Постоянство хищника - Максим Шаттам

находилась дверь в подвал, в яму, где для нее все началось. Теперь ход был огорожен лентами. Прямо перед ней лежала огромная бетонная плита, закрывавшая вход в колодец «Гектор».

Генерал де Жюйя в безупречно отглаженной форме массировал затылок. Взгляд его полупрозрачных глаз блуждал по заросшему пустырю.

– Ориентация старшего сержанта Бардана – его личное дело, Ванкер, – произнес он. Тон был настолько суров, что даже акцент размазался под его тяжестью.

– Его ориентация ни при чем, генерал, – после паузы ответила Людивина, чтобы ее не заподозрили в гомофобии. И без того слишком много обвинений.

Он взглянул ей в лицо голубыми глазами. Твердо и устало.

– Я на это надеялся. – И вздохнул – раз в десятый с начала разговора. – Ну и как мы с вами поступим? Знаете, когда я решил перевести вас к себе, кое-кто в главном управлении возражал. Мол, то, что вы пережили в прошлом году, помешает вам анализировать. Как можно сохранять непредвзятость в деле о похищении, когда тебя тоже похищали? Я же утверждал, что в этом как раз ваша сила. – Генерал пристально посмотрел на нее. – Я ошибался, Людивина?

Она вспомнила фотографию Хлои Меньян и ее родных, лежавшую в бумажнике. Это фото она взяла не для расследования, а для себя. Чтобы доказать себе, что ей не все равно. И она собирается спасти эту женщину. Просто хотелось держать ее рядом. Как послание. От женщины к женщине. Как знак сестринской солидарности.

Послание от жертвы к другой жертве, призналась она себе.

Не дождавшись ответа, де Жюйя закусил губу. И положил руку Людивине на плечо.

– Если вы позволите расследованию поглотить себя, вы не только не принесете пользы, но и никого не спасете. Хуже того, вы себя погубите, – сказал он, смягчившись.

Она кивнула.

– Старший сержант Бардан не станет подавать жалобу, – уточнил генерал. – Он ценит полицейское братство и считает, что это будет контрпродуктивно. На сей раз вы проскочили. Но после эпизода с арестом Антони Симановски мне стало казаться, что вам изменяет проницательность. Скажу честно, я встревожен.

– Простите, генерал. С каждым часом у меня растет страх, что мы слишком мало делаем для спасения Хлои Меньян. Я… Я совершила ошибку.

Он энергично помахал рукой:

– Нет-нет, никакого самобичевания, терпеть этого не могу. Ваш послужной список – лучший во всех отделах расследования. И не забывайте, вы пользуетесь поддержкой самых влиятельных политиков после прошлых дел. Так что без нытья, это на вас не похоже. Вы облажались – вот, собственно, и все. А теперь выше голову и вперед!

Людивина подняла на него изумленные глаза. Она ждала, что он ее немедленно уволит.

– Вы сами сказали, что каждый час на счету, – добавил он. – Поэтому я не спрашиваю, нужен ли вам отгул для передышки.

Она нахмурилась. Он не снимает ее с дела?

– Майор Торранс очень опытна, – продолжил де Жюйя, – но мы работаем командой, и она, как и все, более эффективна в окружении лучших из лучших.

Людивина встала и вытянулась в струнку.

– Свободны! Вернемся к разговору позже. А пока включайте свой мозг, который в прошлом творил чудеса. Вы здесь именно для этого!

Людивина кивнула и направилась к выходу, ни о чем больше не спрашивая. Она не верила своей удаче. Де Жюйя окликнул ее:

– Строгая непреклонная жандармерия отжила свой век, лейтенант. Как вести дела и служить людям, если сами не будем людьми?

Она кивнула и искренне улыбнулась в ответ. Прежде чем покинуть ангар, она бросила последний взгляд на зарешеченный вход в подвалы.

Они закрыли врата в преисподнюю, но дьявол на свободе, и его яд медленно просачивается в их вены.

Людивина направлялась к заданию штаба, когда заметила Фреда Вронски, который сворачивал нечто вроде косяка.

– Все легально, – объявил он, не отрываясь от дела.

Людивина машинально отметила, что его борода выглядит менее ухоженной и блестящей, чем при их первой встрече. Ему тоже пришлось нелегко в эти девять дней. Сорокалетний хипстер постепенно превращался в элегантного бродягу.

– Вы все еще тут? – спросила она.

– Пока ваша команда на месте, здесь должен быть представитель геологического бюро. Из соображений безопасности, и если вдруг возникнут технические вопросы. Мне не повезло, я у них дежурный холостяк, вот в Орлеане и решили, что смогу продержаться еще немного.

– Сочувствую.

– Вы поймали мерзавца? Журналисты с полудня твердят о крупных арестах.

– Не могу вам сказать, – ответила она, подмигнув.

Он поднял ладонь в знак понимания:

– Конечно. Вам не надоели походные условия? Вечерами здесь скучно…

– Мне казалось, вы не ночуете в лагере. Переселились в гостиницу? Дайте помечтать: горячий душ? Нет, верх роскоши: ванна?

При этих словах она засмеялась, ей нужно было расслабиться. Но глаза Вронски сверкнули, и Людивина с досадой подумала, что он мог неправильно истолковать ее слова.

– О, так я вам не совсем безразличен? У меня тут приятель живет в пятнадцати километрах. У него не дворец, конечно, но все лучше лагеря. Не хотите выпить пива после смены?

Ну вот, началось! Людивина посетовала было на себя, но спохватилась: она имеет право шутить и дурачиться, не флиртуя при этом. Пусть привыкает.

– Я на службе. И все еще на дежурстве, – ответила она и пошла дальше.

Вронски нагнал ее, держа в пальцах не до конца свернутую сигарету.

– Да ладно вам, вы же как-то периодически развлекаетесь?

– Фред… Вас ведь так зовут? Понимаете, я здесь не ради развлечений.

Людивина ускорила шаг, надеясь, что он отстанет, но инженер не отцепился. Он облизал край бумажки, ловко распределил табак и свернул самокрутку.

– Значит, вы считаете, что мы здесь встретились случайно? – спросил он. – В этой гнилой шахте, вы и я… просто вот так? Без всякой причины?

– Что вы, причина есть. Как раз касается и меня, и вас: психопат, убивающий женщин.

– Ладно, тогда секс без обязательств. Предлагаю расслабиться без лишних слов.

На этот раз Людивина остановилась и посмотрела на него в изумлении. Кажется, он не шутил. Наоборот, вынул сигаретку изо рта и скалил зубы, очень собой довольный.

Потрясающе. Охота на убийцу, серьезный промах на работе, выговор генерала, а теперь еще и отбиваться от этого болвана? Когда уже кончится этот проклятый день…

Она лишь покачала головой и ушла, не удостоив его ответом. Вронски хихикнул у нее за спиной, но остался на месте.

– Вот же черт, я был уверен, что вы скажете «да»! – крикнул он вслед. – Не сдерживайтесь, всегда говорите то, что думаете, мадемуазель! Слушайте интуицию!

По части интуиции Людивина сегодня проявила себя во всей красе, что верно, то верно.