Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Политические структуры существовали как бедные родственники при военных. Первой задачей было укрепить их энергичными людьми, обладающими как политическими, так и военными навыками. Мы начали привлекать к работе с нами некоторых перспективных бойцов, на которых я обратил внимание в Анголе.

Когда массовое движение в Южной Африке начало подниматься, я послал несколько писем Элеоноре, описывая свою работу:

«Первые недели нагрузка была непосильной. Я держал рот закрытым и настроил свои антенны на приём информации о всех параметрах сложной ситуации. Потребовалось некоторое время, чтобы разобраться, поскольку происходит много всякого, и я испытываю напор со стороны товарищей, которые утверждают, что у них есть все ответы на вопросы… Я настолько занят, что нет времени расслабиться. Иногда мы работаем по 18 часов и всё это может происходить в том же месте, где мы едим и спим. Совещания не прекращаются — что сказал по этому поводу Маяковский? «Да здравствует совещание о прекращении всех совещаний!». Мы участвуем в жарких спорах и должны выработать чёткий подход…»

В Мапуту был проведён митинг в память о Лилиан Нгои, одной из давних руководительниц женского движения, которая только что была похоронена в Соуэто при участии массы людей. Перед нами выступила Рут Ферст, которая с её тёмными волосами и сверкающими глазами представляла собой поразительную фигуру. Она была хорошим оратором, основательно использовала факты, анализировала. Она говорила о Лилиан Нгои как образце для всех женщин.

Рут являлась руководителем Центра африканских исследований Университета Эдуарда Мондлане и сотрудничала с высшим руководством ФРЕЛИМО. Будучи не тем человеком, который легко выносит дураков, она критически относилась к некоторым устоявшимся взглядам в нашем Движении, в частности, к некритическому отношению к Советскому Союзу, к ожиданиям, что ЗАПУ победит на выборах, к нашей поддержке правительства Эфиопии, подавляющего борьбу Эритреи за отделение.

Когда я только приехал в Лондон, у меня установились очень хорошие отношения с ней. Она часто привозила мне сувениры из своих поездок по Африке, включая страусово яйцо из Судана, которое стало одной из самых дорогих реликвий. Теперь, когда я стал членом руководства, мне приходилось защищать некоторые позиции, которые Рут воспринимала неодобрительно. Я не могу утверждать, что не был мишенью для язвительной стороны её языка, под который осторожные люди старались не попадать. С другой стороны, я чувствовал, что она считает меня одним из «твердолобых». Однако мои твёрдые убеждения вовсе не предполагали, как заметил Палло Джордан, закрытости ума.

Ещё одним членом АНК, работавшим в правительстве Мозамбика, был Альби Сакс, который был сотрудником Министерства юстиции. Чувствительный и интеллигентный, Альби чувствовал себя в Мозамбике, как дома. Он говорил по-португальски и хорошо познакомился с местной культурой. Я некоторое время жил в его квартире. Коллекция мозамбикских картин и скульптур приближала её к художественной галерее. Пару выходных дней до того, как я погрузился в свои новые обязанности, я участвовал вместе с Альби в прокладке водопровода в одной из деревень неподалеку от Мапуту. Он жил активной жизнью и брал меня на многочисленные мероприятия.

1 мая 1980 года Джон Нкадименг и другой профсоюзный активист, Уильям Кханиле, возглавили группу южноафриканцев, которая с развевающимся красным флагом участвовала в мощной демонстрации по улицам Мапуту. И Рут, и Альби приняли участие, а Альби предложил, чтобы наша группа одела строительные каски и несла ломы и лопаты. Мы были очень хорошо приняты зрителями и удостоились специальных аплодисментов президента Саморы Машела, стоявшего на трибуне.

Через Альби я познакомился со многими иностранными специалистами, симпатизировавшими АНК. Су и я начали вербовать из их числа курьеров для поездок в Свазиленд и в Южную Африку. Мы называли их «любителями сёрфинга» — кодовая метафора, которую мы ввели для обозначения путешествия из «Гавани» (Мапуту), через «Бухту» (Свазиленд) и в «Океан» (в Южную Африку).

Товарищи, которых мы вызвали из Анголы, расположились в большом доме в Мапуту, откуда мы управляли операциями. Дом состоял из рабочих помещений и из спальных комнат и мы называли его «Галера». Именно там мы готовили бойцов для работы в «Бухте» и в «Океане». Одна из первых вещей, которую я сделал, было устройство люка в полу, через который можно было укрыться в подвале. Через несколько лет, когда я уже покинул Мапуту, товарищи спаслись, нырнув в этот люк во время налёта южноафриканских коммандос.

Скоро я совершил первый из многих нелегальных переходов через границу в Свазиленд. Границу хорошо охраняли силы безопасности обеих стран. Пересечение того, что мы называли «зелёным забором», предполагало преодоление двух заграждений, каждое из которых было высотой в четыре метра. Между заборами лежала «ничейная земля» шириной сорок метров. Мы обычно пересекали границу около пограничного поста возле деревни Намаача на мозамбикской стороне и деревни Ломахаша на свазилендской.

И в Претории, и в Свазиленде хорошо знали, что этот район является излюбленным местом пересечения, поэтому его интенсивно патрулировали солдаты свазилендской армии. Иммиграционные чиновники также были бдительными и всегда высматривали подозрительные личности из числа ехавших на машинах. Каждый раз, когда в Южной Африке проходила очередная операция, режим границы ужесточался. Дом АНК в Намаачи на мозамбикской стороне границы был разрушен взрывом бомбы и несколько наших домов в Свазиленде также подверглись нападению. Не было никакого сомнения, что в этом участвовали спецслужбы Претории. Намаача была также пунктом, где сходились границы Мозамбика, Свазиленда и Южной Африки. На холме, господствующем над стратегической границей, был создан южноафриканский наблюдательный пост. Граница шла вдоль холмов горной гряды водораздела реки Лимпопо. Это была лесистая территория, на которой островками располагались деревни и где водились многочисленные дикие животные.

Первый раз я пересекал границу в компании Рашида и Поля Дикаледи, самого молодого члена «Вышестоящего органа» в Мапуту. Мы приехали в Намаачу из Мапуту и были хорошо вооружены. Нас встретили двое проводников из МК. Пока мы ожидали захода солнца, они непрерывно шутили. «Лучше всего пересекать границу сразу же после наступления темноты, — сказали нам, — потому что на закате совершается смена караула и первый патруль будет здесь только через два часа». Затем наши проводники засмеялись и добавили: «Это в том случае, если патруль будет вести себя как обычно. В противном случае приготовьтесь стрелять и бежать».