Постоянство хищника - Максим Шаттам

class="p1">Она пропустила его слова мимо ушей, гордо проследовала дальше и захлопнула за собой дверь.

* * *

Рьес был в штабе один. Он продолжал сортировать файлы и принимал поступающие документы, чтобы составить полные досье на каждого члена семьи Симановски.

– Никаких новостей от Торранс? – войдя, спросила Людивина.

– Нет.

Он не отрывал глаз от экрана ноутбука, и Людивина невольно задалась вопросом: он так себя ведет, потому что сосредоточен, или ему известна история с Барданом? Интересно, все уже знают? Де Жюйя, ясное дело, ничего не сказал, в этом она не сомневалась, а сам Бардан? Может, он отомстил, рассказав о подвиге великого профайлера Людивины Ванкер?

Не начинай. Прими как данность и работай дальше.

– Есть успехи? – спросила она.

– Никаких откровений. Подтверждения, подробности. Я записал все, что произошло с сегодняшнего утра, в синюю папку. Взгляните, если хотите. Что делаем дальше?

Людивина прищелкнула языком. Хороший вопрос.

– Продолжаем накапливать информацию. Кирпичик за кирпичиком строим клетку, в которую запрем ублюдка.

– Хорошо бы выяснить, кого именно, – рассудительно заметил Рьес.

Людивина села, машинально включила компьютер и забросила на стол усталые ноги, не глядя на монитор. Ей нужно было подумать. Переварить показания, собранные за день.

История о Жане Симановски, без конца листающем старый журнал о серфинге, не шла из головы. Прибрежный район рядом с Бордо очень популярен у серферов. Совпадение ли это?

Ты там уже бывала. И что же?

Она поняла, что ей трудно доверять себе. Инцидент у Бардана заметно подкосил ее. Зря Вронски предложил ей следовать интуиции; с интуицией у нее все было отлично, а вот сохранять уверенность после подобного унижения трудно.

В таком случае придерживайся фактов.

Если нельзя полагаться на чутье, остается анализировать факты и делать логические умозаключения. Вот только все эти факты уже перетряхнули от и до. Вся команда их перебирала, искала связи, нестыковки, слабые места.

Небо за панорамным окном медленно темнело, и Людивина вдруг обнаружила, что часы показывают начало седьмого. Когда она ела в последний раз? Но она решила не идти в полевую столовую – жалко тратить на это время.

Она повернулась к стене убийц. Дед, Харон I. Убийца из Жиструа, садист. Его лаборатория в колодце «Лекувр». Мертв.

Отец, Антони Симановски, Харон II, действовал на шахте «Фулхайм», колодец «Гектор». Задержан.

И сын, Харон III, на свободе.

Людивина вспомнила отчеты о вскрытиях, которые впервые прочла в самолете. Множественные разрывы влагалища, некоторые частично зажившие. Он их насиловал. Много раз. Много дней, особенно Анн Кари. Сексуальный извращенец.

Умеет выследить и похитить трудную добычу. Уверен в себе.

Методичен.

Она повернулась на четверть оборота к следующей стене. Братья Симановски. Пять лиц. Всех допрашивают. Кроме Жана.

«Скажите этой шлюхе, что ее никто не защитит. Ни здесь, нигде».

Слова Антони Симановски без всякой причины снова всплыли в памяти. Людивина покачала головой: сейчас не время.

Меня там не было, он адресовал их не мне, а лейтенанту, которая его допрашивала.

Так почему же Людивина снова об этом думает? В прошлый раз результат был не очень…

Она снова посмотрела на фотографии пятерых братьев. Торранс попросила группу из судебного отдела в Понтуазе поискать в интернете данные разведки по открытым источникам информации. Фотографию молодого Жана Симановски обрезали, сохранив только лицо, и с помощью поисковой программы прошерстили интернет в поисках похожих фотографий на любых сайтях, особенно в соцсетях и на форумах. Пока ничего не нашли. Жан умер или не заходит в Сеть? Если живет отшельником где-нибудь в Конго, это возможно, но тогда преступник не он.

Это определенно он.

Остальные задержаны, вся их жизнь как на ладони: каждый шаг, покупка, телефонный звонок – все тщательно проверяется, чтобы найти связь с похищениями в районе Бордо. Безрезультатно.

Нет, защищать надо меня.

Людивина моргнула. Почему вспомнилась именно эта строчка из протокола допроса Антони Симановски?

У нее возникло искушение снова отмахнуться, но она остановила себя.

Лейтенанта Ванкер считают хорошим следователем как раз потому, что ее подсознание улавливает несоответствия.

Да, и мы видим, куда оно меня завело!

Ее ногти впились в ладонь. Чтобы заткнуть тонкий язвительный голосок, от которого никакого толку.

Интуиция все время возвращает ее к словам Симановски, сказанным Сеньону. Что такого важного она там прочла?

Людивина колебалась.

Что, если интуиция определила правильный сектор, а я ошиблась и меня понесло к Бардану?

Она порылась в бумагах на столе.

– Вы ночью распечатали протокол допроса Антони Симановски?

– Светло-желтая папка справа, – ответил Рьес, как настоящий администратор-энциклопедист.

Людивина схватила ее и пролистала до последних строк.

ВОПРОС: Поговорите с нами и будете в безопасности. Он ничего не сможет вам сделать, будет слишком поздно, когда вы все расскажете.

ОТВЕТ: Нет-нет. Он придет. Даже сюда, если понадобится. Ничто его не остановит. Вы понятия не имеете, какой он. Он это сделает. Чтобы отомстить. Потому что обожает убивать. И уже начал.

Г-н Симановски добавляет:

Больше я ничего не скажу. У него есть предназначение, которое он должен исполнить. Вы не поймете. Слишком поздно. Он теперь бессмертен.

Что-то тут связано с ДНК и бессмертием, никто не спорил, каким бы туманным это ни выглядело. Бред? Эзотерика? Не в этом случае.

Месть.

Людивина выпрямилась.

И уже начал.

Она перечитала предложение. За что Харон III уже отомстил? И как?

Убийство было целью семьи. И он соблюдал протокол со спермой деда, значит дело не в ней. Но у него нет шахты для сбора трупов, как у предшественников. За это он зол на отца? Возможно, но это не месть. Как Харон III отомстил отцу?

Людивина даже не заметила, что встала и ходит между столами под озадаченным взглядом Рьеса.

Харон III – машина для убийств. Воспитанный, чтобы убивать. Он не оставляет ни единого следа. Не делает ни одной ошибки. Он настолько эффективен, уверен в себе и все контролирует, что без колебаний нападает на спортивных женщин, которые могут постоять за себя.

Помешан на деталях, в этом нет сомнений, раз не оставляет никаких зацепок. Ничто не ускользает от его внимания. Он стремится к абсолютному контролю.

Людивине нужно было порассуждать вслух.

– Рьес, чем сын Антони Симановски мог его напугать?

– Мм… Что он его убьет?

– После ареста – да, чтобы не заговорил, но Симановски-старший боялся его и раньше, это ощущается. Если бы сын хотел устранить отца, он бы это сделал.

– Чтобы занять его место?

Людивина кивнула.

– Например, пока отец сидел в тюрьме. Харон III – типичный доминант, это очевидно, он чересчур самоуверен. Его разозлило, что отец освободился раньше