«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего - Вадим Полищук

— Но вы же понимаете, что дальнейшее решение будет зависеть от министра и самого государя. Но оба они к техническим новинкам относятся положительно, а я со своей стороны выскажусь за такое решение.

— Надеюсь на скорейшее решение вопроса, Ваше превосходительство, — заверил Кондратьев.

Обычно неторопливая российская бюрократия военного ведомства в вопросе формирования нового батальона проявила неожиданную оперативность. Батальон решено было сформировать на базе автотракторной роты.

— Вот только батальон наш двухротного состава велено именовать не танковым, а первым отдельным бронетанковым, потому как вторая рота получит на вооружение не танки, а бронеавтомобили, которые еще предстоит сконструировать.

Новость была неожиданной.

— В одну телегу впрягли коня и трепетную лань, — прокомментировал решение начальства Сергей.

— Дороги танки, решили сэкономить, — высказался подпоручик Поляков.

— В бою нам такая экономия боком выйдет, ну да им из питерских кабинетов видней. Но если наш батальон первый, то, значит, будет и второй?

— Будет, — подтвердил новоиспеченный комбат, — на базе учебной автомобильной роты в Петербурге.

— А где танки будут делать, здесь или в Коломне?

— Здесь. Коломна с заказами на тракторы едва справляется, поэтому будет только поставлять комплектующие. Кстати, военное ведомство рассчитывает на нашу помощь при организации производства.

— Поможем, — согласился Сергей, — нам потом на них же в бой и идти.

— А вам, Сергей Николаевич, предстоит принять первую роту, ту самую — танковую.

— Есть принять!

— Ну что же, господа офицеры, за дело!

Уже в сентябре в батальон начали прибывать будущие танкисты. Брали только добровольцев, причем грамотных, преимущественно знакомых хоть с какой-либо техникой. Едва освоившись на новом месте, они попадали в энергичный учебный процесс. Все танкисты должны были знать команды, отдаваемые с помощью флажков, и что означают различные сочетания сигнальных ракет. Командиров танков учили ориентированию на местности с помощью компаса и чтению карты.

В октябре пришел приказ на следующей чин. Обмыли новые погоны тихо, без помпы: Сергей был сильно занят и в батальоне, и на заводе. Там для производства новых машин переоборудовали целый цех. Старый завод, с древними технологиями, постоянно испытывал проблемы с загрузкой. Весьма выгодный заказ военного ведомства пришелся очень кстати. Порфирий Акакиевич так прямо и заявил:

— Вас, Сергей Николаевич, сам Бог нам послал, а то уже начальство и не знало, что еще заложить.

Его понять можно было, место свое он не потеряет. Да и семейные дела у него шли хорошо: двух дочек замуж выдал, третья тоже скоро заневестится, а пока можно вздохнуть спокойно.

У самого Сергея отношения с женой испортились окончательно. Нет, они не скандалили, не ругались и почти не разговаривали, так, дежурные фразы. Только постоянные заботы на службе не позволяли утопить катастрофу семейной жизни в водке.

Спустя месяц-полтора танкисты приступили к практическим занятиям. Учились на первых экспериментальных танках, которые переквалифицировали в учебные. Все изучали общее устройство танка с упором на будущую специальность. Взаимозаменяемости членов будущего экипажа придавали большое значение. Людей, впервые попавших внутрь бронированной коробки, поражали теснота и невозможность выпрямиться в полный рост. Снаружи танк казался высоким, но все пространство между гусеницами было занято боеукладкой, тягами управления, тянущимися от места механика-водителя в моторный отсек, вспомогательными механизмами.

— Это еще ничего, — утешал будущих танкистов Иваныч, — вот когда по вам на ходу из пушек начнут долбить…

Несколько человек подали рапорта об отчислении и вернулись в свои части.

— Это хорошо, что они сейчас сбежали, а не в бою, — поддержал механика Сергей.

Оставшихся начали учить езде. Для начала танк нужно было завести. «Кривой стартер» просовывали сквозь отверстие в переборке, потом двое танкистов — заряжающий и наводчик, — стоя на коленях, начинали прокручивать двигатель. Механик-водитель включал зажигание и… Не всегда первая попытка запуска оказывалась успешной, приходилось выкручивать и сушить свечи, что всеми воспринималось как должное. Второй опасностью был обратный удар при пуске. Новичков специально об этом предупреждали, но те упорно продолжали учиться на собственном опыте. Синяки, шишки, вывихнутые и сломанные пальцы. Одного бедолагу отправили в госпиталь с парой сломанных ребер. Все травмы воспринимались как абсолютно нормальное явление в процессе обучения.

