Отвергнутые Мертвецы - Graham McNeill

– Подвесьте-ка их, – велел он, делая жест в сторону распластанных на полу половинок мертвечины и одновременно убирая свой меч в ножны за плечом. Бабу Дхакал вернулся к своему трону и взял оружие чудовищных размеров, которое висело на приваренном к его боку крюке.

В его блеске отражались все изливаемые на него любовь и забота, на эту штурмовую винтовку ручной сборки, сработанную на одном из первых заводов по производству подобного вооружения. На её стволе был выгравирован орёл, и хотя она была гораздо больше, чем пистолет Гхоты, не вызывало сомнений, что она относится к той же категории огнестрельного оружия.

Это был болтер, но ни один воин Астартес не пользовался такой брутальной, архаичной моделью со времён объединения Терры и Марса.

– Гхота, – произнёс Бабу Дхакал с неприкрытой алчностью в голосе. – Найди этих воинов и доставь их ко мне.

– Это будет исполнено, – сказал Гхота, впечатывая кулак в свою грудь.

– И Гхота...

– Да, мой субедар?

– Они нужны мне живыми. Геносемя из трупов мне ни к чему.

XVI

Другая Дудка / Техновидение / Ослеплённый

Севериан вывел их к разрушенной коробке здания, которая когда-то была кое-как построенным многоквартирным домом. Он рухнул после того, как к и без того ненадёжной и плохо сложенной конструкции добавили очередной этаж. Атхарва ощущал гнев погибших здесь людей, всё ещё витающий в этим месте. Его псионические отголоски ещё не успели развеяться и поглотиться обратно в Великий Океан.

Это место пропитывало уныние, и даже те, кто не был восприимчив к эфирным материям, держались от него подальше. Это был заброшенный уголок, где они могли укрыться и перевести дух, который Севериан исхитрился найти им посреди города с миллионным населением. Лунный Волк утверждал, что по дороге сюда их никто не видел, хотя Атхарве было сложно представить, что им удалось пройти абсолютно никем не замеченными.

Из потрескавшихся перекрытий над их головами стекали ручейки воды. Это месиво смятых в гармошку листов металла и изломанных деревянных балок вгоняло в ужас своей ненадёжностью, но Гифьюа заверил, что им не грозит немедленное обрушение. Гвардеец Смерти сидел, прислонившись спиной к одной из стен, и Кирон что-то говорил ему тихим голосом. Близнецы Пожиратели Миров обследовали клинки, которые они забрали у мёртвых кустодиев. Судя по тому, что отделения с источниками питания были вскрыты, они пытались вернуть в рабочее состояние генераторы силовых полей.

Севериан, присев на колено около  самой большой прорехи в искривлённой стене, внимательно изучал подходы к их укрытию, выискивая любые признаки охотников, которые наверняка стягивали вокруг них свою сеть. Кай растянулся на боку в самой сухой части здания, его грудь вздымалась и опадала в спокойном ритме сна. Смертный был изнурён, его разум и тело были на грани полного отказа, но Атхарва знал, что он продолжит идти вперёд. Сила, которая коснулась его разума, не позволит ему сломаться, и Атхарва должен был узнать, чем она была. Как и все из его Легиона, он презирал невежественность, смотря на неё как на неспособность к волевым усилиям и отсутствие напористости. Какие бы сведения ни находилось в разуме Кая, их сочли настолько существенными, что кустодии привлекли пси-допросчиков, и поэтому стать тем, кто извлечёт эту информацию, было для Атхарвы делом личной чести.

Он закрыл глаза и выскользнул своим тонким телом из плоти, ощущая ту лёгкость бытия, что приходит вместе с ослаблением связей с материальным узилищем. Он не мог разделяться со своей физической оболочкой надолго, поскольку охотники непременно прихватят с собой пси-ищеек, для которых тонкое тело будет сияющим маяком.

На Атхарву нахлынул ментальный гвалт Города Просителей, тот невнятный фоновый шум, который составлен из мыслей миллионов людей. Они были заурядными и несущественными, и он отфильтровал из своего восприятия их надежды когда-нибудь быть допущенными в стены Дворца, их боязнь банд, их отчаяние и их апатию. То тут, то там ощущались верные признаки латентных псайкеров – тех одарённых индивидуумов, в чьих возможностях было развить дарованные им способности в нечто поразительное.

Его печалило, что этим терранским самородкам никогда не выпадет такой шанс. Если бы они родились на Просперо, их способности пестовали бы и развивали. Благодаря великому делу, начатому Алым Королём, зашоренное человечество получало шанс полностью раскрыть потенциал своего великолепного мозга, но это было до предательства на Никее. Атхарва знал, что в тот хрупкий момент, когда мечты обретали крылья, их растоптали навсегда, и их уже не склеить обратно.

