Хранитель историй (СИ) - Константин Нормаер

Клер терпеливо ждала. Пауза продолжалась недолго. Расстегнув верхнюю пуговицу камзола и ослабив бант на рубахе, Сейл прервал затянувшееся молчание.

— Ваш брат не пришел на встречу, мисс Джейсон. И возможно вы правы: в этом виноват именно тот, кто не имеет собственной души и хуже самой ужасной чумы, способной сожрать целый город. Но спешу вас уверить, Рик в порядке. По крайне мере пока. И у нас миллион шансов вырвать его из лап этой проклятой Химеры.

Не дослушав спасителя, Клер закрыла лицо ладонями и комнату наполнили горькие всхлипы.

Сейл замолчал. Как бы он не старался — ему было не под силу утешить бедную девушку. Ни одно его слово, даже самое лживое, облеченное сладостным ароматом истинного успеха, не могло ободрить ее. Вера в победу угасла как маяк на острове Ситхи, где уже дюжину лет не видели старого смотрителя.

Поморщившись, Скиталец попытался выгнать прочь мрачные мысли. Долгие годы он силился отыскать ключ способный открыть ему тайну рождения мистера Сквидли; боролся с ночными кошмарами и призраками; старался избавиться от сомнений и вновь окунуться в давно позабытое прошлое; разрубал кривой саблей собственный страх, преследовавший его с тех самых пор, когда он вместе с капитаном Бероузом вступил на остров Грез…

И что же теперь? Он собирается расписаться в собственном бессилье?!

Последняя фраза пронзила бывшего юнгу в самое сердце, дав выход копившемуся гневу.

Ударив кулаком по столу, Скиталец не смог усидеть на месте. Клер вздрогнула, обернулась на резкий звук.

— Мисс Джейсон, — осторожно начал Сейл, — я больше не собираюсь скрывать от вас ни единого факта. Поверьте, история моей жизни не понятна порой даже мне самому. Но корни ваших сегодняшних злоключений таятся именно там. В том таинственном путешествие, давшем почву для тысячи слухов и породившим сотни тысяч лживых мифов. Я расскажу вам, как все было. Все что знаю сам и что смог узнать за последние годы. Может быть тогда вам станет понятна роль вашего брата, отца и ваша лично, в том, что сейчас творится в Прентвиле. Не обессудьте, если мой рассказ выдастся длинным и во многом жестоким — к сожалению так все было на самом деле. И теперь я хочу спросить: вы готовы узнать настоящую историю мистера Сквидли?

— Но мой брат, — рассеяно вымолвила Клер.

Перевернув песочные часы, стоявшие на полке, Скиталец твердо произнес:

— Даю вам слово капера: я закончу говорить до того, когда последняя песчинка присоединиться к своим сестрам, а ваш брат все еще будет иметь шанс на спасение…

Песок медленно заструился вниз, напоминая крошечный водопад далеких островов, где почитают древние законы и не любят чужаков желающих нарушить привычную гармонию запретного круга. Там таяться сотни секретов мироздания, но каждый из них имеет своего стража, способного разрушить все сущее, если переступишь запретную черту. Многим эти места покажутся Небесными садами, и не будет ни одного равнодушного, кто не захочет насладиться здешней красотой.

Здесь никогда не бывает дождей. Толстые незапачканные тяжелой городской суетой облака, неспешно тянуться с востока на запад, демонстрируя свое немыслимое великолепие. Кокосовые пальмы, словно дамские зонтики возвышаются над прозрачными водными лагунами. Прекрасные песчаные пляжи, напоминающие муку, стелятся вплоть до каменных гротов и туннелей, за которыми начинаются изумрудные и многоярусные, будто величественные корабли, тропические джунгли. Именно там прячутся диковинные животные, стаи розовых голубей и радужных попугаев, верно охраняющие тропу к причудливым силуэтам гор, способных открыть свои сокровища отнюдь не каждому смертному. Лишь избранный может узреть гордый пронизывающий небеса шпиль и лишь избранному суждено увидеть струящийся словно водопад, песчаный поток, неспешно исчезающий в бездонной воронке, близ мыса Туресса острова Грез…

Не могу сказать, сколько мы плыли: день, два, десять, или всю жизнь, но мне показалось, что я потратил невероятную уйму времени на выполнение самой грязной и отвратительной работы. Когда я не драял полы, то ладил паруса; если заканчивал там, то помогал коку; если обед был сготовлен, то начищал до блеска чужие пряхи и ремешки. Даже в абсолютном отдалении от земли, каперы желали выглядеть презентабельно, а для этого у них был маленький слуга, который не способен ответить — нет. Наверное, на других кораблях юнгам тоже жилось не сладко, но в тот момент я считал, что только мне выпала столь тяжелая участь и моя судьба уже давно разыграна в орлянку без права выкупа.

Капитана я видел редко. Бероуз предпочитал коротать бесконечные морские дни в своей каюте, куда меня, безусловно, не допускали ни под каким предлогом.

Первая стоянка случилась через пару недель, которые на тот момент показались мне вечностью. Команда высыпала на берег, словно термиты из горящего пня, а я с завистью глядел им вслед, продолжая наводить лоск на «Бродяге». Мои мечты о славном будущем капера рушились как карточный домик. Я стал рабом собственных иллюзий. Меня взяли в поход навроде подручного средства, верного и послушного слугу, коим я оставался все эти годы.

Подхватив ведро, я уже собирался спуститься вниз, когда столкнулся взглядом с мистером Лиджебаем. Да — да, не удивляйтесь мисс Джейсон, ваш отец был единственным, кто не нагружал меня работой, молча взирая на бесконечный труд вконец измученного юнги. В то время ему было не больше двадцати, и он представлял своим присутствием королевский флот его Величества. Финансируя и отправляя джентльменов удачи в дальнее и опасное путешествие, король не мог всецело положиться на их честное слово, которому цена от силы суон. Вот и приходилось юным вассалам короля переквалифицироваться в Наблюдателей и сопровождать каперов в их дальних странствиях, фиксируя все в свои толстые судовые журналы. По окончанию компании, отчет ложился на стол всевозможным бюрократам и канцелярским крысам, а все сокровища добытые каперами проходили тщательную инвентаризацию. Именно по этой причине, Наблюдатели редко заканчивали путешествия в добром здравии: зачастую, их ждала достаточно печальная участь. Всецело подчиняясь слуге короля на берегу, каперы дожидались свободных законов открытого моря. Там начиналась уже их вотчина.

Наблюдатели тонули, гибли от случайной пули, оставались на маленьких островках, но чаще умирали на рее под палящим солнцем. Данные обстоятельства значительно усложняли составлять отчеты о морском походе, но изменить ситуацию никто был не в силах.

Лиджебай показался мне слишком пугливым и замкнутым человеком, что не могло не радовать капитана. Королевский прихвостень не желавший лесть в чужие дела и державшийся подальше от команды — это лучший выбор среди прочих крючконосых проныр, строящих из себя властных бургомистров.