Победителям не светит ничего (Не оставь меня, надежда) - Леонид Словин

Они прошли к столику — единственному, остававшемуся неубранным. Кроме дессертных тарелок с пирожными и бокалов с коктейлями, половину стола заняла роскошная коробка шоколадных конфет.

Официант объяснил:

— Я ждал, что он вернется, оплатит заказ. А потом, когда его нашли, секьюрити предупредил: на столовых приборах могут остаться отпечатки пальцев…

— Что убитый заказал?

— Выпивку для обоих… Конфеты, сладкое…

— Ничего не трогай! — приказал Ловягин официанту. — Тут работа для экспертов. Это их хлеб. Я сейчас вернусь. Побудешь тут, Чернышев?

Тот пожал плечами: да, иди. Чернышев его не долюбливал, не понимал: «кислое с пресным…»

Недомерок, но за чинами не гнался. На освобождение заложников, на задержания особо-опасных — убийц и насильников вызывался сам и шел впереди. За чужие спины не прятался. Первую пулю посылал в престуника, а вверх только вторую. Обид тоже никому не прощал. Ни в Афгане, ни в Чечне. Ни здесь, в Москве. От такого можно ждать всего. Подвиг и преступление. Беззаконие и самопожертвование…

Пока Ловягин ходил за криминалистом, Чернышев, осмотрел стоявшую на столе посуду: пили на брудершафт, что ли?!

На бокале, стоявшем у тарелки покойного Панадиса, остались следы губной помады.

«Стоп! Это еще что?!»

На дне бокала виднелись следы белого кристаллического по рошка, не успевшего раствориться.

«Клофелин?»

Было похоже, что Панадису перед случившимся подсыпали сильнодействующее средство, понижающее давление…

Труп обнаженного Панадиса, прикрытый до пояса простыней все еще находился в туалетной комнате. Его уложили на носилки.

Чернышев с трудом узнал щеголеватого холеного бизнесмена от медицины в синюшнем одутловатом обнаженном мужчине с узкой полоской усов на круглой физиономии.

Одежда убитого была сложена в пластиковый пакет. Сбоку же, на носилках, в другом полиэтиленовым пакете, лежали документы, обнаруженные в одежде. И отдельно удавка — аккуратно разрезанная, перед тем, как снять с трупа, и тщательно упакованная.

Глубокую странгуляционную борозду на шее жертвы еще надлежало описать… Судебно-медицинский эксперт — молоденькая женщина- врач в длинной шубе до пола — надиктовывала такому же молодому следователю прокуратуры свой раздел в протоколе осмотра трупа.

Вся прибывшая на место происшествия бригада была молодой.

Чернышев не был участником осмотра.

Его проблемой был Чень и переправляемые им из Китая трансплантанты. В этом направлении его надежды а успех были связаны с тайным помощником, которого подобрал ему Марс — бортпрводником узбекских авиалиний…

Обстоятельства убийства Панадиса, однако, могли пролить свет на межклановые московские разборки в сфере бизнеса, связанного с пересадкой внутренних органов.

Осмотр закончился уже на рассвете.

Виктор снова позвонил Анастасии. На этот раз она сразу сняла трубку.

— Ты можешь приехать?

— Есть новости?

— Панадис убит.

— Панадис?!

Анастасия помолчала.

Сообщение о неожиданной насильственной смерти даже чужого и малосимпатичного человека, с которым недавно общался, разговаривал, в первую минуту способно шокировать.

— Застрелен?

— Задушен петлей. В ресторане…

— Давно?

— Поздно вечером. Я думаю, это имеет отношение к разгрому Медицинского центра…

Чернышев разговаривал из вестибюля ресторана. Служебный персонал еще не разъезжался. Оперативники тщательно опрашивали не только бармена каждого официанта. Убийца не мог не попасть в их поле зрения. Кто-то, возможно, выглядел подозрительно, проявлял интерес к потерпевшему, к его очаровательной соседке…

Тут же допрашивали секьюрити — как тех, кто нес службу внутри ресторана, так и тех, стоял на входе, снаружи. По заведенному тут правилу они записывали номера припарковывавшихся у ресторана машин…

— Алекс не появлялся? — поинтересовалась Анастасия.

Чернышеву не понравился ее вопрос. В нем явно присутствовал скрытый упрек. А он не любил, чтобы его тыкали носом в ошибки.

— Нет, а что?

— Его телефон не отвечает. Может его, вообще, нет в гостинице.

— А я — что?! За его нравственностью обязался следить?!

Он не спускал обид никому. Близкие меньше других могли рассчитывать на снисхождение.

