Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда) - Леонид Словин

Чернышев снова соединился с дежурным на Петровке.

— Как там насчет Крончера?

— Не доставлялся, не задерживался…

— Спасибо.

— А в область не звонил? — Анастасия поставила чашки на подоконник. Потом помою…

— Пока не звонил.

— Я сейчас займусь.

Она расположилась за соседним столом: тут стояли два телефонных аппарата — параллельный и еще один, с другим номером. Связалась с дежурным в Никитском переулке, бывшей «Белинкой».

Разговор с дежурным по области занял не больше минуты.

— ЧП у нас! Неопознанный труп мужчины. В двух рюкзаках. Город Видное, Ленинский район. Недалеко от станции…

— Виктор! — Она показала на телефон.

Чернышев снял вторую трубку, конец сообщения они прослушали оба.

— Труп расчлененный, без головы. Выехала оперативная группа. Свяжитесь попозже. Мне должны вот-вот позвонить с места происшествия…

Чернышев и Анастасия молча ждали.

— Ты помнишь какую-нибудь особую примету у Крончера? — не глядя в сторону Анастасии, спросил Чернышев. — Не хотелось бы раньше времени паниковать, запрашивать их представителя в Москве…

Анастасия, не поднимая глаз, обрисовала татуировку Крончера:

— Меч, обвитый оливковой ветвью. Это эмблема израильской армии. На лопатке справа…

Главное было произнесено. Оставались детали:

— Когда его могли захватить?

— После пяти утра…

Около десяти часов Чернышеву позвонила жена:

— Как ты там?

Он пробурчал нечленораздельно.

— Жив пока.

— Тут кто-то звонил ночью. Спрашивал тебя. И еще — не ты ли тот Чернышев, что работает в милиции?

— Я говорил тебе: отключай телефон!

Она стала что-то еще объяснять, но Чернышев прервал ее:

— Разберемся! А сейчас мне нужна линия. Сюда должны звонить.

Он грохнул трубкой.

Лицо у него заострилось, глаза из-за бессонной ночи и забот глубоко запали.

— Вот козлы!

Анастасия подняла на него выгоревший взгляд.

— Ты о чем это?

— Звонили жене… — он поморщился, — спросили, тот ли я Чернышев, который работает в конторе. Думаю — до них дошло, что мент и экскурсовод, который обращался к Ченю по поводу сестры — одно лицо…

— Нервничаешь?

Виктор дернулся, было, зло, но в глазах Анастасии читалась такая тревога, что он только махнул рукой.

— Я-то что? Главное, жена с детьми. Куда их спрячешь?!

Чернышев вздохнул, достал из дальнего ящика стола сигарету, что делал крайне редко. Раскуривал долго: рассматривал, как юлит в ней огонек, поблескивает, танцует, снова наплывает. Светлые точки. Как насекомые…

— Сейчас один исход. Или они нас, или мы их.

Информация из Видного задерживались.

При обнаружении расчлененного трупа главную роль с всегда играло судебно-медицинское исследование, но что-то важное могло стать известным уже в самом начале — в результате осмотра на месте.

Во все века трупы, как правило, расчленяли чтобы воспрепятствовать установление личности жертвы. Однако сейчас — в эпоху пересадок человеческих органов — страшная находка в Видном могла содержать оставшиеся части тела донора, с уничтоженными на них особыми приметами — родимыми патнами, татуировками, бородавками.

Отделенную голову могли сжечь где-нибудь в котельной или обезобразить и увезти за сотни километров, а потом выбросить — хотя бы в тот же канализационный люк.

Следствию в таких делах остается уповать на опыт и профессиональную подготовку экспертов.

Обычно линии расчленения проходят по суставам. Поэтому по особенностям и характеру отделения частей тела можно судить как о предмете, которым производилось расчленение, так и о степени знакомства преступника со скальпелем и анатомией человека…

Чтобы поторопить время, Анастасия включила автоответчик.

За сутки, пока они не были здесь, позвонил с десяток людей. В основном, оперативники.

Зная, что их голоса записываются, все звонившие разговаривали неестественными напряженными голосами, забывали назвать себя, намеренно коротко рубили фразы.

Кроме самого Чернышева никто не смог бы во всем этом разобраться.

— …«Виктор! Объект отсутствовал. Вызвал повесткой на среду!».. «Срочно позвони Гаранину, у него для тебя новости…»

Какой объект? Какому Гаранину? Какие новости?

Уже немолодой чуть дребезжащий голос, возникший внезапно на пленке, показался Анастасии удивительно знакомым — человек изъяснялся неспешно и весьма подробно, чтобы оказаться руоповцем.

