Вооружен и опасен. От подпольной борьбы к свободе - Ронни Касрилс

Я написал сыновьям: «Мне сделали самую короткую в моей жизни прическу и самым тщательным образом побрили в старомодной парикмахерской с шестом, окрашенным в красный, белый и синий цвет за дверью. Здесь нет этих заведений типа «унисекс»[47]. Я чувствую себя двадцатилетним парнем. Сначала никто меня не узнал. Мои кубинские друзья отнеслись к моему поступку с особым одобрением. Борода Фиделя пользуется симпатией как символ их революции. Однако большинство кубинцев предпочитают быть гладко выбритыми, за исключением усов. Парикмахер пригладил мои волосы маслом и зачесал их назад. Скажете Элеоноре, что я выгляжу как герой фильмов 40-х годов».

У Никиты появился новый друг, которого звали Да Силва. У него было свое дело, и Никита закупал у него различные товары. Мы поболтали с ним за стаканом тростникового спирта, и я почувствовал, что он мне не нравится. От его восхваления АНК отдавало пустотой и создавалось впечатление, что это тип человека, который заинтересован лишь в быстром заработке. Возможно, бомбежки в Замбии сделали меня параноиком, но я счел необходимым высказать свои сомнения.

— Думаю, что нам нужно быть осторожными с этим парнем, — заметил я Никите. — Он знает, где находится лагерь?

— Нет, товарищ Кумало. Ни в коем случае! Никакого представления! — ответил Никита и я почувствовал, что он ответил слишком быстро.

Это оставило у меня нехорошее чувство, которое я попытался стряхнуть с себя как паранойю, но неприятное ощущение отложилось в мозгу.

Следующей обязанностью, которую возложил на меня Мзваи Пилисо, было создание комиссариата — системы политического образования для Анголы. Число наших лагерей увеличивалось, и он попросил меня координировать в них политучёбу и культурную деятельность. Мы назначили в лагеря наших лучших комиссаров, а я был назначен Региональным комиссаром. Эта должность накладывала большую ответственность. Я ездил по стране на машинах и летал по воздуху, отлаживая программу нашей деятельности. Ежемесячно проходили встречи комиссаров лагерей, и мы проводили их по очереди в каждом лагере. Институт комиссаров был важным средством осуществления политики АНК. В то же время он обеспечивал терпимость к открытому обсуждению и различию во взглядах. Он имел значение и для того, чтобы не допускать авторитаризма и злоупотребления дисциплинарными мерами. Комиссары пользовались уважением бойцов. Они видели в них людей доступных, отзывчивых и внимательных к любым проблемам. Между комиссарами и командирами существовала определённая напряжённость, и комиссаров иногда осмеивали, как слишком полагающихся на разговоры. Моё присутствие, как одного из руководителей, несомненно придавало комиссарам больший вес. Мы особенно стремились противодействовать в ходе обучения тенденции к укреплению культа силы, что выражалось в чрезмерном увлечении физической подготовкой.

Национальным комиссаром был Эндрю Масондо — плотный лысый человек, бывший заключённый, отсидевший за подрывную деятельность двенадцать лет в тюрьме на острове Роббен. Обычно он располагался в Лусаке, однако часто бывал в наших лагерях в Анголе и в других регионах, где действовал АНК.

Среди комиссаров, входивших в состав Регионального комиссариата, был Джабу Нксумало (Мзала), энергичный молодой человек с порывистыми движениями и внимательным взглядом. У него был пулевой шрам на левой щеке. Он стал моим секретарём и располагался в Луанде, где также выполнял обязанности комиссара нашего представительства.

Мзала был особенно воинственным — даже по стандартам поколения 1976 года. Он был сильным оратором, который мог приковать к себе внимание аудитории осуждением врага и остроумными поворотами мысли. Его исключили из Университета Зулуленда и он был особенно беспощаден в своих высказываниях о вожде Бутелези. Ещё в те времена он рассматривал Бугелези, как опасность для освободительного движения. Мзала был готов обсуждать политические вопросы до поздней ночи и часто спорил с Джо Слово и Эндрю Масондо о том, что он считал слишком мягкой линией АНК в отношении вождя племени зулу. Мзала был одним из тех молодых ребят, которые позже присоединились ко мне для работы в «передовых районах». Его полемические качества и ищущий ум привели к тому, что он написал книгу о Бутелези под названием «Вождь с двойным дном». Он был сыном школьного учителя из района Фрейхейд в провинции Наталь, но в 1990 году умер в Лондоне от неизлечимой болезни в трагически раннем возрасте 33 лет.

Среди начальников лагерей было несколько выдающихся личностей. Начальник лагеря Фунда неподалеку от Луанды был молодым человеком, полным брызжущей энергии и юмора. Его подпольная кличка было «Обади» и он олицетворял для меня стиль и напор поколения Соуэто. Мы часто жили с ним в одной комнате и ездили в джипе или «Лендровере», который он водил мастерски и с большой скоростью. Он хорошо говорил по-португальски и у него было много друзей среди ангольцев, которые называли его Primo[48]. Его заместителем был рослый парень по имени Рашид, который позднее организовывал смелые специальные операции из «передовых районов».

— Сейчас посмотрим, в какой форме находится Рашид, — однажды с насмешливой зловредностью сказал мне в Луанде Обади.

Оказывается, он договорился, чтобы МИГ-19 ангольских ВВС облетел на низкой высоте лагерь Фунде, имитируя атаку в воздуха.

Мы прыгнули в джип и, подъезжая к Фунде, увидели МИГ-19, несколько раз пикирующий вниз. По прибытии мы обнаружили Рашида покрытым болотной грязью с головы до ног. Большинство других бойцов, однако, были совершенно сухими.

— Что случилось? — спросил Обади, широко улыбаясь.

Рашид рассказал о появлении МИГа и о том, как он прокричал команду всем укрыться в окопах. Фунде находится в болотистой местности и окопы затекли вязкой грязью и илом. Бойцы не решились прыгать в них и предпочли укрыться в буше. Рашид, который обычно стремился делать всё по правилам, решил воздействовать своим примером и нырнул в окоп, заполненный водой.

В начале марта 1979 года ВВС Южной Африки нанесли удар по Ново-Катенге. Три реактивных самолёта «Мираж» и два бомбардировщика «Канберра» начали штурмовку лагеря в 7.15 утра, когда бойцы должны были быть построены после завтрака на плацу. Тонны бомб сровняли лагерь с землей, затем по нему прошлись ракетами и пулемётным огнем. Налёт продолжался пять минут.

Погибли два бойца МК и один кубинский товарищ. Несколько человек были ранены. Налётчики были отогнаны яростным огнем зенитных установок ЗГУ. Видели, что в один из «Миражей» попал снаряд, из его крыла пошёл дым, он вышел из строя и направился в сторону моря. Атакующие самолёты шли на низкой высоте и это затрудняло огонь по ним. Наши «Стрелы», ракеты типа «земля-воздух» с тепловой головкой самонаведения, не действовали против целей, идущих так низко, иначе мы бы сбили несколько самолётов. Противнику повезло. На деле они влетели в хорошо подготовленную засаду.