Марионеточник - Татьяна Владимировна Корсакова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Всё закончилось так же внезапно, как и началось. Круговерть болотных огоньков вспыхнула в последний раз и разлетелась снопом белых, на глазах выгоравших искр. Вероника начала медленно оседать.
Они ринулись к ней все разом, но Гальяно оказался быстрее всех, подхватил, не дав упасть. Всеобщая растерянность длилась всего несколько мгновений, а потом Вероника моргнула, поправила гребёнку в своих волосах и сказала сиплым то ли от страха, то ли от волнения, то ли от восторга голосом:
– Ни хрена себе!
Глава 30
Гребень больно царапнул кожу. На этом боль закончилась. А на её место пришёл чистейший, выкристаллизованный восторг. Вероника вдруг поняла, что долгие годы жила на половинном заряде. Да что там на половинном! Она ощущала себя так, будто её внутренний генератор работал на минимальной мощности, а теперь врубился на полную катушку. Генератор врубился, и окружающий мир вдруг стал ярче, острее, вкуснее и фактурнее. Наверное, именно так чувствует себя человек, к которому возвращаются силы после долгой и изнурительной болезни.
Её силы тоже вернулись. Нет, не так! Ей словно открыли доступ к мощному и неисчерпаемому источнику энергии! Открыли внезапно, без предварительной подготовки и вводного инструктажа.
Или был инструктаж? Не в Вероникиной жизни, а в чьей-то другой, тоже связанной с этим местом!
– Своего не отдавай… Чужого не бери…
Этот ворчливый голос звучал прямо в её голове, заглушая восторженный звон, рождённый очнувшимися от долгой спячки нейронами. Голос был Веронике знаком, хотя она точно знала, что быть такого не могло. И предупреждение тоже было знакомо. Впрочем, какая теперь разница?! Больше десяти лет назад она отдала болоту своё, а сейчас взяла чужое. Костяной гребень в виде совы, подаренный марёвками, оказался с подвохом. Он оказался этакой антенной, которая подключила Веронику к болоту. А может, не только к болоту? Хоть бы не только! Потому что расстаться с этим пьянящим чувством свободы и почти всесилия было невмоготу. Даже теперь, когда она не знала ещё и сотой части своих новых возможностей.
– Ни хрена себе! – сказала Вероника полным восторга голосом и ласково потрепала всполошившегося Гальяно по голове.
– Надеюсь, это означает, что с тобой всё в порядке.
А это Степан. Степана по голове не потреплешь, потому что не допрыгнешь, но забота его всё равно приятна.
– Более или менее, – ответила Вероника, изрядно покривив душой. Потому что «менее» было несравнимо больше, чем «более». Аж в ушах звенело!
– Ты бы поторопилась!
А это Арес. В его взгляде – испуг и надежда. Славный парень, хоть и дурной. Но дурь эта у него от молодости и переживаний. Со временем она пройдёт, и из задиристого мальчика Паши получится прекрасный мужчина.
– А куда спешить? – спросила Вероника, поправляя в волосах гребень.
Можно было и не поправлять, такую вещь невозможно потерять. Коль уж она тебя нашла, навеки будет с тобой.
– А вон посмотри, кто к нам идёт! – Арес дёрнул подбородком в сторону приближающихся угарников. – Если мы не уберёмся, из нас сделают барбекю!
– Не сделают. – Вероника всмотрелась в темноту неба, прислушалась к шороху крыльев.
– Мне бы твою уверенность! – простонал Арес.
– Очень хочется верить, что она чем-то подкреплена, Ника, – поддакнул Гальяно. – Я ещё слишком молод, чтобы умереть в безвестности.
– Мы можем избежать жертв? – спросил Степан, и вопрос его не показался Веронике таким уж странным.
Она прекрасно понимала, что он имеет в виду. Он не хочет убивать угарников. Наверное, это что-то иррациональное, если не сказать, сентиментальное, но лучше всё-таки постараться обойтись без жертв.
– Дайте мне пару минут, – сказала она, закрыв глаза. – Присмотрите тут…
Кажется, они ей что-то говорили, пытались возразить, куда-то тянули – она не слышала и не осознавала. То, что она собиралась сделать, требовало полной концентрации не только сил, но и внимания. Несколько минут они точно справятся без неё. Должны справиться.
…Вода не её стихия. Но если требовалось, с водой она тоже умела управляться. Навык этот она прокачала в той незабываемой поездке на Севера, когда пришлось противостоять силе, полностью состоящей из воды и снега. И всё-таки понятнее и ближе Веронике был огонь. Ей нравилась его непредсказуемость. Ей нравилось обуздывать его горячий норов…
…Так было до того, как костяной гребень оставил свою кровавую метку на её коже. Так было до того момента, как она «подключилась» к Мари…
…Несмотря на испепеляющий жар, вода была близко. Вероника чувствовала её присутствие и приближение. Ей понадобилось время, чтобы понять: вода не просто близко, вода идёт на её зов, поднимается с самых глубин, с яростным шипением прорывается сквозь слои раскалённого, вечно тлеющего торфа. Она позвала, и вода откликнулась, ринулась туда, где была хозяйкой много веков назад…
Вероника вдохнула стремительно наполняющийся влагой воздух, открыла глаза. Мужики справлялись, держали оборону. Насколько она могла судить, жертв им пока удавалось избегать, но кольцо из угарников уже сомкнулось и начало сужаться.
– Ты как? – спросил Степан, прицеливаясь.
– Ника, ты что-нибудь придумала? – просипел Гальяно, отпихивая от себя волчьим посохом особо ретивого угарника. – Ты уж поторопись!
– У меня кончаются патроны, – сообщил Арес, перезаряжая карабин.
В его голосе слышалось злое отчаяние, на Веронику он даже не глянул.
– Сейчас всё будет, – сказала она, снова поднимая лицо к небу.
– Что будет? – проорал Арес. – Когда будет?!
– Будет дождик. – Вероника откинула со лба выбившуюся из пучка прядь. На лоб упала первая прохладная капля.
Собрать воду в иссушенном, выгоревшем небе было тяжелее, чем выманить её из-под земли. Но вода Веронике была нужна со всех сторон. И не банальный конденсат, а тяжёлая, наполненная вековой силой болотная вода.
Воду принесли на своих крыльях птицы. Не боевые коршуны, не совы, даже не вороны, а, стыдно признаться, крикливые, бестолковые утки. С заполошным ором утки кружили над их головами, и каждый взмах каждого крыла становился источником маленького локального дождя. И дождь этот был из болотной воды, той самой, которую так боялись угарники.
С утками было тяжело. Они кричали, суетились и долго не хотели выстраиваться по периметру мысленно очерченного Вероникой круга. А потом не хотели лететь по заданной траектории. Помогла Буся. Пока Вероника командовала парадом на земле, её боевая сова направляла утиную эскадрилью в воздухе.
Наконец, у них всё сложилось. Наконец, утки устали орать и сопротивляться чужой воле и образовали плотное кольцо из своих мокрых, роняющих капли воды тел. Этих капель хватило, чтобы очертить границу, остановить