«… Вы палатки у метро „Добрынинская“ представляете? Полукругом, в сторону универмага…»

Анастасия даже не могла понять, вначале, к чему он ведет.

«Там их, наверное, с десяток. А, может, и больше… И вот во второй от метро, в правом вернем углу… Цену я не посмотрел…»

Ковальский! Она узнала его — инженер, «специалист по замкам», с которым они разыскивали место его заточения в больнице на Каширке.

Анастасия внезапно вздрогнула. Еще не отдавая себе полностью отчета в том, о чем он говорит, а лишь почувствовав…

«Крокодильчик Гена»… Точно такая игрушка, как в «амбулансе», в кабине. Вот я подумал: «может водитель поблизости тут живет или работает…»

Она точно знала: ничего о «Крокодильчике Гена» Ковальский им не говорил. Может Ловягину?

Запись кончилась.

— Виктор! — она уже перекручивала запись на начало.

Лицо ее вспыхнуло.

— Зеленый крокодильчик в «амбулансе»… Помнишь?

Чернышев уставился непонимающе.

— Мы Рындина забыли!

Все произошло как-то быстро, сразу, в одну ночь.

И Панадис. И Крончер. Теперь этот расчлененный труп и эти ночные звонки ему, Виктору, домой…

— Послушай…

Избежавший страшной участи инженер снова повторил свою версию, записанную автоответчиком.

— Это Рындин… Дьявол в ангельском обличьи…

Пока Чернышев слушал, Анастасия снова набрала номер дежурного по области.

— Еще ничего не могу сказать… — дежурный был немногословен: его теребили со всех сторон. — Труп отправили в Бюро судебно-медицинской экспертизы…

— Что известно о потерпевшем? Мужчина молодой?

— У меня нет данных.

— На нем одежда?

— Одежды нет. Отсутствует часть внутренних органов… Извини, у меня на прямом проводе генерал. Звони.

Он положил трубку.

— Да, это тот самый «амбуланс». Рындина… — Чернышев оставил автоответчик. — С «крокодильчиком». Ну, и чего дальше делать станем? Будем звонить начальству? — Он усмехнулся. Он был снова жестким, насмешливым, каким его привыкли видеть. Анастасия мотнула головой:

— Когда тебя задержали в Янги-Юле, я ведь начальство не вмешивала…

Чернышев вздохнул:

— Я — другое дело.

В углу его рта запеклась сигарета. Он посасывал ее хотя она давно уже отгорела.

— Представь себе, что тебе звонит кто — то из подчиненных: так, мол, и так, мы считаем, что израильский полицейский, прикомандированный к группе Чернышева захвачен мафией. И, скорее всего, — расчленен… Да это ведь международный скандал, ничего больше!

Он сплюнул горчившие во рту травинки табака и резко ударил рукой по столу.

— Все правильно: что они могут там сделать такое, чего мы не в состоянии?!

— Едем! — она потянулась за сумочкой. — Только бы не сидеть…

Виктор угрюмо усмехнулся:

— К Рындину?!

Виктор яростно потер подбородок.

— А дальше? Санкции прокурора у нас нет. Ни на задержание, ни на обыск. Брать Рындина? Но он слишком завязан в этом деле. Путей для отступления у него нет…

— Да ты ж сам себя надежды лишаешь, — вырвалось у Анастасии.

— Рискнуть можно только с воспомогательным персоналом Медиуцинского Центра. С секьюрити или с кем-то из бригады «скорой». Но я один не смогу. Нужны двое…

Анастасия кивнула и уселась на стул поудобнее.

Сомневаться не приходилось: в напарники она предлагала себя.

— Не знаю вот, не подкачают ли у тебя нервишки? — спросил он нерешительно.

— Не подкачают, — сухо заверила она его.

— Ты еще не знаешь, о чем речь идет…

— Мне все равно… — вырвалось у нее.

Он вздернул броси, но ничего не сказал. Только еще яростнее потер свою короткую шевелюру.

— Для Рындина альтернативы не существует: я уже высказывал тебе о нем свое мнение. Для него жизнь и его детище неразделимы. Что же касается его людей, — они расколются…

Он улыбнулся, но улыбка вышла кривой, глумливой.

— Если поймут, что смерть взяла их под руку, уже наклонилась и что-то шепчет… Кстати: оружие при тебе, подруга?

Она поспешно кивнула.

— К делу мы сможем приступить только к вечеру…

— Не поздно будет?

— До этого нам необходимо еще кое-что проверить. Набирай телефон оперативного отдела. Проси секретаря. Скажи, что мы сейчас приедем за бумагами…