Русская басня - Николай Леонидович Степанов

class="v">Нет! Барин милостей своих не расточает;

Послушай! Молоко дается только нам,

         Придворным господам;

         А вы, на привязи герои,

Довольны будьте тем, что вам дают помои».

ОСЕЛ В СЧАСТИИ

«Ты помнишь ли Осла? — Вол Лошади сказал.—

          У нашего он господина

                Навоз таскал;

Но, к удивлению, сия скотина

          На верх величия взошла:

Фортуна по уши влюбилася в Осла!

Навоз сперва возил, а ныне возит папу,

И папские льстецы Осла целуют в лапу;

Обвешан золотом, осыпан жемчугом,

Из смирной твари он стал страшным гордецом».

«Да стал ли он умней средь пышности и славы?»—

      Спросила Лошадь у Вола.—

«Того-то сделать лишь Фортуна не могла.

Переменяет честь ведь не умы, а нравы!»

ПОВЕСТКА

       Понеже завтра именины

Могучей госпожи алтынницы Макрины,

То все в указный час должны явиться к ней

             С почтением, при форме всей

                     И не с порожними руками,

                     Но с полными кульками.

К ней вход не возбранен с кульком и мужику,

И всякий дар ее приятен сундуку.

Но кто ей поднесет куль с паюсной икрою,

       Иль с семгою, иль с ветчиною,

       Утробе тот ее и мужней удружит,

       И рада по делам она тому служить.

А буде к оной кто не придет с челобитьем,

При форме и с кульком, притом в указный час,—

Тот с делом никогда не смей входить в приказ:

Понеже муж ее владеет там повытьем.

ДЬЯК И НИЩИЙ

Придрался к нищему старинный, пьяный дьяк:

«Ноздря твоя гласит, что нюхал ты табак,

И буде на тебя пойду в приказ с доносом,

По уложенью ты проститься должен с носом.

     Так если нужен нос тебе для табаку,

     Отдай котомку мне, лохмотья и клюку».

АССИГНАЦИЯ И АЛТЫН

     Увидевши Алтын в подьяческой мошне,

     Бумажка синяя сказала: «Больно мне,

Почтенной в обществе пятирублевым чином,

В одном собрании присутствовать с Алтыном;

Как мог позволить то преблагородный крюк,

Чтобы к нему в мошну входил полушкин внук!»

     «Оставь пустую спесь и глупые издевки! —

     Бумажке отвечал Алтын.—

     То правда, что мой чин

     По курсу стоит три копейки;

     Но древностью алтынов род

Едва ль не превзошел подьяческий народ!

Давно уже слывут алтыны господами:

           Дружилися они с дьяками

     И через частое, различно сватовство

     Вступили в близкое с подьячими родство;

     Старинное свое прозвание им дали,

     И многим вотчины алтыны отказали!

Я братец внучатный хозяину мошны;

Мы оба искренно друг в друга влюблены,

     Мы оба совестию славны,

     И оба мы достоинствами равны».

МОЛЬ И КАФТАН

     Жил-был суконный великан:

              Приказныя версты Кафтан,

              Отличный от других кафтанов

              Ужасной глубиной карманов.

     Подьячий сей Кафтан от деда получил,

     А дед подьяческий подьячий также был,

              Верстою также слыл

     И также клал в карманы взятки.

Кафтан-старик имел премногие заплатки

              И требовал отставки.

Не скоро от него прошенье принял внук,

Но наконец старик уволен был в сундук.

Покоился Кафтан. Вдруг Моли страшна сила

        К его карманам приступила

        И их без жалости точила.

     Вскричал Кафтан: «Помилуй, Моль!

        Точить карманов не изволь!

              Ей-ей, они невинны,

     Не грабили они, но берегли алтыны,

     А грабили всегда приказны дед и внук.

Почто не точишь, Моль, подьяческих ты рук?»

КРЫСА И СЕКРЕТАРША

Нередко женщины влюбляются в зверьков:

В собачек, кошечек, и в белок, и в сурков.

Жена секретаря любила крысу страстно,—

      Творенье гнусное, но для нее прекрасно.

      А муж, усердный хлоп, нижайший секретарь,

Не смел уж не любить жене любезну тварь.

Вседневно уделял он крысе часть хабара

      И отдал ей ключи от шкафа и амбара.

      Когда бы ключница ему отгрызла нос,

Муж нежный для жены и то бы перенес!

      Все привилегии та крысица имела:

      Гуляла, кушала, покоилась, жирела,

      Но секретарша тем довольна не была,

      И крысу в стряпчие она произвела.

Кто одолеть хотел в приказе супостата,

      Искал тот милости у крысы-адвоката.

Сутяги с крысою знакомство вдруг свели,

      В карманах сахарны гостинцы ей несли;

      В приказе шайка их победонóсна стала

И с стряпчим-крысою законы все попрала.

А.Е. Измайлов

УМИРАЮЩАЯ СОБАКА

    Султанка старый занемог,

    Султанка слег в постелю;

    Лежит он день, лежит неделю,

Никто из медиков Султанке не помог;

    Час от часу лишь только хуже:

    Все ребра у него наруже;

    Как в лихорадке, он дрожит

    И уж едва-едва визжит.

    В конуре, у одра больного,

    Соколка, внук его, стоял;

Не мог он вымолвить от жалости ни слова

    И с нежностью его лизал.

Султанка на него взглянул и так сказал:

    «Ну! видно, мой конец приходит:

          Нельзя ни встать, ни сесть;

    Душа из тела вон выходит...

А перед смертью как хотелось бы поесть!

Послушай, милый внук, что я тебе открою:

Две кости спрятал я, как был еще здоров;