«Гремя огнем». Танковый взвод из будущего - Вадим Полищук

— Всенепременно, Петр Иванович.

Комиссия настаивала на стрельбе с ходу. Сергей пытался доказать, что это будет бесполезный расход снарядов, но генерал и полковники настояли на своем.

— Готовы, Петр Иванович?

Капитан кивнул.

— Заводи!

Пассажирских мест в танке не предусмотрено, капитан выполнял обязанности заряжающего, ему и пришлось крутить заводную рукоятку, стоя на коленях и не имея потом возможности встать в полный рост. Танк неторопливо двинулся по полю, теперь все зависело от наводчика. Дистанция до самого дальнего щита не превышала шестисот метров. Гах! Мимо. Лязгнул затвор, в нос шибануло вонью сгоревшего пороха, но вентиляция быстро справилась с нею. Гах! Опять мимо. Теперь по ближнему щиту. Гах! Вроде, снаряд задел край щита. Гах! Промазали. Танк остановился, распахнулись люки, экипаж выбрался из раскаленного нутра на свежий воздух.

— Щит в прицеле скачет, хрен попадешь, — пожаловался Рябов.

Сергей отправился к комиссии, танк пополз обратно на исходную. Ближний щит они все-таки задели, выбив из верхней доски небольшой кусок дерева.

— Стреляйте, как вы предлагали, — разрешил председатель.

С лязгом захлопнулись люки.

— Заводи!

Танк опять ползет по неровному, кочковатому полю. Сергей пихнул Иваныча в шею, танк замер. Трехсекундная пауза. Гах! Возле черного круга, обозначающего центр мишени, появилась аккуратная круглая дыра. Сразу после выстрела Ерофеев тронул танк без команды. Толчок, остановка. Гах! Есть еще одна дырка! Сергей жестами показал, что пора переключаться на вторую мишень. Рябов кивнул, капитан дослал в ствол следующий патрон и закрыл затвор. Короткая! Гах! Дистанция для опытного наводчика детская, правда, и настильность стрельбы у противоштурмовой пушки невелика. Гах! Затвор послушно выбросил горячую гильзу, отравившую атмосферу боевого отделения пороховой вонью, но Сергей уже открыл командирский люк и подставил потное лицо свежему ветерку.

Комиссия уже изучала попадания. Максимальное отклонение от центра мишени не превысило двух футов, а в ближнем щите один из снарядов задел черный круг. К комиссии поручик и капитан подошли вместе. Председатель встретил их вопросом:

— Очень хороший результат, поручик, но не будет ли ваш танк слишком уязвим во время подобных остановок?

— При стрельбе с закрытых позиций попадание в танк может быть только случайным, но близкие разрывы могут быть опасны, крупные осколки броня не удержит. Если противник выведет полевую артиллерию на прямую наводку, то она станет легкой добычей для нашей. От огня стрелкового оружия танк хорошо защищен на любой дистанции.

— Вот завтра мы его защищенность и проверим. Внесите мнение поручика Иванова в протокол.

В протоколе также отметили отсутствие остаточных деформаций конструкции танка или повреждений приборов при стрельбе.

Поскольку запасного бронекорпуса не было, пулестойкость хромоникелевой брони проверяли на образцах, оставшихся от раскройки броневых плит. Так как угол наклона брони от вертикали не превышал пятнадцати градусов, предназначенные для испытаний образцы установили вертикально. Загремели выстрелы. По двум плитам с дистанции сто шагов выпустили пять остроконечных пуль образца шестого года и пять бронебойно-зажигательных Б-8. Ни одна из обычных пуль брони не пробила. Из пяти бронебойно-зажигательных три пробили броню, сердечники двух других в ней увязли.

— Хороший результат, но подумайте над тем, чтобы увеличить толщину брони хотя бы на одну линию, — высказался полковник, представлявший ГАУ.

После этого в первую плиту выпустили пять пуль практически в упор. Ни одной пробоины. Эта же плита выдержала попадания пяти бронебойных пуль с дистанции двести шагов, все сердечники увязли в броне.

— Либо не подставляйте борт под огонь противника, поручик, либо не подпускайте его ближе двухсот шагов, — резюмировал председатель.

— Ваше превосходительство, прошу учесть, что заброневое действие сердечника пули будет ничтожным, если только он не попадет в кого-нибудь из членов экипажа или уязвимое место двигателя. Танк может пережить большее количество пробоин, чем это кажется на первый взгляд.

— Может, вы и правы, поручик, но проверять заброневое действие сердечника на членах экипажа мы, пожалуй, не будем. Давайте продолжим, господа.

