Клятва (СИ) - Мария Сакрытина

протянет. А потом? Просто развалится на провинции – и его заберёт ещё один такой же

южный «хищник». Или несколько.

А если не дай боги на троне окажется Надим – с той же Элизой – и Овидстан повторит

судьбу империи легендарного Родрига Ужасного. Или протянет ещё меньше.

Себя Амир на троне не видел – Элиза была обязательным к нему дополнением, а жениться

на чародейке Амир хотел меньше всего. Он достаточно насмотрелся на Заккерия во время

сражений. Спать с такой же, как он? Спасите боги.

И вопреки приказам отца Амир не мог и не хотел соблазнять юную чародейку. Это было

низко, это было ненужно и подло. Отец злился – из всех сыновей именно Амира он хотел

видеть на троне. Но уступать ни отец, не сын не желали.

Сама же Элиза больше увлекалась любезным, льстивым Аджахадом – Амиру иногда

казалось, что у младшего брата в жизни принципов ещё меньше, чем у Надима. Зато,

кажетсЯ, была счастлива и тяготилась Амиром так же, как и он ей.

Потому старший принц потерял дар речи от удивления, вернувшись вечером с очередного

совета в свои покои и найдя там чародейку.

***

Я ждала его уже второй час и успела перечитать все свитки на столе и съесть весь

виноград с чаши с фруктами. Оставались ещё персики, кажется, прямиком из дворцового

сада. Но мне от винограда уже сделалось нехорошо. Пора было заканчивать.

- Добрый вечер, принц. Честно говоря, я боялась, что вы завернёте по дороге в гарем, -

сказала я, чтобы как-то спрятать вздох облегчения, глядя на застывшего в дверях Амира, –

И тогда мне пришлось бы дожидаться вас до утра.

Амир медленно, не спуская с меня глаз, выпустил дверную ручку. Так же медленно

подошёл к столу. Осторожно сел в кресло напротив – собранный, пальцы подрагивают от

напряжения. Ему до смерти хотелось взяться за рукоять изогнутого кинжала, заткнутого за

пояс – я чувствовала его желание как своё. Как он был насторожен – точно при встрече с

ядовитой змеёй!

Но голос его звучал, тем не менее, совершенно спокойно:

- Моя госпожа, вы не заблудились? Покои Аджахада…

- В противоположной стороне дворца, - подхватила я, улыбаясь. – Я знаю. И даже мне

сложно так заблудиться.

Амир прищурился, и его правая рука всё-таки поползла к кинжалу – медленно, почти

незаметно.

- В таком случае, что вы здесь делаете? – холодно поинтересовался принц.

А мне стало смешно. Очень. Что он обо мне думает – что я брошусь на него, разорву

заклятьем в клочья, изнасилую?

- Скажите, Амир, почему вы меня не любите?

Пальцы легли на рукоять кинжала и спрятались за поясом – и за полой широкого

шёлкового кафтана. Как будто ничего не происходит, как будто всё в порядке, как будто так

и надо.

- Что вы, госпожа, как вы могли такое подумать?

Я выронила персик, который до этого вертела. Он покатился по мраморному полу к ногам

принца, но Амир, кажется, даже не заметил.

- Не лгите мне, принц. Вы никогда мне не лгали. Давайте же продолжать в том же духе.

На минуту наступила тишина – Амир вглядывался в меня, собранный, напряжённый. А

потом вдруг расслабился, откинулся на спинку кресла, полу прикрыв глаза.

- Элиза-сайе, что вы хотите от меня?

Я удивлённо фыркнула.

- Всего лишь ответа на мой вопрос, Ваше Высочество. Мне интересно, почему я вам не

нравлюсь. И вы не находите нужным этого скрывать. Почему?

Он открыл глаза, снова посмотрел на меня – со странной, непонятной мне обречённостью.

- Потому что вы оружие и слишком опасное. Потому что владеть таким «мечом» значит

нести слишком тяжёлое бремя всю жизнь.

- Бремя? – изумилась я, принимаясь за второй персик. – Какое бремя, принц? Вы

приказываете – я подчиняюсь. Ваши враги в могиле, золото мира в ваших сундуках,

прекрасные девственницы в вашей постели. Так какое бремя?

Амир улыбнулся.

- Ответственности, Элиза-сайе.

Я смотрела на него, подняв брови, и он, по-прежнему улыбаясь – совсем, впрочем,

невесело, – продолжил:

- Вы знаете легенду о святом Банделее?

- Все знают. Он был настолько благочестив, что Великая Матерь согласилась в награду

исполнить любое его желание. И?

- И он до сих пор сидит на горе Манут и размышляет, что пожелать.

- Никак не может выбрать? - усмехнулась я.

Амир покачал головой.

- Он мудр, Элиза-сайе, и знает, что нет ничего печальней исполнившейся мечты. Желания

убивают, госпожа, некоторые – быстрее даже ваших заклинаний. Именно поэтому я не

хочу, чтобы у меня было такое оружие, как вы, и именно поэтому я не против уступить

трон кому-то из моих младших братьев – если вы выберете их. Я удовлетворил ваше

любопытство?

Я смотрела на него и не могла понять – неужели он действительно верит в то, что говорит?

Я заглянула в его сердце и не поверила уже сама себе: таких людей, как он, нет и не может

быть на земле. Ну кто, право же, станет задумываться о последствиях, если ему подарят

артефакт, исполняющий желания? Только сбрендивший святоша. Амир на такого

совершенно не походил.

Но на этот раз он мне не лгал.

- Вполне. Благодарю вас, принц.

Он выхватил кинжал, когда я поднялась и шагнула к нему. И так с ним и замер – я

опустилась на колени у его ног, и, глядя в пол, чуть в сторону от его разукрашенных

вышивкой парадных туфель, ровным тоном медленно и чётко начала: «Я клянусь тебе в

вечной верности…».

Когда я замолчала, наступила тишина – тягучая тишина южного вечера, непоколебимая и

сонная, с запахом жасмина.

Слова: «Эл-лиза…сайе?..» утонули в ней совершенно.

Я выпрямилась. Поднялась, оказавшись близко-близко к нему – настолько, что могла легко

различить запах его масел для купания – и пота.

- А вы знаете, Амир… Я вас тоже не люблю.

Он изумлённо моргнул. Медленно опустил руку с кинжалом – и, уже глядя на меня, вдруг

захохотал.

Мне пришлось полить его вином из кувшина – Амир как-то слишком близко принял к

сердцу мою клятву. Я-то ожидала, что он обрадуется.

Валентин бы радовался.

- Элиза? – вытирая лицо широким рукавом, выдавил, наконец, принц. – Ну зачем… зачем

вы так? Я же совершенно не подхожу на роль вашего господина, мне это просто не нужно!

Мои братья… О, боги, это совсем никак нельзя отыграть обратно?

Тут уже не выдержала и рассмеялась я. Правда, успокоилась куда быстрее – и без вина.