Если двигатель заводился, экипаж занимал свои кресла, только заряжающий оставался стоять на коленях. Так и стоял все время. Во время преодоления препятствий его немилосердно швыряло по боевому отделению. Заметив протертые штанины заряжающих, Кондратьев сказал:

— Сергей Николаевич, распорядитесь пошить для заряжающих наколенники.

Участь этих членов экипажа была немного облегчена.

После пуска мотор наполнял танк сильнейшим шумом и вибрациями. Толчок, поехали. На ходу танк сильно трясло: сзади — шарнир, спереди — жесткие рессоры. При нахождении внутри создавалось впечатление, что танк движется с очень большой скоростью, и только взглянув в смотровые щели, новички с удивлением обнаруживали, что танк еле ползет.

Бывало, в отсек экипажа просачивались выхлопные газы. С этим боролись, но окончательно победить так и не смогли. Только включение вытяжного вентилятора спасало положение. Но когда велась стрельба из орудия, сгоревшие пороховые газы отравляли атмосферу. Но настоящий ад начинался летом. Температура внутри танка превышала пятьдесят градусов по Цельсию, раскалившиеся при стрельбе пулеметы обжигали руки, швы на выхлопных трубах расходились. Бывало, угоревшие танкисты не выдерживали и открывали люки. А несколько раз экипажи даже оставляли танк и, заглушив двигатель, ждали, пока он проветрится.

Много внимания уделяли подготовке механиков-водителей. Они должны были не только досконально знать устройство машины, но еще уметь обнаружить и устранить любую неисправность. Инструкторы частенько подкидывали обучающимся мелкие каверзы: то кран подачи топлива перекроют, то тягу фрикциона отсоединят. Впрочем, сама техника тоже от инструкторов не сильно отставала. Один из танков загорелся на ходу из-за подтекающего топливопровода. К счастью, пожар быстро потушили. На втором, заглохшем прямо на ходу, только спустя полтора часа обнаружили забитую какой-то дрянью сетку бензинового фильтра.

— Ладно — новички, но с твоим-то, Иваныч, опытом такие неисправности надо с закрытыми глазами устранять!

— И на старуху бывает проруха, — развел руками механик.

Сетку заменили, бак промыли, и танк отправился учить механиков дальше. Танки двигались по узкой извилистой дороге, преодолевали траншеи, воронки, брод на ручье, берега которого были основательно раскатаны танками.

— Дорожка, — предупреждал командира механик.

Это означало, что впереди участок ровной местности.

— Короткая, — командовал командир.

Танк замирал, три-четыре секунды… Гах! Звон выброшенной затвором гильзы — и танк трогался с места. Пока танкисты отрабатывали это упражнение, к делавшему какие-то заметки Сергею подошел Кондратьев.

— Что это ты все время пишешь?

— Новый устав.

— Ого! А можно полюбопытствовать?

Сергей достал из сумки и протянул комбату несколько исписанных, исчерканных многочисленными исправлениями листов. Подполковник прочитал первый лист, с трудом пробиваясь сквозь помарки, дописки и исправления. Просмотрел второй, третий.

— «При атаке укрепленных позиций одному взводу назначается полоса наступления шириной 300–350 метров с интервалом между машинами 50–70 метров». А не маловато будет всего триста метров? И вообще многовато внимания уделено взаимодействию с пехотой.

— Для таких танков 300 метров — нормально. Будет связь, можно будет увеличить, а пока танки должны находиться в пределах хорошей видимости. Что касается взаимодействия с пехотой, то в позиционной войне танки без нее бесполезны и очень уязвимы. Танки должны укрывать пехоту от пулеметного огня, а пехота должна защищать танки от гранатометчиков и саперов. Одни только танки не могут ни захватить, ни удержать позиции. А среди полевых укреплений и особенно на улицах населенных пунктов танки без пехоты беспомощны. Там и бутылку с бензином могут на моторную решетку кинуть, и заряд взрывчатки под гусеницу сунуть.

— Ну что же, у вас есть соответствующий опыт, вам виднее. А не позволите ли внимательнее посмотреть? У меня по этому поводу свои мысли есть.

— Конечно, любой помощи буду рад, особенно в части снабжения и материального обеспечения боевых действий.