Да – тогда и сейчас - Мэри Бет Кин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Новое тысячелетие наступило, и мир не рухнул.
В феврале из приемной комиссии пришло уведомление, что экзамен он сдал; к нему прилагался список документов для поступления. Кроме того, требовалось подписать согласие на верификацию биографии уполномоченным проверяющим. Питер прошел характерологический тест, психологический тест, устный тест и медицинское обследование. У него проверили зрение, слух, давление и сердце. Врач, измерявший пульс, заметил, что перед ним либо бегун, либо мертвец.
Наконец Питера позвали на официальное собеседование с тем же самым проверяющим, который занимался его документами.
Джордж увидел конверты и обо всем догадался. Когда-то он бегал к почтовому ящику за такими же письмами для Брайана. Джордж спросил племянника, уверен ли тот в своем выборе, на какой стадии поступления находится, как прошло собеседование и что будет дальше.
– Собеседования пока не было. Назначили на следующую неделю.
– Понятно. – Джордж казалось, встревожился.
– В чем дело?
– Да так, ни в чем.
Проверяющий представился сотрудником детективного агентства. Он показался довольно приятным и явно старался разрядить атмосферу. Рассказал Питеру, что утром у него никак не заводилась машина и что жена у него вечно нудит, но вечно оказывается права. Питер пришел на собеседование тщательно выбритым, в пиджаке спортивного кроя и при галстуке. Тесты проходили в Лефрак-Сити, но последнее собеседование должно было состояться на Двенадцатой улице в Манхэттене. Питер взял с собой все требуемые документы, от карты социального обеспечения до диплома колледжа Эллиота. Портфеля у него не было, а рюкзак выглядел слишком потертым, так что папку пришлось нести в руках. В метро Питера несколько раз охватывала паника при мысли, что какая-нибудь важная бумага выпала, и он проверял содержимое папки раз десять.
Секретарша проводила Питера в кабинет для собеседований и принесла стакан воды. Вошел проверяющий и сел напротив за обшарпанный деревянный стол. Собеседование началось с вопросов, которых Питер ждал и ответы на которые мысленно репетировал во время вечерних забегов. Почему он хочет работать в полиции? Чего ждет от службы? Проверяющий спрашивал непринужденно, словно на барбекю или перед бейсбольным матчем, но сам то и дело сверялся со списком вопросов. Наконец дело дошло до родителей. Питер ответил так, как отвечал уже много лет. Мать живет на севере штата. Отец уехал на юг. Родители развелись десять лет назад, и он не поддерживает отношений ни с кем из них. Закончив, Питер энергично кивнул, подтверждая, что больше сказать ему нечего. Но проверяющий наклонился к нему через стол:
– Ваш отец ведь служил в полиции, верно?
– Да, служил.
– Девятнадцать лет. Что же случилось потом? Ранение? – Он уткнулся в свои заметки, и Питер почувствовал, как пульс огнем отдается в ладонях. Не исключено, что этот человек давно обо всем разузнал. Но, с другой стороны, департамент огромен, там полно бумаг и бюрократии, и информация об инциденте могла затеряться. К тому же тогда в Гилламе Брайан был не на службе.
– Отец ушел в отставку по личным причинам.
– Вот как? По каким же?
Питера предупреждали, что спросить могут о чем угодно. Во время психологического тестирования его расспрашивали, состоит ли он с кем-нибудь в отношениях. С женщиной или с мужчиной? А каким он видит своего напарника? А что, если это будет женщина? Гей или лесбиянка? Чернокожий, мексиканец, азиат? Он не предполагал, что соискателям можно задавать такие вопросы.
– Мы с отцом не были близки. И сейчас не общаемся.
– Я спросил не об этом.
– Отец хотел перемен. По крайней мере, мне так кажется. Хотя об этом надо спрашивать его самого. Он переехал на юг, когда мне было пятнадцать. Я остался с дядей.
– Вашего дядю зовут Джордж Стенхоуп, – произнес проверяющий, и у Питера заныло в животе.
– Да.
– Ваша мать в настоящее время проживает на Шестой улице в Саратоге?
– Я не знаю, – ответил Питер. Хотя бы это было правдой.
– В тысяча девятьсот девяносто первом году она была арестована по обвинению в попытке убийства. Человек, в которого она стреляла, был ее соседом, сотрудником полиции, на момент совершения преступления находился не при исполнении. Признана невменяемой. Дело закрыто по соглашению сторон. Все верно?
Питер помолчал, слушая стук собственного сердца.
– Мне было четырнадцать лет. Меня не посвящали в подробности дела.
– Выстрел был произведен из личного оружия вашего отца?
– Полагаю, что да.
– Полагаете, что да. – Проверяющий отложил свои записи. – Вы блестяще справились с письменным экзаменом. У вас отменное здоровье. И диплом впечатляющий.
Питер ждал, что будет дальше.
– Но у психолога возникли сомнения. Я говорю о вашем тесте, Питер. Не о ваших родителях. О вас.
Питер подумал, что это может быть проверкой. Психологический тест состоял из тысячи вопросов и длился шесть часов. В числе прочего нужно было изобразить дом, дерево и себя. Он забыл нарисовать дверную ручку. Как войти в дом, если у двери нет ручки? Себя Питер нарисовал в шортах и беговой майке, а надо было, видимо, в костюме с галстуком.
– Что же касается личного дела вашего отца, то тут есть поводы для беспокойства. В январе восемьдесят девятого ему объявлено взыскание за появление на работе в нетрезвом состоянии.
– Я – не мой отец. Я его вообще теперь знать не знаю.
– А у вашего дяди Джорджа полно приводов. В основном по мелочи, но тем не менее.
Питер смотрел в узкое окошко, пытаясь собрать разбегающиеся мысли:
– Я не сделал ничего плохого. Это я поступаю в академию. Не мать, не отец и не дядя. Их прошлое не имеет значения, значение имеет только моя жизнь.
– Возможно, – ответил проверяющий. – Очень даже может быть. Посмотрим.
Он ждал две недели. Месяц. Шесть недель. Семестр в академии начинался совсем скоро, и Питер понимал, что не сможет учиться, если его имя не внесут в список курсантов. Кейт была в восторге от своей работы, несмотря на внеурочные, несмотря на все то, что приходилось видеть на местах преступлений, несмотря на то, что приходилось ползать на четвереньках с инфракрасным фонариком, выискивая пятна крови и биологических жидкостей.
– Что с тобой? – спросила она.
Они были в кино, но, украдкой поглядывая на Питера в мерцающем полумраке, Кейт замечала, что он не смотрит на экран. На середине фильма Питер взял ее за руку и потащил прочь из кинотеатра на стылый вечерний воздух.
– Когда мы будем жить вместе, Кейт? Когда поженимся? Когда начнем жить, как всегда мечтали, а не
