Новый Мир ( № 7 2013) - Новый Мир Новый Мир

Оттянул маску противогаза: дым не пахнет. Видимо, высоту задымили простые дымовые снаряды. Дым быстро стал рассеиваться, остался только в траншеях. Ожидаем начала немецкой атаки. Но выстрелов со стороны немцев не слышно. Видно, их пехоту и артиллерию наша контрартподготовка серьезно подавила, или их пехота ожидала поддержки танков.

Несмотря на мощную артиллерийскую подготовку немцев, на наших наблюдательных пунктах потери были небольшие. Погиб один сержант и был ранен командир взвода лейтенант Бессмертный. Осколки снаряда разбили бревно его амбразуры и сильно поранили лицо.

Но вот из-за бугра за Панской появились танки и самоходное орудие, они двигались к переднему краю. Командир батареи капитан Крысенко, ориентируясь на пристреленные реперы, открыл беглый огонь и подбил два танка. Самоходное орудие, сопровождавшее танки, поджег командир батареи старший лейтенант Шалдаев. А танки, спускающиеся к деревне Панская, были уничтожены зарытыми в землю 76-миллиметровыми орудиями, стоящими ниже нас на прямой наводке. o:p/

К середине дня стало ясно, что на нашем участке немецкое наступление не состоялось. Видимо, наше направление оказалось второстепенным. На высоту с отметкой 97,0 больше атак не было.

o:p   /o:p

Утром 15 июля после небольшого артналета по передовой у деревни Панская наша пехота ворвалась в немецкие окопы. Траншеи оказались пустыми. Ночью немцы ушли на новый рубеж. Мы быстро вышли к высотам, с которых раньше на нас двигались танки и самоходки. Подошли к самоходке, которую поджег комбат Шалдаев. Снаряд разорвался в нескольких метрах от нее. Но этого было достаточно, чтобы осколки пробили баки с горючим и самоходка сгорела. Танки, подбитые комбатом Крысенко, тоже вышли из строя не из-за прямых попаданий. Силы взрыва и осколков было достаточно, чтобы один танк загорелся, а у второго сорвало гусеницу. На танках, подбитых прямой наводкой, были видны аккуратные отверстия 76-миллиметровых орудий.

Бегство немцев было таким стремительным, что преследовать их могли только танки и мотопехота. Мы догнали немцев на третьи сутки, отмахав больше семидесяти километров. Дальше продвижение замедлилось, немцы пытались задерживать нас на промежуточных рубежах.

Продвигались мы не по дорогам, а напрямую, по полям. На одном участке заметили во ржи два танка, прикрывающие отступавших немцев. Над рожью были видны только башни.

Командир взвода быстро развернул 76-миллиметровое орудие и прямой наводкой выстрелил сквозь рожь в направлении башни. Жутко было видеть, как снаряд ввинтился в стену ржи и по ржаному полю к танку пробежала волна. Несколько залпов. И над танком повалил черный дым. Соседний танк открыл пулеметный огонь в нашем направлении и скрылся. Пулеметная очередь сразила старшину Коломейцева. Его похоронили возле дороги у деревни Кресты. o:p/

Наш полк не только двигался вперед, но и перемещался вдоль фронта на предполагаемые рубежи сопротивления немцев. А броски эти оказывались по шестьдесят километров в день. Технику везли на машине, а мы шли пешком. Задачи нам командир дивизиона ставил коротко и четко:

— Сбор в населенном пункте Сосково, готовность связи к утру.

Чтобы выполнить поставленную задачу, приходилось рисковать и брать ответственность на себя. Невозможно было совершить такой бросок и в темноте организовать связь к утру. Во взводе были и молодые солдаты, и опытные. Приходилось группировать их попарно, выписывать с карты населенные пункты по пути их движения и назначать точку встречи. Точки выбирали по карте. Это были церкви, пересечение дорог и другие хорошо заметные ориентиры.  А дальше — добирайся не в строю, а как можешь. Обязательно попадались попутные машины, повозки, а нет — то пешком. Но не было ни одного случая, чтобы солдаты «потерялись». Конечно, можно было идти на такой риск, только будучи уверенным в подчиненных тебе людях. Связь к открытию огня дивизионом обеспечивалась в указанные командиром сроки.

