Убийство на пляже - Крис Чибнелл

«Интересно, — думает она, — знает ли Харди, как потеет? Все лицо блестит от капелек».

— Вы уверены, что в состоянии проводить допрос, сэр? Как вы себя чувствуете?

— Потрясающе, — говорит он.

Элли про себя обзывает его всеми обидными словами, которые приходят в голову.

Детективы ждут в конце коридора, пока Найдж делает положенный по закону один телефонный звонок. Он набирает номер, даже не глядя на кнопки.

— Марк, дружище… — Эхо под сводами высоких потолков участка еще больше искажает его и без того срывающийся голос. — Я хочу, чтобы ты услышал это от меня. Меня забрала полиция. Они думают, что я имею какое-то отношение к Дэнни. Но это не так. И ты сам это знаешь.

По лицу Найджа невозможно определить, проклинает его Марк на другом конце линии или успокаивает.

Харди изучает Найджа Картера, который сидит от него по другую сторону стола. Он только сейчас по-настоящему понимает, насколько тот молод. Бритая голова добавляет ему лет, но в его подчеркнутом желании угодить, в этих долговязых неуклюжих конечностях все равно чувствуется что-то ребяческое. Харди вспоминает небольшой арсенал, который был извлечен из гаража Найджа, и думает, что, возможно, роль счастливого идиота — это просто спектакль. Он корит себя за то, что вовремя должным образом не выловил несоответствия в первоначальных показаниях Найджа. Но свидетельства Сьюзен Райт в сочетании с арбалетом изменили все.

Время сильно поджимает Харди, и на долгие предисловия его просто нет.

— Расскажите нам вкратце, где вы были в ночь, когда убили Дэнни Латимера.

На лице Найджа появляется туповатая нервная улыбка.

— Мы ведь уже говорили об этом несколько недель назад. Когда вы задержали Марка. Я был дома, с мамой, смотрел телевизор.

— Что именно вы смотрели?

— Что-то по кулинарии. Мама обожает такие вещи.

Харди через стол двигает к нему фотографию Сьюзен Райт.

— Вы знаете эту женщину, Найджел?

Найдж едва смотрит на нее.

— Не думаю.

— Это ваша собака?

— Не совсем.

Щека у Найджа нервно дергается.

— Не совсем? — насмешливо говорит Харди. — Это как? Иногда ваша, иногда не ваша? Или это пес на неполный день?

Найдж улыбается.

— Да нет.

— Вам это кажется забавным?

Улыбка его мгновенно исчезает, как будто ее выключили кнопкой.

— У меня нет собаки.

— Почему же на вашем заднем дворе была найдена собака?

Найдж пытается увильнуть.

— Кое-кто попросил меня пока присмотреть за ней.

— Кое-кто — это владелец. Владелец — эта женщина. Сьюзен Райт. Которую, по вашим словам, вы не знаете.

Найдж всячески избегает смотреть на фотографию. Харди вздыхает.

— Если уж собрались врать, нужно быть последовательным. Потому что есть же еще ваше алиби на ночь смерти Дэнни Латимера. То самое, о котором вы сообщили нам, когда мы допрашивали Марка. Тогда оно прошло. Но не теперь. Ваша мать уже рассказала нам, что вы были дома не всю ночь. На последний вызов вы выехали в полдесятого. Так где же вы все-таки были, Найджел?

Рот Найджа открывается, но с губ не срывается ни звука. Харди решает сменить тактику. Он приносит арбалет, запечатанный в прозрачный полиэтиленовый пакет.

— Ваша вещь?

Глаза Найджа бегают, но он ничего не отрицает.

— Да. Я держу ее у себя в гараже.

— Вы играли с Дэнни в видеоигры?

Такой резкий переход на другую тему сбивает его с толку.

— Да, в «Чувство долга». Иногда с ним, иногда с его приятелем Томом.

— Как часто вы оставались с ним наедине?

Глаза Найджа округляются.

— Не знаю. Никогда об этом не думал. Это же просто парнишка Марка и Бэт. Я виделся с ним, когда заходил туда.

Харди делает вид, что сверяется с файлом, который лежит на столе.

— Откуда вы знаете Сьюзен Райт? — вдруг спрашивает он.

— Я не хочу о ней говорить! — Видимо, ярость Найджа была где-то близко у поверхности, раз прорвалась наружу так быстро. — Вы должны арестовать ее, а не меня, и ее задержать за преследование. Она вцепилась в меня с момента своего приезда — теперь уже, должно быть, где-то месяцев пять. Я не могу больше этого выносить! Я уже говорил ей, просил оставить меня в покое, но она не унималась. Про это вам не интересно узнать?

