Земля мечты. Последний сребреник - Джеймс Блэйлок

палатке доктора Брауна горел свет, но тень, склонившаяся над столом внутри, принадлежала другому человеку. В этот момент клапан двери затрепетал, откинулся, и из палатки вышел трактирщик Макуилт. На нем было одеяние, подпоясанное веревкой, как у монаха в Средневековье, и выглядел он высохшим и согнутым, словно под грузом собственных злых дел и испытаний минувших дней.

Он появился без трости и шел, закинув назад голову, отчего ему приходилось вращать глазами, опускать их вниз, чтобы видеть, но видеть он точно мог, в этом никто не сомневался. Он посмотрел в одну, в другую сторону перед собой. Немногочисленные поздние гуляки благоразумно обошли Макуилта стороной, стараясь держаться подальше от этого человека, словно он был дервишем на грани безумия. Он зашаркал ногами в сторону тройки, стоявшей в полутьме, словно случайно двигаясь в их направлении. Джек почувствовал, как напрягся Скизикс рядом с ним, вероятно готовясь избить Макуилта до потери сознания, если от него будет исходить какая-нибудь угроза.

Однако тот прошел мимо, направляясь к печи и проклиная мужчин, собравшихся вокруг нее. Джек видел его сверкающие в свете лампы глаза. Они были серые, как живот у сома, слишком долго пролежавшего без воды. Он не мог не быть слепым. Как не мог отрасти и палец у Пиблса. Это все было дело рук доктора Брауна, вот что это такое было, а теперь доктор Браун исчез. За все отвечал Макуилт. У луна-парка появился новый обслуживающий, достойный преемник Во Линя и Алджернона Харбина.

Когда Макуилт исчез за углом комнаты смеха, Джек вышел на свет. Скизикс и Хелен поспешили за ним. Джек не мог вообразить, что они сгорают от нетерпения, но они, как и он, знали, что никакого волшебства не случится, если они будут и дальше стоять здесь, дрожа от страха. Они проскользнули через калитку высотой до пояса, забрались в вагонетку и принялись ждать там. Краем глаза Джек наблюдал, как капли дождя падают на свету. Они уже прождали тут целую вечность. А если, пока они здесь, вернется Макуилт, то начнутся проблемы. В эту ночь у них будет только один шанс.

Вагонетка накренилась. Колеса со скрежетом пришли в движение, и они неожиданно понеслись по проложенным путям в направлении все еще закрытой двери. Дверь открылась прямо перед ними, когда уже казалось, что они сейчас наверняка врежутся в нее, а потом захлопнулась, погрузив их в темноту.

Под огромным ухмыляющимся черепом горел свет, а на стреле раскачивалось висящее человеческое тело. Оно вдруг вылетело на свет и ударилось в бампер вагонетки. Хелен взвизгнула. Голова человека отделилась от тела, пролетела перед ними с выпученными глазами и со звуком трескающегося арбуза плюхнулась в корзину близ путей, где уже лежали другие головы. Безголовое тело качнулось в зону темноты, и в этот же момент раздался смех, эхом отдающийся от фанерного потолка. Неожиданно загоревшаяся свеча в канделябре выхватила из тьмы смеющийся скелет, облаченный в то, что могло быть водорослями или высушенной плотью. Скелет сидел на высоком табурете и раскачивался взад-вперед, словно собираясь перелететь в вагонетку, а потом и он исчез в темноте и безмолвии. Вагонетка, постукивая колесами, двинулась по погруженному в кромешную тьму туннелю, навстречу холодному ветру, будто дующему из заплесневелого подвала.

Они увидели свет впереди. Что-то приближалось к ним. Аттракцион, видимо, имел громадные размеры, или же был хитроумно сведен в петлю, как лабиринт. Внезапно перед ними появилось сооружение, стоящее на берегу совсем рядом с водой. Это был крашеный пропеллер, наклонно стоящий на деревянных опорах, оплетенный давно засохшими лозами диких винных ягод. К этому видению добавлялся запах рыбы, смолы и морской пены, а еще стальной стружки, старой сухой кожаной обивки и напитанной дождевой водой дранки. Тут присутствовали тысячи запахов одновременно, и Джек ощущал потребность рассортировать их, насладиться каждым в отдельности, вот только они прилетали через открытую дверь, скользили по доскам пола, подгоняемые запахом пара с привкусом масляной краски. Раздался стон паровозного гудка, звук был ржавый, натужный и далекий в облаке пара, а потом словно сдвинули в сторону занавес, он появился прямо перед ними, выскочил из темноты, его фонарь пронзал развеивающийся пар лучами света.

Джек бросился перед Хелен, защищая ее телом, а свое лицо – согнутой в локте рукой. В ушах стоял крик Хелен. Вагонетка стремительно закружилась, пытаясь спастись от надвигающегося поезда, от множества вагонов с пассажирами, направляющимися неведомо куда. А потом их снесло наискосок в темноту, вагонетка проломила стену из бумаги и паутины, а еще из того, что показалось им миллионом янтарных крыльев тучи термитов. Они остановились, развернулись и снова помчались по путям, гудок поезда смолк, уступив место жужжанию насекомых и снова пузырящемуся смеху вблизи.

При звуках смеха Хелен схватила Джека за руку, словно намереваясь оторвать ее. Почувствовав ее прикосновение, Джек вспомнил, зачем он вообще здесь, в этой вагонетке, и вдруг со странной уверенностью в своей правоте подумал, что, если не сделает сейчас чего-то, чтобы изменить их курс, – чтобы закончить то, что они начали, – то они будут вечно со свистом носиться по этим темным коридорам.

Левой рукой он вытащил пузырек с эликсиром из кармана куртки. Для нерешительности времени не оставалось. Той же рукой, в которой держал пузырек, он отвинтил крышку, поднес горлышко к губам и сделал малюсенький глоток. Потом он передал пузырек Скизиксу, хотя по-джентльменски его следовало сначала дать Хелен, вот только он побаивался последствий, более чем побаивался – страшился.

И сразу же он увидел освещенный лоскут луговой травы, на котором стояла корзинка, лежала помятая скатерть – свидетельства пикника. Джек ощутил потрескивания смутных воспоминаний, навеянных видавшей виды корзиной, желтыми шашечками скатерти. Но потом это видение исчезло, и впереди засверкал мутноватый от поднимающегося тумана свет. Это была ферма Уиллоуби в миниатюре, иными словами, сама ферма в очень далеком далеке, с грудой дубовых листьев на крыльце и осенним ветром, снова и снова напирающим на москитную дверь. Потом появился пруд, в который впадал ручеек чистейшей воды, в пруду плавали листья, а по его берегам росла трава. Он видел форель, неторопливо плавающую у каменистого дна. И на мгновение, прежде чем они опять погрузились в темноту, он увидел собственное лицо, начертанное на заросших водорослями камнях на дне пруда.

Вдруг мимо них стремительно понеслись сверкающие окна, словно они опять промчались мимо поезда на соседних путях. Потом их накрыла темнота, и послышался вой. Появился парящий в воздухе клоун в заостренном колпаке, с гофрированным воротником вокруг шеи и выбеленным лицом. Он повернулся к