Приходили в условленную точку встречи усталые, но готовые организовать связь. А трудности были немалые. Батареи приходили в назначенные места не одновременно. Найти их наблюдательные пункты в темноте непросто. Поэтому с теми подразделениями, с которыми нужно было организовать связь, посылали одного своего связиста. Он с батареей занимал наблюдательный пункт и, зная его расположение, шел к выбранному ранее на карте заметному ориентиру. Если встреча не происходила, то он производил вертикально вверх выстрел трассирующей пулей каждые тридцать минут. Как правило, его находили по первому выстрелу. Такая слаженность действий появилась не сразу. Она пришла по инициативе самих солдат после многих неудач в обороне и наступлении. Это были наши «университеты».

Рубеж, на котором нас задержали немцы, был ими заранее подготовлен. Чтобы его преодолеть, готовился артналет. За нашей высотой разворачивалась батарея «Катюш». До этого мне не приходилось близко их видеть, хотя залпы вьющихся в небе снарядов и мощные удары по целям видел много раз. Место, где «Катюши» развернулись, немцами не просматривалось.

Дали залп по предполагавшемуся скоплению танков и пехоты. Мощные реактивные струи с огромной скоростью подняли десятки снарядов и с громовыми звуками полетели к немцам. Над «Катюшами» поднялось облако пыли и закрыло установки сплошной стеной. Пока пыль опускалась, машины разворачивались, чтобы быстро уехать. На одной из установок оставался лежать один снаряд. А когда машина резко повернула, снаряд сорвался, пролетел вдоль фронта и разорвался на бугре.

Мы подошли к «Катюшам», и я увидел одноклассника, выпускника 128-й школы 1941 года Мая Варенко, он был командиром этой батареи. Мы обнялись. Но машины были готовы уехать. Им задерживаться было небезопасно. Немцы обычно старались накрыть это страшное и дорогое нам оружие.

— Успехов тебе! — кричал я.

— Успехи есть!

После артналета наши танки с ходу прошли подготовленный немцами рубеж. Он оказался имитацией, чтобы задержать нас и переправить отступающие подразделения через Оку. И за Окой они не задержались. Их отступление превратилось в бегство.

Для переправы орудий через реку саперы привезли понтоны. Хотя река Ока в тех местах не очень широкая, все же переправа орудий задерживала продвижение. В спешке на одном понтоне орудие батареи старшего лейтенанта Василия Тысленко плохо закрепили, и, когда понтон двинулся и наклонился, оно сползло и упало в реку.

В это время к переправе, чтобы вручить комбату орден за успешную стрельбу по Змиёвке, подъехал командир полка подполковник Агарков. Не зная, что одно орудие утоплено, он вручил орден и пожелал успехов. К вечеру, конечно, орудие вытащили на берег и переправили через реку, и оно продолжало вести огонь до конца войны. А Вася Тысленко ругал связистов, что они во всем «виноваты», назначив его батарее телефонный позывной «Труба».

Переправившись через реку, дивизион догнал передовые части и развернулся перед большой деревней. Утром мы должны были взять ее штурмом. Готовился артналет. Оказалось, что в этой деревне живут, если живы, мать и сестры нашего командира дивизиона. После небольшого артналета деревню быстро освободили. К счастью, жители деревни укрылись в подвалах и не пострадали. Родные майора Аксенова тоже остались живы и здоровы. А его среднюю сестру даже призвали служить в нашем дивизионе рядовой связисткой. o:p/

Мы продолжали с боями движение на Запад.

Сумерки просвещения

Ранчин Андрей Михайлович родился в Москве в 1964 году. Доктор филологических наук, профессор кафедры истории русской литературы филологического факультета МГУ. Автор научных книг "Статьи о древнерусской литературе" (М., 1999), "Вертоград златословный. Древнерусская книжность в интерпретациях, разборах и комментариях" (2007) и других. Живет в Москве. Постоянный автор "Нового мира".

Эта статья является развитием положений, высказанных Андреем Ранчиным в более ранних публикациях: Несвоевременные мысли: о проекте реформ российского образования. — "Неприкосновенный запас", 2009, № 1 (63), № 3 (65); "Мерзейшая мощь": о конце эпохи Университета и о реформе российского высшего образования. — "Россия XXI", 2010, № 3.

Сумерки просвещения" — книга под таким названием, сборник статей Василия Розанова, была напечатана "столетье с лишком, не вчера", в предпоследний год XIX века. Ответственность автор возлагал прежде всего на бездумных, но ретивых чиновников-реформаторов. Недавно перечитывая это сочинение, я с печальным чувством убедился: заботы, тяготившие автора, не канули в небытие, опасения опять горячи, страхи — живы, а недомыслие реформаторов от образования — неистребимо. Хотя размышлял Розанов не только в другое время, но и вроде бы об ином. Преимущественно не об университетском, а о гимназическом образовании. Но диагноз совпал. Разве что мгла сейчас стала погуще да потемнее.