Но даже когда мысли обитателей города затихли, Атхарва продолжал ощущать соседство ещё одной сущности, таящейся в его глубинах, могучей и чужеродной. Его тонкое тело чувствовало её близость, и он поборол порыв полететь к ней сквозь эфир. Где-то невдалеке находилось нечто, нашедшее себе лазейку в завесе, которая отделяет этот мир от Великого Океана, и эта тропинка осталась незамеченной обитателями материальной сферы.

И как Атхарва осознал соседство этой разумной сущности, так и она почуяла его и юркнула обратно в ту неведомую раковину, что в настоящее время предоставляла ей приют. Он всё ещё ощущал её присутствие, поскольку существо с такой мощной энергетикой не могло скрыть его полностью. Это была заноза, сидящая в ткани Вселенной, и эта ранка никогда не сможет зажить до конца.

Атхарва пока что выкинул её из головы и обратил свои мысли на Кая Зулэйна. Его светящееся тело вплыло во внешние пределы разума астропата, перелопачивая его тревоги и страхи последних недель и хаос мыслей, которые одолевали его в бодрствующем состоянии. Варварские рубцы, оставленные нейролокуторами, вызвали у Атхарвы злость, и Кай зашевелился во сне, когда этот гнев просочился в его разум.

Воин Тысячи Сынов увидел мимолётные образы огромной пустыни и возносящуюся к небесам твердыню, в которой узнал давно исчезнувшую крепость города Арзашкун из страны Урарту. Её описывала сухая, но информативная работа примарха Жиллимана, чья копия имелась в библиотеке Корвидов на Тизке. Зачем бы Каю Зулэйну грезить об этом месте? Да, он служил с XIII Легионом, и то, что он мог видеть оригинал этого труда где-нибудь на Ультрамаре, не выходило за пределы возможного, но зачем ему понадобилось создавать это место в воображении?

Втискиваясь глубже в эту грёзу, Атхарва почувствовал запахи базара, благоухание кальянного дыма и пряные ароматы канувшей в Лету цивилизации. Ему не с чем было соотнести эти ощущения, но он чувствовал, что они важны для той тайны, которую Кай хранил в своём разуме.

Что хотело Око от этого смертного? Что могло быть настолько важным, и почему это поместили в такой хрупкий сосуд, а не в кого-то, кто достоин его защищать?

Атхарва улыбнулся, распознав в своих мыслях ревнивую нотку.

Он ещё энергичнее надавил на барьер, за которым начинались грёзы Кая, задействуя умения за пределами представлений невежд, пытавшихся вскрыть разум астропата. Он увидел пустыню и ту великую опустошённость, которую она олицетворяла. Он осознал значение огромной крепости и смысл тени, которая рыскала вокруг неё с терпеливостью хищника. Это было убежище Кая, но практика покажет, что оно категорически не дотягивает до того уровня, который не позволил бы правдодознатчику с квалификацией Атхарвы со временем пробить его защиту.

Одно усилие мысли, и Атхарва очутился у могучих врат Арзашкуна. Он посмотрел вверх на сверкающую белизну многочисленных башен и позолоченные крыши. В силуэте крепости не хватало целых кусков, и он мог представить, как нейролокуторы разбирают её строения, тщась запугать своего пленника.

"Вы только загнали его глубже внутрь", – произнёс Атхарва.

Он простёр свою руку к огромным защитным вратам и совершил волевое усилие, заставляя их распахнуться. Ничего не произошло, и тогда он повторил свой жест. И вновь врата упорствовали перед ним, оставаясь закрытыми. Из окружающего песка вырвались чёрные, сочащиеся угрозой ленты, и Атхарву охватило тревожное предчувствие. Его окутали вопли умирающих, его тонкое тело затеребили цепкие когтистые руки из блестящего чёрного вещества. Они отрывали лоскуты света от его нематериальной формы, что проявится в виде тёмных отметин на его физической оболочке.

Атхарва воспарил над тошнотворным болотом ужаса и страха, сердясь на самого себя за то, что позволил таким примитивным эмоциям застать его врасплох. Его тело плавало высоко над Арзашкуном, но чёрная жижа поднималась вверх, как пресмыкающиеся, карабкающиеся к нему по невидимому зданию. У Атхарвы возникло сильнейшее ощущение, что тайна внутри Кая защищена собственным чувством вины астропата, и он улыбнулся, восхищаясь тем человеком, который разместил её в таком месте.