Голос Анастасии прозвучал сухо и жестко:

— Ты чего, командир? Забыл, с кем имеем дело? А тебя самого разве чуть не замочили в Янги-Юле. А сейчас этот случай с Панадисом…

— Ладно! — сказал он примирительно. — Подъезжай на Шаболовку. Я сейчас буду там. Начнем искать…

Через полчаса он уже был в РУОПе.

Здание Регионального Управления по организованной преступности было построено как райкомовское. На фасаде еще красовались монументальные знаки партийной символики. Дневное напряжение по ночас тут спадало. В коридорах не было никого лишнего. Автоматчик у входа, правда, не садясь, — стоя, в любую минуту готовый к появлению начальства, — вместе с дежурным рещал кроссоврд.

Из трамвайного депо неподалеку доносилось дребезжание вы езжавших трамваев…

Чернышев, первым делом, позвонил Крончеру по сотовому телефону. Никто не отвечал.

Чертыхнувшись, Виктор достал телефонный справочник, набрал номер дежурного администратора.

— Вас беспокоит майор Чернышев из МВД… — так это выглядело короче и солиднее. — Меня интересует господин Алекс Крончер из 736-го номера. Он прибыл из Израиля. Посмотрите: его ключ на месте?

— Минутку… — это был глухой голос, бодрствовавшего всю ночь администратора. — Есть. Ключ висит…

— То-есть, он с вечера не брал его?

— Повидимому. Я его вообще не видела… Может вы позвоните на этаж…

— Давайте номер…

Дежурной по этажу, в отличии от администратора, видимо, удалось выспаться — голос был бодрый:

— Я заступила с вечера. При мне он не приходил.

Крончера она отлично помнила:

— Высокий, стройный такой? Глаза, как головешки… Весь вечер и всю ночь не был…

Виктору это не понравилось.

Поразмышляв он пришел к выводу, что вечер Крончер мог провести с Анастасией.

Он припомнил, что в последнее время их отношения друг к другу изменилось. Оба больше молчали, как люди, боящиеся случайно проговориться о своих тайнах. Разговаривая между собой, подолгу смотрели друг другу в глаза.

Почему она вдруг звонила Алексу так рано? Интересоваась, как он добрался до гостиницы?!

Ему пришло в голову, что Крончер и Анастасия могли провести вместе не только вечер, но и ночь.

Виктор никогда бы не позволил себе задать ей столь бестактный вопрос, если бы от ответа на него не зависело нечто очень важное: когда Крончер попал в беду? Еще с вечера. Ночью. Или перед рассветом…

Он позвонил Анастасии, но ее уже не было…

Чернышев на всякий случай набрал номер телефона Скорой помощи, затем — Бюро несчастных случаев. Человек по имени Алекс Крончер в числе обращавшихся за помощью в истекшие сутки не значился…

Не было также зарегистрировано ни одного несчастного случая с людьми, личность, которых была бы неустановлена.

Неопознанных трупов по Москве также не значилось.

Он еще связался еще с Костромой. А вдруг напомнили о себе дружки по выпивке, и израильский полицейский на воскресенье смотался туда: а чего? Всего четыреста километров…

— Ничего не знаю… — проокал нараспев костромской дежурный. Хотя… Минутку! Тут у меня в смене один, который тогда с ним в ресторане праздновал…

На несколько секунд в трубке воцарилась тишина. Потом снова возник голос костромича.

— Нет, говорит: не было его! А что случилось?

— Да ничего, — слукавил Виктор. — Он все грозился как-нибудь к вам съездить…

Его тревога росла. Он связался с ответственным дежурным на Петровке.

— Проверь израильтянина… Может доставлен в какое- нибудь отделение или в вытрезвитель…

— Поддает? — удивился ответственный.

— Не шибко. В вообще-то, он в завязке…

— Давай данные.

— «Алекс Крончер, на вид 26, рост 185–190, худощавый, брюнет, одет в темплую спортивную куртку голубого цвета и кофейного цвета ботинки фирмы „Скечерс“»…

— Фирмы «Скечерс»…

— Это с твердыми носками, — Чернышев вспомнил объяснение Алекса, туда американцы металл под кожу заделывают…

Появилась Анастасия, неприветливая, слишком сильно накрашенная. С таким густым макияжем он ее прежде никогда не видел. Все ясно: не спала… Глаза злые, растревоженные. Проревела всю ночь…

— Что-нибудь есть? — поинтересовалась с порога.

— Нет пока. По скорой, по бюро несчастных случаев — ничего.

— Я знаю, тоже проверила…

— Я запросил Петровку. Может куда-нибудь доставили…

Виктор заварил кофе и достал из стола какое-то печенья. Грызли молча, настроение было тягостное.