Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

в испуганном удивлении, когда их вдруг окутывали облака пара или ударял по ушам гудок паровоза. Лоточники продавали с колесных тележек горячую картошку, кофе и сувенирные шапочки. «Последний шанс!» – прокричал один человек, помахивая над головой маленьким вымпелом. «Время на исходе!»

– Я бы не отказался от булочки с кофе, – сказал Скизикс, а поезд остановился, потом проехал еще двадцать футов, пока наконец полностью не остановился.

Джек смотрел на людей, толкущихся за окнами.

– А мне бы не помешала карта, – пробормотал он.

К вагону подошел носильщик в голубой фуражке и куртке в полоску, открыл дверь вагона, посмотрел на пассажиров и улыбнулся. Женщина, которая просеивала солнцеворотный ветер, вскочила со своего места и бросилась к открытой двери. Она с выпученными глазами подбежала к носильщику и, показывая на пожилого джентльмена с трубкой, заявила:

– Этого человека нужно арестовать.

После этого она послала в адрес старика испепеляющий взгляд и вышла на платформу. Люди стали подниматься и покидать вагон, Джек и Скизикс последовали за всеми.

По путям, параллельным тем, на которых стоял их поезд, подошел другой и остановился. Джек принялся разглядывать прибывших пассажиров, у одних на лице было выражение тревоги, волнения, у других – спокойствия, свойственного опытным путешественникам. Одна женщина плакала, другая похлопывала ее по плечу. Человек в плаще с выражением нетерпения на лице взял свою шляпу и вышел в проход, он словно опаздывал к назначенному ему времени. Счастливая, судя по их виду, пара сидела бок о бок и вела дружеский разговор, мужчина показывал что-то в окно, как путешественник со стажем, успевший побывать здесь тысячу раз. Он объяснял, что их ждет, женщине, которая оказалась здесь впервые, но полностью доверяла своему спутнику.

Джек вдруг остановился как вкопанный: он знал этого человека. Одежда на нем сидела плохо, словно была с чужого плеча, и он постарался, как мог, подогнать ее под себя. Было что-то знакомое в его высоких скулах, песочного цвета волосах и искренней улыбке – но что? Джек видел его раньше. Причем недавно. Он перевел взгляд на женщину. «Нет!» – сказал Джек вполголоса, выражая скорее удивление, чем отрицание. Он проскользнул между сидениями вплотную к окну, нащупал защелки. На женщине было бархатное платье двух цветов – красного и черного. Ее густые черные волосы ниспадали ей на плечи, не полностью закрывая золотое ожерелье с подвеской в виде прямоугольного зеленого камня – ограненного изумруда. Это была его мать, а мужчина с нею – его отец. Джек видел его одно мгновение на берегу реки за мастерской таксидермиста, когда отец защитил его от доктора Брауна.

Джек опустил окно и закричал, но его голос потерялся в вихрящемся облаке пара. Он высунулся из окна, держась одной рукой за раму, чтобы не выпасть на пути. Он правой рукой вытащил из кармана пузырек от эликсира, замахнулся и кинул в их окно. Тук! Его отец испуганно вскочил, повернулся к окну, приставив руки к стеклу по обе стороны от своего лица. Он прищурился, глядя на Джека, определенно увидел его и задумался. Потом его глаза широко распахнулись от удивления. Он сказал что-то, повернув голову через плечо, и у окна тут же оказалась и мать Джека, замахала ему. Она распрямилась, словно собравшись бежать по проходу. Она уже сделала два шага, но вернулась, ухватила мужчину за руку.

Раздался гудок, поезд дернулся вперед, и Джек ударился о раму, убрался из окна, повернулся и увидел, что вагон пуст. Скизикс исчез. Состав резко остановился, а потом снова дернулся вперед, теперь ровнее, набирая скорость. «Подождите», – крикнул он в открытое окно и бросился по проходу к закрытой теперь двери. Ему показалось, что он слышит голос отца, который кричит ему, что они поедут домой, что теперь все будет хорошо, но его слова потерялись в шуме, да и думать о них сейчас не было времени.

Джек ухватился за ручку, распахнул дверь, увидел, как убегает назад платформа, увидел машущего ему Скизикса футах в пятидесяти сзади. Джек выпрыгнул из вагона, пробежал по инерции некоторое расстояние по платформе, когда его ноги коснулись ее, врезался в толпу людей, собравшихся под знаком, на котором были написаны названия этого места.

Он отступил с извинениями, чуть не свалился с платформы прямо под ускоряющийся поезд, потом развернулся, отмахнувшись от проклятий и сетований, и тут же подпрыгнул на месте, глядя через пролетающие окна вагонов на поезд за ними. Тот поезд тоже двигался. Это иллюзия, сказал он себе, ты просто смотришь через окна двигающегося поезда, и тебе кажется, что и второй поезд движется. Но это была не иллюзия. Поезд, в котором находились его отец и мать, медленно покидал вокзал, как и тот поезд, на котором приехал он, но только в другом направлении. Он подбежал к Скизиксу, размахивая руками и крича, ухватил друга за локоть, выбив из его пальцев только что купленную булочку.

Должен быть какой-то способ перебраться на другую сторону, решил он, и бросился к лестнице, побежал вверх по ней, протискиваясь через толпу, наконец увидел оба поезда, увидел то, что показалось ему сотней поездов, прибывающих и отправляющихся, трогающихся с места и останавливающихся, потом снова трогающихся, словно подчиняясь некоему дирижеру. Под путями был проход в виде галереи. Он видел его темную пасть, где был выход на соседнюю платформу. Он снова пробежал мимо Скизикса, крикнул другу, чтобы тот поспешил за ним, и понесся вниз по лестнице, прыгая через две-три ступени. Он задел человека в котелке и прокричал извинения через плечо.

Наконец он оказался в полутемном туннеле и побежал по нему, слыша за собой пыхтение Скизикса, который громко просил притормозить. От этого туннеля в правую сторону уходил другой, в нем было полно народу – свернуть ли ему туда? А другое ответвление уходило влево. Он задумался, чувствуя дующий ему навстречу по туннелю теплый весенний ветерок, насыщенный ароматом диких цветов и солнечным светом. Наконец он решился и двинулся вперед, теперь медленнее, в смятении. Ему вдруг показалось, что он пробирается по лабиринту туннелей, уходящих вверх, вниз, в стороны, петляющих в темноте. К нему подошел запыхавшийся Скизикс, остановился, согнулся, чтобы отдышаться, и потребовал, чтобы Джек объяснил ему, что у него на уме. После этого он замолчал и пошел следом за Джеком, который на ходу принялся рассказывать ему, что происходит.

Вокзал, вероятно, был весь пронизан туннелями. Стрелки показывали в разные стороны, сообщая о том, куда ведет тот или иной туннель. Сверху доносились паровозные гудки. В какой-то момент они остались вдвоем, а в следующее