— А с чего ей вас преследовать?

Найджел, видимо, выдохшийся во время этого всплеска эмоций, молчит.

— Сьюзен Райт рассказала нам, что считает, будто это вы убили Дэнни Латимера. Она говорит, что видела вас на пляже в лодке, когда вы выволакивали тело Дэнни на берег.

— Она лжет! — На губах Найджа надувается пузырь из слюны. — Мальчишка был моим лучшим приятелем. Зачем мне было делать это?

— Почему же тогда Сьюзен Райт утверждает обратное? И за что она вас преследует?

Найдж почти незаметно пожимает плечами, как будто смиренно признается самому себе в поражении. Губы его начинают беззвучно шевелиться. Харди уже столько раз видел такое, что точно знает: сейчас последует признание. Однако даже он потрясен, когда Найдж говорит:

— Она утверждает, что она моя мать.

55

Бэт и Марк едут в больницу практически молча, лишь время от времени обмениваясь несмелыми заверениями, что все эти дела с Найджем — просто какая-то ошибка, еще одно подтверждение тупости полицейских и очередное темное пятно на репутации детектива-инспектора Харди, приговаривают, что ко времени, когда они доберутся до Бродчёрча, Найджа уже отпустят. Но они не в состоянии убедить друг друга. Да и как они могли бы это сделать, если каждый из них не может убедить в этом самого себя? Для них обоих сейчас подозрение — первое прибежище.

Когда показывается здание больницы, для Бэт наступает момент, которого она боялась. Они не были здесь с тех пор, как родился Дэнни. Она буквально парализована.

— Я чувствую себя предательницей, — говорит она, берясь за пряжку ремня безопасности. — И я уже не знаю, хочу ли увидеть его. Я хочу хотеть, но не могу. Мое сердце по-прежнему занимает Дэнни. И в нем нет места для другого ребенка.

— Там будет… — начинает Марк.

— Марк, прекрати рассказывать мне, что я должна чувствовать, — перебивает она. — Потому что ты не имеешь об этом ни малейшего понятия и просто не в состоянии это понять. Я не могу по своему желанию убрать это боксирование в животе. Я должна носить в себе эту жизнь. Носить еще шесть месяцев. Он будет кормиться от меня, дышать от меня, разделять со мной мою кровь. А я не могу отпустить Дэнни.

Марк берет ее пальцами за подбородок.

— Не загружай его всем этим. Просто позволь ему быть таким, какой он есть.

Бэт согласно кивает. Она знает, что он прав, однако ее сердце пока что не успевает за ее рассудочной головой. И чем дальше, тем больше она боится, что этого вообще никогда не произойдет.

В затемненной комнате пульсирует белый свет, тихо гудит монитор. Женщина, оператор УЗИ, оживляется, намазывая живот Бэт холодным гелем. Она прикладывает зонд и как-то подозрительно долго водит им. Бэт неожиданно проникается убеждением, что с плодом что-то не так, и вдруг с такой же определенностью понимает, что не переживет потери еще одного ребенка.

— Все хорошо, — говорит доктор. — Все там, где и должно быть. Не хотите ли сами взглянуть на экран?

Бэт инстинктивно хочет отказаться, но Марк говорит «да» за двоих, и монитор медленно поворачивается в их сторону. Она почти боится смотреть на экран, но Марк берет ее за руку, и они уже вдвоем с удивлением вглядываются в водоворот монохромных пикселей, которые складываются в первое изображение их еще не родившегося ребенка. Весь остальной мир — вся его грязь, горе, жестокое недоверие — растворяется и отходит на второй план. Бэт радостно смеется, глядя на полумесяц крошечного черепа, тонкую змейку позвоночника. Сердце младенца выглядит курсором, который мигает часто и ярко.

— Настоящий боец, — говорит женщина.

Вдруг ниоткуда внутри начинает нарастать что-то непонятное, согревая Бэт изнутри. Но это не счастье — ощущение это слишком сложное и появившееся слишком рано для счастья. Однако знакомая и странная боль проснувшейся любви узнается безошибочно.

При резком стуке в дверь, нарушившем воцарившееся в комнате для допросов напряжение, Элли от неожиданности подскакивает. Харди вызывает ее в коридор.

— Сьюзен Райт говорит, что Найджел Картер ее сын? — эхом переспрашивает она. — И при этом обвиняет его в убийстве? Да что за чертовщина между ними происходит?

Однако теперь все сходится: эти два элемента пазла, оказывается, идеально совпадают друг с другом, если перевернуть их с ног на голову.

Они возвращаются каждый к своему допрашиваемому.