работы на месте.

Через двадцать пять минут они прибыли по указанному адресу. Одни вели наблюдение за домом, другие готовились к штурму, если поступит приказ.

Полковник вернулся с мобильником в руке.

– Они подтверждают, что в доме находится как минимум один человек. Во всяком случае, там есть движение и свет. Они войдут по вашему приказу, генерал.

Де Жюйя взглянул на Людивину.

– На этот раз вы уверены? – спросил он.

Этого вопроса она и боялась. Кусая губы, она помедлила. Что ответить? Вроде бы все совпадает. Но она и про Бардана так думала.

– Торранс вот-вот позвонит, – наконец произнесла она. – Как только получит подтверждение нового имени Жана Симановски. И мы будем знать точно.

Разве Хлоя не заслужила, чтобы Людивина выложилась по полной? Что такое карьера по сравнению со страданиями женщины? Возможность вызволить ее на полчаса раньше бесценна.

Людивина скрипнула зубами и открыла было рот, чтобы ответить, что она уверена, что им пора, но генерал жестом остановил ее.

– Решение принимаю я, – отчеканил он. – С вас довольно, я возьму на себя полную ответственность за выводы ДПН, если мы снова промахнемся.

Он коротко кивнул полковнику, и тот поднес телефон к уху, чтобы отдать приказ. Тут вошел запыхавшийся Рьес с листком бумаги в руке.

– Я пробил его фамилию по реестру автовладельцев, – сказал он. – У него два автомобиля, в том числе черная «дакия-дастер».

Сердце Людивины едва не выпрыгнуло из груди. Это он. Сомнений не оставалось.

Подразделения спецназа занимали заранее намеченные позиции вокруг дома. Полковник положил телефон на стол, включив громкую связь, чтобы всем было слышно.

– Они выдвигаются, – раздался голос в трубке.

В штабе пахло сыростью, напряжение росло с каждой секундой.

– Разрешение подтверждено. Они входят.

Тишина. Нескончаемая. Затем в мобильнике затрещали приглушенные взрывы. Людивина поняла, что это не выстрелы, а скорее мощные удары. Они ломают двери.

– Они вошли.

И снова ожидание. Никто в комнате не решался ни заговорить, ни шевельнуться. Время шло и будто сгущалось вокруг них. Становилось трудно дышать.

В этот момент позвонила Люси Торранс, и де Жюйя схватил трубку так стремительно, словно от этого зависела его жизнь. Голос майора заполнил помещение. Она без предисловий сообщила:

– В 2003 году Жан Симановски подал заявление об изменении личных данных, мотивируя это тем, что репутация его отца после убийства сестры подорвана и он чувствует себя ущербным. Положительное решение вынесено в том же году. Ему разрешили взять свое второе имя и фамилию дяди.

Все затаили дыхание, одновременно слушая оба телефона.

– Подозреваемый арестован, – доложил командир группы. – Повторяю: подозреваемый задержан. Без осложнений. Он не успел оказать сопротивление.

Наконец Люси Торранс подтвердила то, чего все ждали:

– Жан Симановски стал Ксавье Баэртом.

Фотограф, заявивший, что нашел тела, решив поснимать в шахте. Тот самый, с которым Торранс и Людивина встречались у него дома, на ферме.

Чтобы проникнуть в суть расследования, Харон III сам его инициировал.

Людивина наклонилась к трубке, по которой докладывал командир группы.

– А женщина? Вы нашли женщину?

Динамик издал легкий треск. Нет ответа.

50

Жандармский «пежо-рифтер» мчался по проселочным дорогам на предельно допустимой скорости. Горящая мигалка разгоняла ночь. Генерал де Жюйя и Людивина направлялись к дому Ксавье Баэрта. Чтобы увидеть этого человека.

Нет, монстра.

Генерал хотел быть уверен, что все правильно понял.

– Жан Симановски стал Ксавье Баэртом в 2003-м? Но я думал, что паспорт Жана Симановски засветился при пересечении границы.

Людивина кивнула:

– Так и есть. Думаю, он воспользовался коротким промежутком времени, когда у него было и разрешение на смену данных, и паспорт на фамилию Симановски. Он поехал в Руасси, заранее придумав маневр: зарегистрировался на вылет в Киншасу и нашел способ не сесть в самолет.

– В аэропорту, после одиннадцатого сентября? – с сомнением отозвался де Жюйя.

– В те времена пассажиров маниакально проверяли, это да. Но вернуться назад из таможенной зоны было вполне возможно, если быть наглым и находчивым. Не думаю, что такому профи было сложно найти лазейку. Приоткрытая дверь, замешательство в толпе – и дело с концом. Потом он получил новые документы. Если бы национальные базы данных сообщались друг с другом, мы увидели бы, что Симановски – Баэрт не вернулся из Конго. Но нет. Ну а дальше – пластические операции, и вот лицо Жана Симановски стерто навсегда.

В следующий поворот «пежо» вписался так лихо, что взвизгнули шины.

– Не убивайте нас, капрал! – попросил де Жюйя и снова повернулся к Людивине. – Ладно, предположим.