Дальнейшие испытания неожиданностей не принесли, полудюймовая броневая плита выдержала все пять бронебойных пуль, выпущенных с дистанции сто шагов. Обычные даже не стали проверять. Потом по ней стреляли бронебойными в упор, но плита и в этом случае не сдалась. Такими результатами остались довольны все.

Два дня танкистам дали на отдых и подготовку непосредственно к маневрам, за которыми должен был наблюдать министр Сухомлинов. На это мероприятие из Коломны приехал Филиппов. Инженер очень волновался за судьбу своего детища, особенно если учесть, какие суммы он остался должен кредиторам.

— Не подведите, Сергей Николаевич!

— Мы все постараемся, Дмитрий Дмитриевич, все будет хорошо, экипажи опытные, сработавшиеся, машины мы проверили, гусеницы заменили.

Часам к десяти собрались все приглашенные, окраина большого поля запестрела разноцветными мундирами, засияла золотом эполет. Пора было начинать.

Задача была простой — поддержать наступление пехоты на позиции условного противника. Для имитации огня в танки погрузили по десятку холостых орудийных выстрелов. Роты Финляндского полка уже начинали разворачиваться в цепь, когда к танкам подошел пехотный подполковник, исполнявший обязанности посредника:

— Господин поручик, вы убиты. Кто может вас заменить?

Такой подлости от судьбы никто не ожидал, запасных членов экипажа с собой не брали.

— Разрешите мне?

Капитан Секретев, откуда только взялся! С другой стороны, никого другого поблизости не было, а капитан хоть пару раз внутри танка прокатился. Сергей стащил с головы шлем и протянул Секретеву:

— Экипаж опытный, вы ему только не мешайте. Следите за обстановкой, у вас самый лучший обзор. Заметите опасность — толкните механика-водителя. В правое плечо — поворот направо, в левое плечо — влево. Все остальное они сделают сами.

Капитан скрылся в люке, завелись моторы, и танки двинулись вслед за пехотой. Поначалу все шло хорошо, танки выдвинулись вперед, чуть сбавили скорость, чтобы пехота не отставала. Но тут наступающие вышли к небольшой роще. Пехота прошла ее не задерживаясь, а танки, не рискнув ломиться напрямую, двинулись в обход. И оторвались от своей пехоты.

— Куда? Куда полезли?

Выбранный путь приводил в низинку, которая, судя по высокой траве, была заболочена. Скорость танков должна была неминуемо упасть, но из танков эту проблему пока не разглядели, и машины упорно продолжали ползти в прежнем направлении. Все так и получилось: стоило только танкам влезть в траву, как скорость упала до почти черепашьей.

Появление конницы Сергей заметил не сразу. Один из полковников, наблюдавший за маневрами в бинокль, вдруг воскликнул:

— Казаки!

Откуда-то, будто из-под земли, выскочил целый эскадрон с пиками и устремился в лихую атаку на танки, только пыль подняли. Некоторое время танки не замечали опасности, но вот один замер, потом начал разворачиваться навстречу коннице. Медленно, слишком медленно. Противники сблизились шагов на сто пятьдесят, когда из танка бабахнул холостой выстрел. Казаки шарахнулись в сторону. Этот выстрел, видимо, предупредил экипаж второго танка об опасности, только сейчас он начал поворот. Сергей сильно пожалел, что на танки не догадались нанести тактические номера, и сейчас непонятно, какой танк Секретева, а какой — Полякова.

А казаки уже крутились вокруг танков, легко оставаясь вне досягаемости их орудий. Какой-то храбрец даже взобрался на крышу одного из танков. К Сергею приблизился председатель комиссии со своей свитой.

— Что скажете, господин поручик?

Это был провал, но Иванов решил не сдаваться:

— Развернуться друг на друга и — картечью!

Потом, вспомнив, с кем разговаривает, добавил:

— Ваше превосходительство, а вообще командиру полка надо было выделить пехотную полуроту для прикрытия, тогда бы и конфуза этого не было.

Тем временем на поле дела пошли еще хуже. Одна из машин замерла неподвижно, вторая продолжила свое бестолковое кружение. Сложилась патовая ситуация: танк не мог достать казаков, те ничего не могли сделать танку, разве что шашкой рубануть от бессилия, пикой проткнуть броню они уже попробовали.

Видимо, в свите министра решили прекратить творившееся безобразие. От группы разряженных военных отделился конный офицер и галопом поскакал к танкам, их признали уничтоженными. Сергей с этим был категорически не согласен, но его мнения спросить не догадались. Казаки ускакали, танки остались, поручик двинулся к ним пешком.